Аверс

Розга

— Умница, — оценил зрелище Лев. — Только вот хвост просовывается в отверстие в юбке. Сначала стоило надеть ее, теперь помучаешься.

Нику волнами окатывал стыд, неизменно сопровождающийся вожделением, словно собственной тенью. Простые способы, поцелуи, ласки, с ней мало срабатывали, ее путь к наслаждению более извилист, узок и темен, чем у большинства. Она не посетовала на мужчину, словом не упрекнула, даже про себя, что поздно подсказал. Такие мелкие неприятности входили в их игру, добавляли пряности, а будут и специи. Юбка ужасно короткая, едва до середины бедра, черная и подбитая целыми тремя белоснежными подъюбниками, нижний простой, самый верхний из тонкого кружева. Во всех четырех слоях правда

отыскалась прореха для хвоста, станет ему дополнительной поддержкой, чтобы пробку не терять. Вопреки предсказаниям, нижняя ловко справилась с одежкой, натянула ее на себя через голову и с первого раза протянула кончик хвоста, оставив его красиво покачиваться поверх ткани. Оставался передник, тоже белый и кружевной, ненадежно прикрывающий грудь, просвечивающийся. Он завязывался широкими лентами на талии и шее. У горла портной вшил круглый китайский колокольчик. Ободок удачно совмещен с пушистыми ушками и белой наколкой, положенных горничным из приличного дома. Туфли пришлось оставить свои, закончив с нарядом, Ника их снова натянула на себя. Поднялась и неуверенно глянула в сторону Льва.

— Отлично выглядишь, — подкрепил ее уверенность бизнесмен, взял за руку, подводя к большому напольному зеркалу, заставляя тоже посмотреть на себя. — Моя маленькая послушная кошечка.

Вертел ее так и этак, чтобы видела со всех сторон, что юбка несмотря на старания совсем не полностью прикрывает ягодицы, сразу понятно откуда растет хвост. Грудь и вовсе заманчиво затенена тончайшим слоем шелка, на самом деле оставляя ее полностью на виду. Колокольчик исправно звенел, заливался, мелодично и тоненько посмеиваясь над ней и ее положением.

— Думаю нам стоит перекусить, — закончив жутко смущающий осмотр, постановил Терновский. — Но сначала нужно выбрать подходящий предмет, чтобы я мог тебе поспособствовать.

Недалеко от зеркала оказался неглубокий шкаф, полок в нем вовсе не было, зато на вешалках, зацепленные на петли возле рукоятей висел целый ряд стеков на любой размер, цвет и вкус. У Ники глаза разбежались.

— Выбирай, милая, — щедро предложил Лев, проведя пальцами по ряду и заставив девайсы синхронно покачиваться.

— Я не разбираюсь, — подала внезапно севший голос девушка.

— Я помогу определиться, Ника. Ты главное покажи какие приглянулись, — опытным менеджером по продажам в салоне элитных автомобилей ворковал топ. — Посмотри какой есть, с сердечком вместо шлепка. От него следы забавные, собственно сердечком и остаются, главное правильно к попке приложить.

Вообразив себе так называемое «прикладывание», Ника непроизвольно поджалась, заодно обхватив пробку внутри себя покрепче. Фривольные сердечки Ника не одобряла, ей подошел бы более суровый антураж. Сдвинула брови и стала осматривать стеки по одному остановившись на самом жестком и тяжелом.

— Этот, — сказала она.

— Уверена? Дома мы пользуемся вещицей помягче. Поменять не позволю, учти, — не отказывая категорично, считая нужным предупредить все еще неопытную девушку, спокойно отреагировал Лев.

— Мы же не дома, — выдала несколько экзотичное логическое обоснование своему выбору нижняя, она не против пожёстче, лишь бы жесть не вырвалась на свободу и не захватила ее жизнь полностью, как случилось в паре с Аркадием.

— Какое слово? — напомнил Лев, собираясь сразу после ответа полностью переключиться на сессионный режим.

Саба покорно проговорила начальные цифры номера электрички, скромно опустив ресницы и уставившись в пол.

— Замечательно, — тепло отозвался Терновский. — Посмотри вон туда, я не очень люблю фрукты, но, говорят хорошо сервированное блюдо разжигает аппетит.

— Куда вам подать его, Лев Николаевич? — услужливо залепетала Ника.

— Подавать нечего, милая, — коварно усмехнулся

мужчина, сняв стек с крючка и продев руку в петлю, позволяя ему свободно болтаться в воздухе. — Сначала нужно собрать, администрация была так любезна, что предоставила нам пример. Только вот времени почти нет, нужно поторопиться.

Ника пошла к столу, вблизи стало понятно, что тарелка с фруктами на самом деле классно исполненный муляж, рядом стояла такая же, совершенно пустая. Ей следовало повторить композицию. Помня правила, девушка замерла возле стола и получила хлесткий удар по ягодицам, вскрикнув и подпрыгнув на месте.

— Мало времени, Ника. Помнишь? — тоном, добрее которого не сыскать, подтолкнул ее Лев.

— Вы не скажете мне, что нужно делать в первую очередь? — переспросила Ника.

Получила еще один удар. Лев умудрялся не задевать юбку и подъюбники, прикладывался прутом к голой коже, удар воспринимался вспышкой, прожигающей от головы до стоп, ей чудилось пятки теплели от внутреннего огня.

— Простая задача, моя кошечка, я буду поправлять, но в основном поручаю тебе, постарайся сделать максимально похоже, — ни грамма злости, тот же добрый, наставляющий голос.

Ничего он не помогал, скорее наоборот. Играл кончиком шлепка с ее слоистой юбкой, то и дело забираясь под ее край и водил стеком там повсюду. Иногда переключался на оборки фартучка, гладил кожаной полоской по соскам. Стоило замереть хотя бы на секунду, чтобы поразмыслить как лучше уложить плоды, стек переставал щекотать и прут хлестко напоминал о себе. Ника стонала, закусывала нижнюю губу, вздрагивала, закатывала глаза и торопилась исправиться. Руки дрожали, спелое красное яблоко, сорвалось с края блюда и покатилось по столешнице. Лев успел хлестнуть ее трижды, прежде чем она поймала его. Быстро поняла, что удары не должны останавливать. У нее ушло двадцать минут на сравнительно легкое поручение. Лев отступил от нее подальше, наблюдая насколько она часто дышит, пряди у висков повлажнели, начали завиваться мягкими нестойкими кудряшками. Дрожит от перенапряжения. Насмотревшись, обратил внимание на стол. Ника постаралась, тарелки с фруктами не отличить.

— Хорошо потрудилась, — скорее удивленно, чем одобрительно отозвался Терновский, цель их вовсе не фрукты, поставленная задача имела весьма отвлеченное значение, но какая старательная девочка. — Теперь нужно как следует поблагодарить меня за руководство.

— Спасибо, Лев Николаевич, — отчего-то заново залившись краской, тоненьким голосом маленькой невинной стажерки, произнесла Ника.

— Как мило, но одних слов недостаточно, — с сожалением покачал головой Терновский, открыто улыбаясь, шагнул к ней ближе. — Тем более полученные навыки лучше сразу закрепить, чтобы крепко запомнила.

Развернул ее к себе спиной, наклонил над столом, она видела тарелку с фруктами прямо перед собой. Задрал ее короткие юбчонки, целенаправленно надавил на основание хвоста, вызвав стон. Готова и проверять не надо. Он оставался в одежде, расстегнул ширинку и приспустил трусы, не больше. Вставил и навалился сзади, запустив руки с боков под фартучек, обхватив груди ладонями. Член входил туже обычного, пробка заполняла маленькое пространство. В ней словно двое, только в разных отверстиях, трутся друг о друга через тоненькую стенку. Руки безжалостно мнут ее нежную грудь. Ника не смеет кричать за пределами дома, стоны вырываются из горла, синхронно грубым толчкам, коротко звякает колокольчик. Она кончает, кончает, кончает. Вся наполнена соком, он льется через край, стекает по внутренней поверхности бедер. Кошка в охоте, которую отодрали, где смогли словить. Совершенно обессиленную он унес ее на кровать, снял неверную одежку, вынул пробку и овладел еще раз, медленнее, с поцелуями. Ника обняла его и уснула, напрочь позабыв про душ.