Аверс
Шрифт:
Прошло примерно полтора часа, когда Аркадий ее обнаружил. Ника глубоко погрузилась в свои переживания и размышления, вздрогнула всем телом и зажмурилась, вниз ударил мощный луч фонаря.
— Вот ты где, сука, — обрадовался Аркадий, он пережил не самые лучшие минуты, показавшиеся особенно отвратительными после долгожданного избиения и насыщения, по вине девки заслуженный секс он не получил. Не баба, а настоящая гадина, стоило немного в городе пожить и окончательно испортилась. — Погоди немного, я тебя вытащу оттуда и мало тебе не покажется.
Ника молчала. Надрываться не имело смысла, слова ничем не помогут. Оставалось дождаться пока обнаружит замки и готовиться к сражению. Аркадий ловко спрыгнул на решетку, наступил на край опалубки и дернул крышку, она не поддалась. Мужчина нахмурился и начал водить лучом фонаря.
— Вот же тварь, — поразился он обнаруженным замкам. — Давай сюда
Неизвестно верил ли Аркадий в силу своих грозных требований. Раньше она его слушалась. Буквально час назад он считал, что ничуть не изменилась, вела себя, как обычно. Теперь вообще не отзывалась, сидела тихо, словно язык проглотила. Аркадий рванул решетку еще разок, вниз посыпалась труха с опалубки, но запор сделан добротно, голой физической силой ничего не сделаешь. Нужно сорвать замки, на самом деле не так сложно, главное найти хороший рычаг, просунуть в дужку и подналечь. Гневно пыхтя, Аркадий выбрался из люка. Сходил до машины, он недавно купил откровенную рухлядь, чудом держащуюся на ходу и достоверно не знал, что содержится в багажнике. Прежний хозяин ничего ему не оставил, по наитию пошарил под водительским сиденьем и отыскал монтировку, должно сработать. Сохраняя предельно сосредоточенное выражение лица, снова вернулся к люку. Встал на решетку обеими ногами, хорошенько уперевшись. Внизу ничего не было видно, сплошной черный квадрат, пусть на улице еще день, давно немытые окна прореживали лучи до сумерек. Он пристроил фонарь, чтобы свет попадал непосредственно на замки, хотя тут света еще хватало. Засунул угол монтировки под дужку, два замка умудрилась приспособить, сука. Создал упор и приготовился поднажать. Из подпольной тьмы вынырнули острые, слегка загнутые штыри и один пропорол ему правую руку вскользь. Аркадий заорал от неожиданности и боли.
Ника прихватила с собой из кучи садовых инструментов вилы на длинном черенке. Ей не нужно было подниматься по лестнице, чтобы доставать до решетки. Она предусмотрительно постаралась, чтобы вилы вышли наружу перпендикулярно прутьям решетки, иначе Аркадий мог легко перехватить ее единственное оружие, отнять и вытянуть наружу. Много пространства ей не требовалось, длины зубьев хватало. Аркадий подпрыгнул и вывалился на пол веранды, понося ее на чем свет стоит, оскорбления сыпались во все стороны, как сухой горох из случайно перевернутой банки.
Нику колотило, но древко вил она держала крепко. Голосящий мужчина ушел вглубь дома. Ей страшно хотелось пить, поняв, что лучше момента не выбрать, она нажала на выключатель, под потолком загорелась голая тусклая лампочка. Девушка быстро осмотрелась, овощей нет, но вдоль стен стоят стеклянные банки с соленьями. В одной под лампочкой удалось разглядеть вишни. Ника пропорола жестяную крышку зубцом вил и жадно напилась до отвращения приторного содержимого.
Аркадия не было долго, по ощущениям несколько часов, начало по-настоящему темнеть. Ника включила свет на короткий срок, быстро погасила, она что угодно отдала бы за чувство безопасности, которое мы совсем не замечаем в обычной жизни. Сидела в темноте, возле лестнице, не позволяя себе расслабиться и на минуту. Она уверена, что Аркадий не оставил попытки, не бросил ее, просто так не уйдет. Все равно дернулась, снова услышав его голос.
— Не боишься, что я дом с тобой подожгу? Сгоришь до костей, — почти спокойным голосом поинтересовался он сверху.
Пожалуй, этого ей бояться не стоит, слабая угроза. Они оба достоверно знали, что заочное убийство Аркадию совсем не подходит, ему нужно выдавить из нее жизнь лично, иначе никак. Девушка молчала, прислушивалась и готовилась. Снова зашарил по участку пола под люком луч фонаря. Аркадий спускался на решетку. Ника поднялась и подняла вилы над головой. Луч света мерцал и перемешивался с тенями, Аркадий потянулся к замкам. Девушка приготовилась ударить и ей на руки полился кипяток. Ника вскрикнула и отпрянула вглубь погреба, выронив вилы. Аркадий не догадался открыть крышку у чайника, поэтому ей досталось не так много. После первой болезненной вспышки, ожоги пульсировали и ныли. Ника не позволила себе остаться в углу, куда забилась в первую минуту. Снова подняла свое примитивное оружие. Аркадий за ней следил, он успел сорвать первый замок, поменьше и выскочил прежде, чем она нанесла удар.
Пошел греть чайник.
Глава 24. Ищейка
Существуют безалаберные люди, не умеющие планировать и нести ответственность, поэтому опаздывающие везде и повсюду. На самом деле их не так уж много, скорее единицы. Гораздо чаще опаздывают в места, куда идти не очень
Терновский получил не менее сумбурную информацию. В его кабинет как раз начали стекаться главы отделов на совещание, которое он тут же отменил, как и все встречи на несколько дней вперед. Максиму он позвонил уже из автомобиля, по пути в салон.
— У меня проблемы, — коротко сказал Терновский, в отличие от бизнес-партнера он предпочитал исполнять привычные ритуалы, здороваться, начинать разговор не с главного, но не сегодня.
— Куда ехать? — мгновенно включился Максим, повторил адрес и сбросил звонок.
Лев успел в салон первым, не успел дойти до рыдающей за стойкой Ольги, в цветочный магазин за его спиной вошел Бояринов, благоразумно заперев двери изнутри.
— Нику похитили, — обернувшись на него, посвятил в происходящее, снова поворачиваясь к продавщице, не зная толком, что с ней делать.
Максим, в отличие от Терновского, создан для неприятностей различного уровня сложности, сам их создавать мастер и разруливать неплохо получается. Бизнес в стране изменился и красть людей с улицы не модно, тем более девушку Льва. Девушек на свете много, она не жена, не мать его детей, выкуп получить за нее сложно. Тем более Терновский ни в каких сомнительных историях замешан не был. Пароходство с Терновским во главе представляли легальную часть жизни Бояринова, они чисты, как слезы девственницы, собранные на рассвете. В общем пока ничего непонятно и единственным источником информации являлась Ольга. Максим немного пододвинул друга плечом, и хлопнул раскрытой ладонью по стойке прямо перед носом у девушки.
— Выть перестала, — низким, страшным и злым голосом потребовал он.
Ольга умолкла в ту же секунду, испуганно уставилась на него, непроизвольно реагируя на агрессию, как абсолютное большинство обывателей, независимо от пола и возраста.
— Умница, — усмехнулся Максим. — Теперь четко и по порядку, что ты видела.
— Я полицию вызвала, — неожиданно выдала Ольга.
— Понятно, — отмахнулся как от ненужного, принял Бояринов. — Начни с самого начала.
— Я на работу пришла, — неуверенно послушалась цветочница.
— Во сколько? — со стороны казалось, что Максим настраивает рассказ Ольги, как радио, пользуясь краткими вопросами, словно гоняя стрелку по шкале.
— Мы к десяти с Никой приходим, — постепенно к Ольге возвращалась ее обычная словоохотливость, самое важное свойство организма надолго не заткнешь. — Договорились орхидеи пересадить, по утрам к нам редко заходят. Я первая пришла, оборачиваюсь, а он у Ники сумку схватил. Я думала обычный грабитель, испугалась очень.
С этого места полагалось снова начать плакать, вода подкатила к краю век, но истерику сильно тормозил страх. Стоящему перед ней мужчине слезы совсем не понравятся и одной возможности неодобрения хватало, чтобы удерживаться.