Авиация и космонавтика 2012 09
Шрифт:
В 1895 году Станислав Древницкий прибыл в Витебск со своей ученицей, Марией Николини. По городу были расклеены афиши, извещавшие, что 2 июля состоится ее полет из городского Летнего сада.
Выступления воздухоплавательниц-парашютисток всегда вызывали особый интерес. Так было и на этот раз. К семи часам вечера в сад толпами устремились жители Витебска, чтобы своими глазами увидеть полет отважной аэронавтки.
Как обычно, на взлетной площадке была построена печь и врыты два шеста, необходимых при наполнении шара. Спустя около часа монгольфьер, удерживаемый солдатами,
Уже перед самым полетом было объявлено, что по причине болезни Мария Николини отправиться в полет не сможет, и ее заменит Станислав Древницкий. Это неожиданное объявление публика встретила недовольными возгласами и ропотом. Все ждали полета женщины, и такая перемена программы многим не понравилась.
Быть может, по этой причине зрители вели себя крайне развязно и вольно. «Погода стояла жаркая, почти безветренная, – вспоминал Юзеф Древницкий. – Во время наполнения шара брат мой неоднократно обращался к публике с просьбой оставаться на своих местах и соблюдать возможную тишину». Но тщетно. Зрители продолжали шуметь и смеяться по любому пустячному поводу, бросать шутливые реплики, вмешиваться в распоряжения воздухоплавателя и толпиться вокруг шара.
Стесненный живым забором, Станислав Древницкий не смог отвести наполненный шар на достаточное расстояние от печи и шестов. К тому же, как рассказывали очевидцы, некоторые солдаты отпустили шар на секунду позже других. Монгольфьер накренился и зацепил за шест. Было слышно, как рвется материя оболочки. Из разорванного шара повалил черный дым.
Древницкий висел на стропах парашюта, прикрепленного под шаром. Воздухоплаватель ударился о шест и на высоте пятиэтажного дома оторвался от шара. Парашют, понятно, на такой высоте раскрыться не успел.
Аэронавт упал в двух шагах от публики, замершей в ужасе. Усилиями нескольких врачей, оказавшихся среди зрителей, Станислав Древницкий был приведен в чувство. Еще с признаками жизни его внесли в один из садовых павильонов. Он попросил воды и, простонав «тяжело мне, тяжело», через несколько минут скончался.
Врачи констатировали смерть от сильного сотрясения мозга. Кроме того, у Древницкого были сломаны несколько ребер. По приказанию полицмейстера тело аэронавта на военных носилках солдаты отнесли в морг городской больницы.
Ходили слухи, что в день рокового полета Станислав Древницкий чувствовал себя необыкновенно подавленным. Словно предвидя катастрофу, не хотел лететь и решился на это лишь потому, что не желал быть в долгу перед публикой.
«На всех присутствовавших столь ужасный случай произвел самое тяжелое впечатление», – писал «Минский листок». И сокрушенно добавлял: «Впрочем, это общая участь всех воздухоплавателей, и, по очень меткому выражению столичной газеты, всякий подобный полет есть покушение на самоубийство».
Похороны Станислава Древницкого состоялись на следующий день после катастрофы на одном из витебских кладбищ. Явились на похороны погибшего аэронавта сотни людей, не знавших его, но пришедших проводить в последний путь из уважения к смелости покорителя воздуха, погибшего так трагически.
Артистическое товарищество Витебска на гроб покойного возложило венок (странствующие
Эдуард Лискевич
Третьим «варшавским аэронавтом» стал Эдуард Лискевич. Впервые он поднялся в небо 26 апреля 1892 года с Мокотовского поля. «Стечение зрителей, – писал "Варшавский дневник", – было громадное: платные места заняли около пяти тысяч человек».
Правда это или нет, но, по словам Лискевича, аэронавтом он стал совершенно случайно, заключив однажды пари, что сможет, не имея никакого опыта, подняться на воздушном шаре и прыгнуть с парашютом. Пари Лискевич выиграл и так увлекся после этого воздухоплаванием, что вскоре превратился в профессионального аэронавта-парашютиста.
В середине мая 1892 года он совершил в Варшаве еще один полет. А дальше, подобно своим предшественникам Дзиковскому и Станиславу Древницкому, отправился на полеты в другие города.
Сначала он побывал в Вильне, городе, почему-то особенно привлекавшем странствующих аэронавтов. Лискевич приехал не один. Газета «Виленский вестник» писала: «До сих пор на поприще аэронавтики со спусками при помощи парашютов подвизались лишь мужчины, но теперь начинают это делать и женщины. В недалеком будущем в Ботаническом саду состоится воздушный подъем на аэростате молодой дамы, некой г-жи Жедик».
Молодая дама была спутницей Эдуарда Лискевича, воздухоплавательницей и парашютисткой. Первым полетел Лискевич. Но зрителей пришло в сад так мало, сбор оказался таким мизерным, что воздухоплаватели решили не продолжать полеты в Вильне и переехать в Ковно. Здесь не только Лискевич, но и Жедик поднялась на монгольфьере и прыгнула с парашютом.
Два дня спустя в «Ковенских губернских ведомостях» появилась статья под заголовком «Аэронавтка», в которой описывался полет и прыжок отважной воздухоплавательницы. Ковенцы узнали, что она – не только партнерша, но и жена Лискевича.
«Но вот шар стал принимать грушевидную форму, – писал автор статьи, – и г. Лискевич, супруг г-жи Жедик, решил, что время отправиться за женой.
– Идет! Идет! – раздались голоса.
Аэронавтка, одетая по-мужски в голубую шелковую одежду, с букетом цветов, под звуки марша грациозно вошла в круг. Начались последние приготовления». Быстро прицепили парашют. Шару дали свободу, и он устремился к небесам.
Бесстрашная аэронавтка, взлетев из городского сада, была отнесена ветром к возвышенности, Зеленой горе, где и опустилась без происшествий (чего нельзя сказать о Лискевиче, которому пришлось приводниться с парашютом в реке Немане).