Авиация и космонавтика 2012 09
Шрифт:
Тем временем у молодой четы родился сын. Беспокоясь о благополучии своей семьи, Петр Петрович принял решение, опять удивившее всех: зарабатывать на жизнь демонстрацией полетов на воздушном шаре и прыжков с парашютом.
К такому решению Шмидта, несомненно, подтолкнул пример Шарля Леру, полет которого в Петербурге в июне 1889 года он мог видеть. Оставалось научиться воздухоплавательному делу.
И Шмидт отправился в Париж к опытному аэронавту Эжену Годару, чтобы под его наблюдением совершить несколько учебных полетов. Он возвратился в Россию в начале мая 1890 года и превратился из моряка Петра Шмидта в аэронавта
Его дебют как воздухоплавателя-парашютиста должен был состояться в Петербурге. Стремясь использовать громкую славу своего предшественника, Шмидт объявил себя в афишах «известным преемником Шарля Леру» (хотя известности никакой не имел), заказал похожий «воздухоплавательный» костюм и даже шар свой назвал «Шарль Леру».
Первый полет Леона Аэра был назначен на воскресенье 20 мая в саду «Озерки», в окрестностях столицы. Тысячи зрителей ждали полета нового аэронавта. Воздухоплаватель сел на трапецию и дал команду пустить наполненный водородом шар. Но аэростат, вместо того, чтобы взлететь, лег на бок. Водород начал выходить из него. За считанные минуты подъемная сила шара настолько уменьшилась, что о полете не могло быть и речи.
Публика зароптала. Раздались возмущенные голоса. Ничего не оставалось, как возвратить плату за входные билеты, а устроителям неудавшегося полета – подсчитывать убытки.
Шмидт хотел устроить вторую попытку подняться из сада «Озерки», но организаторы зрелища уже потеряли веру в «преемника Леру» и отказали ему. Пришлось Леону Аэру перебираться в другой город.
О его приезде в Ригу было объявлено заранее. В назначенный день, 27 мая, живописный Верманский парк заполнили зрители, желавшие посмотреть полет Леона Аэра. Но результаты его выступления в Риге оказались не намного лучше, чем в Петербурге.
Отпущенный шар, едва оторвавшись от земли, налетел на стоявший невдалеке музыкальный павильон. Отталкиваясь ногами, воздухоплаватель ненадолго ушел от препятствия. Но затем одна из веревок шара зацепилась за карниз эстрады. Парашют оторвался. Аэр успел спрыгнуть на крышу павильона, где был подхвачен стоявшими там людьми. Облегченный шар, кувыркаясь, полетел дальше и запутался в ветвях деревьев.
«Аэр разбил себе лицо и руку. Вообще, вчерашнее зрелище оказалось неутешительного свойства. Больше полетов г. Аэра в Верманском саду допущено не будет», – писала газета «Рижский вестник». Эти неудачи, казалось бы, должны были насторожить Шмидта, заставить его попрактиковаться в воздухоплавании не публично, набраться опыта. Но нет, он, видно, хотел разом «схватить быка за рога» и уже неделю спустя объявил о своем выступлении в Москве.
Однако словно какой-то злой рок тяготел над Шмидтом-Аэром. Взлететь он должен был из сада «Эрмитаж», но и здесь все закончилось конфузом. Шар, наполненный светильным газом, тоже отказался лететь. Раздались крики: «Обман! Деньги назад!».
Чтобы разгрузить шар, Аэр предложил совершить полет без парашюта. Это было опасно. Аэростат не имел газового клапана и на большой высоте мог лопнуть. Поразмыслив, Аэр благоразумно отказался от своей рискованной идеи, и воздушное представление отменили вообще.
Зрители, поругивая организаторов полета и «бесстрашного воздухоплавателя», поспешили к кассе за своими кровными.
«Репутация моя в России окончательно погублена! – жаловался газетному репортеру Шмидт-Аэр, убитый очередной неудачей. –
Но за границу Шмидт не поехал. Он решил еще раз попытать счастья на родине, для чего в середине июня того же 1890 года отправился в Киев.
Стартовать оказалось удобнее прямо с просторной усадьбы газового завода.
Шар удалось наполнить довольно быстро, но когда Аэр занял место под шаром, тот опять лететь не пожелал, а только колыхался из стороны в сторону. Было заметно, что аэростат быстро теряет газ, вероятно, через какие- то прорехи.
Не прошло и получаса, как оболочка его съежилась. Конечно, подъем стал невозможен, о чем и сообщили разочарованной публике.
Снова все окончилось шумным скандалом.
Да, непростым делом оказались полеты на аэростате, а тем более прыжки с парашютом. Кстати, после неудачи в Москве одна газета писала: «Если правда, что г. Аэр был когда-то моряком, то можно ему посоветовать и впредь быть мореплавателем, а не аэронавтом». И Шмидт последовал этому совету. Дядя-адмирал помог своему племяннику вернуться на военно-морскую службу.
Потом была первая русская революция, бунт на крейсере «Очаков» во главе со Шмидтом, арест его и после суда расстрел на острове Березань.
Этим Петр Шмидт вошел в историю. А незадачливую попытку стать аэронавтом-парашютистом его многочисленные биографы старательно замалчивали. Понятно, она портила приглаженную биографию «красного лейтенанта».
Афиша Леона Аэра (лейтенанта П.П. Шмидта)
Этот «бум» возник в Варшаве. Напомним, что Варшава, как и все Царство Польское, входила тогда в состав Российской империи. Варшавяне видели полеты Шарля Леру. Он побывал здесь в конце июля – начале августа 1889 года. Невиданное зрелище произвело на зрителей, собравшихся на Мокотовском поле, в предместье Варшавы, поразительное впечатление.
Репортер газеты «Варшавский дневник» рассказывал о прыжке Леру 30 июля: «Аэронавт, взявшись обеими руками за кольцо парашюта, соскочил со своего воздушного сиденья. Парашют оторвался от шара, и Леру стремглав полетел к земле. Этот момент самый интересный и волнующий, но так краток, что зритель не успевает еще отдать себе отчет в ужасе, охватывающем душу при виде падающего человека, как парашют уже раскрывается».
Через неделю, повторив полет, Леру уехал, а около месяца спустя в Варшаву пришла весть о гибели американского аэронавта.
Не прошло и года после этой трагедии, как вдруг в Варшаве один за другим начали появляться последователи погибшего воздухоплавателя. Первым из них стал Иосиф Дзиковский.
О Дзиковском газеты писали, что ему не более тридцати пяти лет и до того, как увлечься воздухоплаванием, он работал наборщиком в типографии.
Сообщалось, что он приобрел шар и парашют Шарля Леру, усовершенствовал последний, а затем в Петербурге под наблюдением «офицеров воздухоплавательного батальона» весьма успешно произвел свои пробные полеты и прыжки.