Август 1956 год. Кризис в Северной Корее

Ланьков Андрей Николаевич

В работе IV съезда ТПК принимали участие 1157 делегатов с правом решающего голоса (всего было избрано 1160 делегатов), и 73 делегата с правом совещательного голоса. В соответствии с установившейся традицией, главный доклад на съезде был сделан Ким Ир Сеном. Доклад этот был в основном посвящен экономическим планам, однако немало внимания было уделено и внутриполитическим проблемам. В частности, Ким Ир Сен заявил, что «успешно решена великая историческая задача по достижению полного единства корейского коммунистического движения, решительному укреплению единства и монолитности партии, уничтожению корней фракционализма». Конечно, «единство», о котором речь шла в докладе, означало единство под руководством самого Ким Ир Сена.

Действительно, именно на IV съезде руководство ТПК было фактически монополизировано бывшими маньчжурскими партизанами. Изменения в составе высших правящих структур ТПК требуют более подробного рассмотрения, поскольку они прямо указывают на те кардинальные перемены, которые произошли в КНДР и ТПК между 1956 г. и 1961 г.

В 1961 г. ЦК ТПК состоял из 85 членов и 50 кандидатов в

члены, то есть по сравнению с 71 членом и 45 кандидатами в 1956 г. его численность возросла. И в ТПК, и в большинстве других правящих коммунистических партий каждый последующий ЦК был многочисленнее предыдущего (еще одно подтверждение закона Паркинсона?). Из 85 членов ЦК, «избранных» в 1961 г., только треть (28 человек) входила в его состав в 1956 г. Примечательно, что из 11 «партизан» были переизбраны все, за исключением Ю Кён-су, умершего в 1958 г. В 1961 г. к этим 10 ветеранам присоединились еще 27 бывших маньчжурских партизан, которые стали членами ЦК впервые! Шестеро из партизан-«новичков» раньше были кандидатами в члены ЦК (некоторые из них стали его членами еще до съезда, в ходе кооптационных пополнений конца 1950-х гг.), но большинство из них появилось в списках ЦК впервые. «Партизанская фракция» оказалась представлена гораздо внушительнее (37 человек), чем любая другая из традиционных группировок. Если учесть, что в 1945 г. вместе с Ким Ир Сеном в Корею вернулось не более 130 бывших маньчжурских партизан, и к 1961 г. некоторые из них уже умерли или погибли, то получается, что приблизительно каждый третий бывший партизан в 1961 г. стал полноправным членом ЦК! Такое положение сохранялось до конца 1970-х гг., и именно оно было одной из причин того, что Вада Харуки назвал КНДР «партизанским государством».

Очевидно, что это резкое увеличение численности и влияния бывших партизан произошло за счет всех остальных фракций. Вероятно, в наибольшей степени пострадали советские корейцы — только двое из них (Нам Иль и Пак Чжон-э) остались в составе ЦК в 1961 г. Даже Пан Хак-се, отец-основатель северокорейских спецслужб, не был переизбран в состав ЦК в 1961 г. К тому же в ноябре 1960 г. его сняли с должности министра внутренних дел, так что какое-то время казалось, что Пан Хак-се станет еще одной жертвой им же созданного механизма репрессий (впрочем, Пан Хак-се повезло: он избежал судьбы Ягоды и Ежова, его опала продлилась недолго, и на следующем съезде Пан Хак-се восстановил свое членство в ЦК). Положение яньаньской фракции было немногим лучше, так как только трое из ее представителей оказались в составе ЦК созыва 1961 г.: Ким Чхан-ман, Ха Ан-чхон и Ким Чхан-док. От уничтоженной несколькими годами ранее внутренней фракции в ЦК 1961 г. вошел только один человек, который вдобавок не занимался политикой и был мало связан с Пак Хон-ёном и иными бывшими руководителями коммунистического подполья. Этим человеком стал Пэк Нам-ун, известный историк-марксист, получивший общенациональную известность еще в колониальные времена и перебравшийся на Север в 1948 г. В ЦК состава 1961 г. оставалось еще несколько коммунистов с опытом подпольной работы в период до 1945 г., но после 1945 г. все эти люди находились на Севере и не имели тесных связей с Коммунистической партией Южной Кореи. Помимо многочисленных партизан в ЦК состава 1961 г. были также широко представлены молодые функционеры и технократы, которые сделали свои карьеры после 1945 г., то есть на протяжении пятнадцатилетнего правления Ким Ир Сена. К этой категории можно было отнести 30–35 членов ЦК.

Политический комитет (новое название политбюро) ЦК ТПК в 1961 г. состоял из 11 членов. Большинство мест (шесть) в его составе принадлежало бывшим маньчжурским партизанам; два места занимали уцелевшие советские корейцы Нам Иль и Пак Чжон-э. Яньаньская фракция была представлена только Ким Чхан-маном, который доказал свою надежность активным участием в репрессивных кампаниях против оппозиционеров. Двое оставшихся членов Политбюро, Чон Иль-рён и Ли Чон-ок, были уроженцами Северной Кореи, которые сделали карьеру уже после освобождения и большую часть жизни занимали руководящие посты в экономике. Строго говоря, они не принадлежали ни к одной фракции и были первыми «технократами», которые вошли в состав политбюро ЦК ТПК (как мы помним, в составе собственно ЦК технократы появились ранее, еще на III съезде в 1956 г.). Впоследствии Ли Чон-ок, известный в советской печати как «Ли Ден Ок», долгое время занимал пост премьер-министра страны.

Таким образом, победа Ким Ир Сена была полной. Из высших партийных органов были удалены все ненадежные элементы. Высший уровень внутрипартийной иерархии был практически монополизирован преданными Вождю (хотя, увы, и не слишком образованными) участниками маньчжурского сопротивления. С начала 1960-х гг. КНДР управляли именно партизаны, часто при помощи молодых технократов. Последние начали свое карьерное продвижение уже после освобождения и по своему мировоззрению и ценностям тоже принадлежали к «людям Ким Ир Сена». Все возможные каналы опасного советского влияния были надежно перекрыты, и толпы северокорейцев отныне без особых проблем могли быть мобилизованы на строительство бесконечных монументов Великому Вождю, Солнцу Нации, Непобедимому Стальному Полководцу.

Наше исследование почти завершено, но читателю может быть интересна дальнейшая судьба некоторых основных персонажей нашего повествования. К сожалению, большинство из них сгинуло в бесконечных репрессивных кампаниях. С конца 1950-х гг. Ким Ир Сен решительно отбросил сталинскую традицию показательных процессов, так что конец многих из них и поныне скрыт завесой тайны. Узнать что-нибудь о последних годах их жизни будет невозможно до тех пор, пока не падет или не претерпит существенных изменений тот режим, создателями и жертвами которого они были.

Некоторые участники описываемых нами событий нашли убежище за границей. Ким Сын-хва и Ли Сан-чжо провели остаток жизни в Советском Союзе. Ким Сын-хва стал известным историком и жил в Алма-Ате (автор этих строк в студенческие годы активно читал его работы), а Ли Сан-чжо преподавал и занимался научной работой в Минске. Юн Кон-хым и Со Хви так и остались в Китае. Их жены, по сообщению Ким Хак-чжуна, были арестованы и погибли в Северной Корее. Уже в 1960-е гг. Со Хви, опасаясь, что Пекин принесет его в жертву ради укрепления союза с КНДР, попытался бежать из Китая в СССР, но был арестован и некоторое время провел в китайской тюрьме. Он умер в 1993 г. в Китае. Юн Кон-хым тоже окончил свои дни в Китае, в 1978 г. Кан Сан-хо, зам. министра внутренних дел, пытавшийся перехватить Юн Кон-хыма на пути к китайской границе, и Пак Киль-ён, зам. министра иностранных дел КНДР, столь охотно общавшийся с советскими дипломатами, в конце 1950-х гг. тоже выехали в СССР, где и дожили до глубокой старости (Кан Сан-хо умер в 2000 г.).

Для человека, не слишком знакомого с внутренними механизмами сталинистского государства, может показаться странным, что политики, занявшие сторону Ким Ир Сена во время августовского кризиса, едва ли преуспели больше, чем их противники. Нам Иль и Пак Чжон-э, советские корейцы, входившие в ближайшее окружение Ким Ир Сена в конце 1940-х гг., дожили до конца 1960-х гг., хотя постепенно и утратили свое политическое влияние. В 1976 г. Нам Иль при достаточно подозрительных обстоятельствах погиб в автомобильной катастрофе, а Пак Чжон-э исчезла с политической сцены в конце 1960-х гг. Её считали репрессированной, но неожиданно для всех она вновь появилась на политической сцене в середине 1980-х гг., хотя так и не вернула себе первоначального политического статуса. Та же участь постигла Хан Соль-я, «литературного гения» и, пожалуй, едва ли не самого усердного из кимирсеновских подхалимов: по неизвестной нам пока причине он был репрессирован в начале 1960-х гг., но остался в живых и был формально реабилитирован в 1969 г., незадолго до своей смерти. Ким Чхан-ман, еще один активный создатель культа личности Ким Ир Сена, который принимал весьма активное участие в чистках 1957 г. и 1958 г., впоследствии некоторое время считался главным идеологом режима (в 1961 г. он находился на пятом месте в официальном списке ЦК), но в конце концов тоже был репрессирован в 1966 г. По слухам, он вскоре умер, работая на полях захолустного сельхозкооператива. Такой же печальный конец ждал и Пак Кым-чхоля, еще одного недоброжелателя советской и яньаньской фракций, который в 1961 г. находился на четвертом месте в списке северокорейского ЦК. Пак Кым-чхоль бесследно исчез в 1967 г. когда внутренний раскол в партизанской фракции привел к чисткам среди «капсанцев», то есть тех, кто до 1945 г. не состоял непосредственно в партизанских формированиях, а занимался поддержкой их рпераций в качестве гражданских подпольщиков. Возможно, из всех основных героев нашей истории один только Чхве Ён-гон, сыгравший в событиях лета 1956 г. достаточно двусмысленную роль, избежал опалы и умер в 1976 г. на вершине власти и прчета, будучи третьим лицом в партийной иерархии Северной Кореи [458] .

458

Основные биографические данные взяты из «Pukhan inmyonsajOn». Сведения о дальнейшей судьбе Юн Кон-хыма и Со Хви содержатся в работе Ким Хак-чжуна: KimHak-jun. Pukhan 50 nyOnsa [50 лет истории Северной Кореи]. С. 191–192. О смерти Юн Кон-хыма упоминается: Mirok ChosOn minjujuuikonghwaguk: На [Тайная история Корейской Народно-Демократической Республики. Часть 2]. Seoul: Chung'angilbosa, 1993. С. 76. Информация о Кан Сан-хо и Пак Киль-ёне получена автором от них самих при личной встрече. Автор выражает свою особую благодарность генералу Кан Сан-хо за помощь и поддержку. О репрессиях в отношении Рак Kum-ch'Ol см. Ch'oeSOng Pukhan chOngch'isa.С.166–167. О судьбе Han SOlyaсм.:MyersBryan. Han SOl-ya„

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ:

ОППОЗИЦИЯ, КИМ ИР СЕН

И СЕВЕРОКОРЕЙСКАЯ ПРАВЯЩАЯ ЭЛИТА В СЕРЕДИНЕ 1950-х гг

Попытка оппозиционеров свергнуть Ким Ир Сена и начать северокорейскую десталинизацию в конечном итоге окончилась провалом. В отличие от Болгарии, Польши и Венгрии в КНДР режим сталинистского типа успешно пережил острый политический кризис. Ким Ир Сен не стал еще одним Червенковым, Беру-том или Ракоши. В отличие от всех этих «маленьких Сталиных», ныне полузабытых правителей Восточной Европы, Ким Ир Сен с переменным успехом правил Северной Кореей еще четыре десятилетия и в свой срок сумел передать власть по наследству. Почему это произошло? Почему в роковом 1956 г. все усилия оппозиции пошли прахом?

Августовские события в значительной мере являлись результатом влияния извне. Однако нельзя недооценивать и их местные корни: лозунги и планы августовской оппозиции во многом отражали стремления заметной части партийных функционеров и многих представителей интеллигенции в самой Корее. Эти люди не были «диссидентами» в том смысле, который стали придавать этому термину в позднейшие времена, и их политические цели безусловно не выходили за пределы традиционного ленинистского социализма. «Августовская группа» хотела создать более гуманную и менее жесткую разновидность государственного социализма, которая бы давала населению больше материальных и культурных благ, но при этом они собирались оставить нетронутыми политические и социальные основы системы и сохранить жесткий контроль партии над обществом. Как и все политики, борясь за благое дело, они не забывали и о собственных карьерных интересах, но вряд ли их нужно за это упрекать.