Аверс
Шрифт:
— Ольга видела, как тебя похитили. В твоем телефоне нашли номер того козла, в черном списке, по номеру и выследили, еще по машине, — не стал слишком долго распинаться мужчина.
— Мою сумку он все же выкинул, — кивнула Ника, подтверждая свои опасения.
При мысли, что Аркадию хватило бы ума выкинуть ее телефон, проехав чуть дальше, куда-нибудь в водоем или в ливневую канализацию, где никто не нашел бы, желудок Льва на миг охватила потусторонняя ледяная лапа. Впрочем, они бы все равно вышли на него по машине, только заняло бы больше времени. Или, устанавливая прежние связи Ники, тогда вообще счет бы пошел на дни, может недели. Судя по тому, что Аркадий сотворил со своей семьей, долго заниматься с Никой он не собирался, спешил утащить за собой на самое дно побольше зависимых от него людей, присвоить их навсегда. Лев про семью Аркадия еще не знал. Максим ему не отзванивался, такие вещи не обсуждают
— Ты должна была мне сказать про него, — в отличие от девушки, мужчина голову не опускал, смотрел прямо. — Как только позвонил в первый раз.
— Да, — Ника зажмурилась, удерживая внутри новую волну рыданий, она больше физически не способна выносить бесконечные слезы. — Но я… Зачем тебе мои проблемы? Я думала, он отстанет, не понимаю, как он смог меня отыскать.
Лев задохнулся от возмущения, заставил себя проглотить резкие слова. Ее проблемы! Она что, с ума сошла? Какие у нее могут быть проблемы отдельно от него. Зачем он нужен, если не решать любые, самые сложные за нее, обеспечивая ей комфорт и безопасность. Женщина не должна сражаться в одиночку, ее место за его спиной максимум патроны подносить.
— Ты от него убежала? — вместо всплеска гнева, он решил выяснить до конца.
— Что? — встрепенулась Ника, ей показалось страшным поверь Лев, что она использовала его, чтобы укрыться от бывшего. — Нет. Мы расстались. Вернее, он меня бросил. Я приходила к тебе, когда была с ним. Он не знал, но не ставил условий, чтобы ни с кем, кроме него. Наоборот, говорил рад бы избавиться от меня, передать другому, но я совсем никому не нужна. Я не думала, что так обернется.
«Ты меня не простишь» — последнюю фразу произнесла про себя. Она никогда не считала, что завладела Львом навсегда. Он потерпит ее еще из жалости, отдаляясь потихоньку с каждым днем. У такого мужчины должна быть правильная женщина. Забавно, но Ника, как многие до нее считала, что между Терновским и его окончательной избранницей не должно быть темы. Он достоин настоящего земного совершенства, а идеальная девица совсем не заслуживает порки, потому что изначально не совершает проступков. Ника же не способна жить без ведущей руки доминанта. Приходило время уступить место, возможно Рите. Девушка ловила себя на ревности и вовсе не находила Риту такой уж подходящей кандидатурой, но, по крайней мере, ее одобряет семья. Тоскливые мысли совсем ее придавили, тем более Лев никак не отреагировал на ее откровенность. Устраивать разборки с замученной девушкой ему не с руки. Вытащил ее из воды, завернув в огромную махровую простыню и унес в их общую спальню. Принес тарелку разогретого в микроволновке супа прямо в постель и уговорил съесть несколько ложек. Таблетка снотворного, выданного в больнице и глубокий, пусть тяжелый, лекарственный сон.
Утром острота переживаний немного отступила, она заспала совершенное над ней и ею насилие, отдалила от себя. Лев безвылазно оставался с ней в квартире несколько дней, пока она сама не настояла, чтобы начал ходить на работу. Про Аркадия они подчеркнуто не вспоминали. Что он сделал в подробностях она узнала из передачи по телевизору. Дрожала, хваталась за пульт и не могла переключить, досмотрела от начала до конца, против воли впитывая мельчайшие детали. Особенно чувствительно царапнула знакомая фотография, где молодая женщина улыбается в объектив, вместе с ней двое ребятишек, их лица размыты в защиту несовершеннолетних. Ника видела эту фотографию у Аркадия на телефоне, он сам с гордостью ей показывал. Она свернулась на диване клубком, уставившись в никуда, пульт соскользнул на пол, телевизор продолжал молотить впустую.
Ладно ее, но жену, собственных маленьких сыновей? Забил до смерти, живого места не оставил. А говорил ей, что вот она настоящая семья, которой Ника никогда не будет достойна. Отличная жена, здоровые дети, дом полная чаша и он во главе, ответственный семьянин. Прекрасная сказка и в нее нет доступа таким, как Ника. Почему же он их тронул? Как вообще смог? Детей… Что за отрава таилась в его крови? Смотреть на Аркадия за решеткой, что-то невнятно мямлящего на камеру и прикрывающего лицо рукой, не вызывало никакого, самого малого, чувства справедливости. Что бы с ним не сделали, ничего не будет достаточно, не возместит. Близкие родственники мертвой на три четверти семьи кидались от репортеров в стороны, словно вспугнутые голуби, отчаянно хлопая крыльями, ни у одного не удалось взять интервью.
Ника отмерла лишь через несколько часов и потащилась к раковине умыться. Скоро придет Лев, она знала, что ей делать, но хотелось с ним попрощаться, еще раз ощутить на себе его сильные руки. В следующие дни девушка постаралась привести себя в порядок. Сходила в цветочный салон. Они переговаривались с Ольгой по телефону, временно она была в ответе
В день, когда девушка решила выбраться из дома с погодой ей не повезло. Собирался дождь и по этому случаю подгреб, утрамбовал вокруг себя фиолетовые пухлые тучи, обложился словно подушками, зная толк в правильном тоскливом затяжном плаче. Небо надвинулось, нависло прямо над головой, невольно пригибая людские головы вниз. Прохожие смотрели под ноги, лишь изредка поглядывая наверх и невольно ускоряли шаг. Не отставала от них Ника. Замедлилась на то самом участке дороги, где Аркадий схватил ее, сердце забилось чаще, пусть она достоверно знала, что опасность ей не угрожает. Несмотря на то, как казалось со стороны, Ника обладала на редкость крепкой психикой и не позволяла страхам слишком отрывать ее от объективной реальности. Иначе как бы она выжила при Аркадии пять лет, не повредившись в уме? Дорога в магазин не стала мистическим местом, излучающим негативную энергию. Она справилась с эмоциями и пошла дальше, быстро добралась до крыльца.
Они с Ольгой обнялись. Ольга боялась ее никогда не увидеть и сильно переживала. Первая настоящая подруга со школьных времен. Продавщица волновалась, но не изменяла себе, слова лились сплошным потоком.
— Я за тебя страшно перепугалась. Не знала, что делать. В полицию звонила, потом твоему мужчине. С ним другой приехал, страшный такой, у меня от него мурашки до сих пор, как вспомню.
Вываливала информацию Ольга вперемешку, путая важное и не очень, сумбурный ее рассказ, однако, многое прояснял. Продавщица не стала скрывать, что Терновский подарил ей весьма симпатичную кругленькую сумму, прямо наличными. Ей бы хватило на маленький, пусть подержанный автомобиль, она не знала, как преподнести семье и сделать так, чтобы не отобрали. Ломала голову все последние дни. Ника была ей глубоко благодарна, она не могла знать, что ей перепадут деньги за помощь, вмешалась, не убежала, не побоялась. Несмотря на взбалмошную натуру сделала больше, чем многие другие. Один запомненный номерной знак чего стоил или добытая сумка, звонок Льву.
Ника пришла не просто так, потащила Ольгу к нотариусу и оформила на нее доверенность на право управлять цветочным салоном, своим приказом назначила ее заместительницей директора. Единственное, Ольга продать салон не могла.
— Что случилось? — не выдерживала и суетилась подруга вокруг нее. — Ты сама почему не можешь? Для меня слишком много дел, я запутаюсь, приведу тебе бумаги в жуткий беспорядок.
— Так нужно, я уеду на некоторое время, — Ника не собиралась возвращаться, но знать Ольге подробности не обязательно. — Побудь пока за меня.
— Конечно, — понятливо закивала Ольга. — Тебе нужно прийти в себя, после ужаса… Недолго я справлюсь, обещаю окончательный бардак не устраивать.
Они вместе досидели до конца рабочего дня, больше гоняя чаи, чем работая. Хотя во второй половине дня Ника отвлеклась на свои любимые не срезанные комнатные цветы, пересадила самые неотложные, опрыскала и протерла листья разросшимся фикусам. Касалась и гладила, словно напоследок.
Вечером не этого дня, но следующего она самостоятельно приготовила ужин. Лев запрещал на постоянной основе, иногда было можно, за один раз в быту она не погрязнет. У нее все готово к его приходу, она сама выглядит как нельзя лучше. Тщательно ухоженные волосы распущены по плечам, на лице минимум макияжа, разве слегка подкрашены глаза и губы. Со спасения от Аркадия, ее мужчина не трогал ее, то есть трогал: целовал, обнимал, прижимал к себе, давал поддержку, но страсть полностью заменила ласка. Ника вполне оценила, но она не хрустальная. Ей нужны прежние чувства, его власть над ней, пронизывающее тело удовольствие.
Соблазнить Терновского ей ничего не стоит. Девушка выучила, как ему нравится, правильно приоделась. Ее платьице вроде прикрывает грудь и попу, ткань совершенно непрозрачная и сначала вроде незаметно, что непозволительно тонкая, повторяет каждый изгиб, малейшую линию, обрисовывает даже расслабленные соски, определяет их кончики и чуть выступающие круги ореолов. Белья на ней нет. Вместо верха твердый и короткий атласный корсет, приподнимающий груди выше, чем позволено природой и еще уменьшающий талию. Лев с работы и голоден, но вокруг творятся такие вещи, что про кусок хорошо приготовленного мяса он забывает со второго укуса. Ника словно оплетает его невидимой паутиной тайных прикосновений, он готов поклясться, что, подавая ему стакан с водой, специально дотронулась грудью до его плеча. В любых других обстоятельствах, он нисколько бы не постеснялся и давно прижал ее покрепче. Но сейчас трогать ее боязно. Это мужику качественно потрахаться выступает вместо целебной мази при любых невзгодах, девочки чувствуют сложнее.