Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
— Да брось ты, Фронте, — махнул рукой. — Я столько воспоминаний увезу из Анголы, что и без сувениров вас не забуду.
— Но это особенный, — сказал Фронте и подмигнул своему племяннику.
Малец раскрыл свёрток и вручил его содержимое мне. Это был небольшой мачете, сделанный из камня. Я был в шоке от такого подарка.
— Это очень ценная вещь, — ответил я, обнаружив ещё и надпись на португальском.
— Здесь написано «Мештре Сергею. Истинному воину», — сказал Фронте.
— Спасибо, — произнёс я и мы обнялись с моим ангольским товарищем.
Прижался к нам и его племянник, светящийся от радости.
Командир экипажа уже был на нервах, а значит, пора уже заканчивать церемонию. Загрузившись в самолёт, мы тут же начали запускать двигатели. Винты быстро раскрутились и самолёт порулил к полосе. Пара минут и Ан-26 оторвался от полосы, отворачивая в сторону Луанды.
Я смотрел в иллюминатор и старался запомнить для себя эти окрестности. Дома нам однозначно скажут, что вас в Анголе быть не могло.
— Знаешь, Родин, — позвал меня Штыков, сидевший напротив. — В бою с «Миражами» был момент, когда я думал всё. Не вытянем. А теперь вот летим домой. Как думаешь, повезло нам?
— Везёт тому, кто везёт, Валентин Николаич, — ответил я, посмотрев на подарок ангольского лётчика и убрал его в брезентовую сумку.
Горный хребет оставался позади, как и статуя Иисуса Христа, раскинувшего руки над Лубанго. Может, и благодаря ему тоже, мы все остались живы.
Глава 27
Октябрь 1982 года. Осмон, Узбекская ССР.
Будильник заверещал противной сиреной, мощно ударив своей звуковой волной по моим перепонкам. Желание бросить этот адский кусок железа и стекла в стену было очень большим. Протирая глаза, я стал аккуратно выбираться из постели, убирая руку из-под головы прелестного создания. В комнате ощущался приятный аромат женских духов, а одеяло медленно вздымалось при каждом вздохе девушки, спящей на скрипучей кровати. Сев на кровать, потянулся и, готовый к спортивным рекордам, принялся одеваться на пробежку.
— Серёжа, мне одной скучно спать. Возвращайся, — повернулась набок Вера, прикрыв лицо ладонью с аккуратным ярким маникюром.
— Утренняя пробежка, десять минут занятий на турниках и вернусь, — сказал я, натягивая синие треники.
— Тебе на полётах не хватает потовыжималки? — доносилось до меня недовольное ворчание.
— Так-то в полёте! В кабине пресс не накачаешь, — отвечаю я, завязывая свои «адик-три полоски».
На этом утренние наставления от Веры закончились. Я аккуратно вышел из комнаты и медленно закрыл дверь.
— Родин, чего не спишь? — раздался рядом хриплый голос Васильевны, вечной дежурной по общаге в Осмоне.
— И вам доброе утро! — ответил я с улыбкой. — Каждый раз спрашиваете! Должны уже привыкнуть, что по утрам я делаю пробежку.
— Я к тебе-то привыкнуть не могу. Вечно где-то ездишь. Комната пылью покрывается. Теперь ещё и девчонку сюда привёл. Давай у начальства квартиру проси, чтоб её отсюда увезти! — продолжала ворчать Васильевна.
Если бы всё было так просто, как рассуждает наша дежурная! В Осмоне мне осталось быть уже совсем немного, прежде чем я уеду в Циолковск.
— Конечно, попрошу, — кивнул я и побежал вниз по лестнице.
Медленный, размеренный темп бега — как раз то, что нужно для утреннего пробуждения. Кто-то скажет, что зарядки и растяжки достаточно, чтобы быть в форме. Но мне нужно больше, чем обычные потягушки по утрам.
В это время появляются первые проснувшиеся на балконах с сигаретами. Есть те, кто возвращается с гулянки в отличном расположении духа. Навстречу из ближайшего подъезда выскочил парень, на ходу поправляя штаны и застёгивая рубашку. Так бежал, что чуть не столкнулся со мной.
Совершив несколько кругов вокруг квартала, я свернул по направлению к спортивной площадке. Как раз пробежал мимо дома Буянова, который уже пару месяцев как официально на пенсии. Сейчас он тоже на ногах и спешит на работу, на авиационно-ремонтный завод.
— Гаврилыч, как пенсия? — радостно помахал я бывшему комэска.
— Маленькая, Родин. Физкульт-привет тебе! — ответил Буянов, садясь в свою «копейку».
Жилые дома и дворы с детскими площадками остались позади. В паре сотен метров до турников, я перешёл на шаг. Дыхание почти не сбилось, организм просил побегать ещё, но куда мне бежать? Лётная жизнь теперь пойдёт совсем по-другому.
— Утренняя физкультура, Серёга? — за спиной прошёл мимо меня кадровик Трефилович, сильно прихрамывая.
Сергей Трефилович в отглаженной форме медленно шёл в сторону КПП, неся в авоське пару бутылок минералки с красной этикеткой. Надпись гласила, что название у этой воды «Тошкент. Минерал суви».
— Конечно. Как здоровье, товарищ майор? — спросил я.
Недавно узнал, что Балтин то ли связки порвал, то ли с коленом какие-то проблемы у него возникли. Ему и так уже годков много, а тут ещё и такие травмы.
— Спасибо, жить буду. Ты когда за обходным листом придёшь? — спросил Трефилович, останавливаясь рядом с брусьями, пока я растягивался.
— Да вот сегодня и зайду, — ответил я, запрыгнув на перекладину.
— Эт хорошо. Увидимся ещё, — кивнул Трефилович и поковылял дальше.
Сделав по три подхода на каждом из снарядов, минуту постояв в планке и трусцой побежал в общагу. Бегу, а за спиной слышится громкий топот. Будто за мной несётся стадо слонов или антилоп.
Обернулся — ребята из учебного центра ВДВ бегут утренний кросс. У них дистанция явно больше моей.
— Сергей, аля-улю! — подбежал ко мне Вася Катапульта, который возглавлял строй. — Занимаешься?
В знак приветствия здоровяк похлопал меня по спине.
— Доброе утро, Вася! Занимаюсь. Твои не убегут? — спросил я, смотря, как строй десантников обогнал нас.
— А у них задача прибежать быстрее меня, — посмеялся Вася. — У нас всё хорошо с Олей! Девочка у нас родилась, знаешь?
— Конечно, — соврал я.
Не интересовался я жизнью Вещевой после того, как мы выяснили с ней все отношения. Да и хорошо, что у них с Василием всё в ажуре.