Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
Пока мы рулили по магистральной рулёжке, от полосы отрывалась очередная группа, сразу выполняя отворот на юг. Другие лётчики уже прилетели и охотно делились впечатлениями между собой. Увидев, как мы начали выходить из вертолёта, они поприветствовали нас и собирались уже подойти пообщаться.
— Товарищи, личный состав сейчас будет занят. Чуть позже, — остановил кубинцев Совенко, не дав им подойти к нам.
Как только коллеги отошли подальше, Тимур Борисович повернулся к Штыкову.
— Ждать здесь, — прорычал он сквозь зубы. —
Полковник быстрым шагом заспешил к штабу ангольцев. Я поблагодарил Мигеля и его бортового техника, после чего заглянул в кабину.
— Спасибо за доставку, мужики, — пожал я руку каждому из трёх членов экипажа вертолёта, который нас привёз обратно.
— Да не за что, — ответил мне командир экипажа, который был из Советского Союза. — Вы как там оказались? Нам сказали, что экипаж Мигеля на аварийную сел и надо бы его забрать. А тут народу немало оказывается.
Похоже, что нас даже не спохватились. Это очень даже интересно. Может, Совенко решил повременить с экзекуцией и не выносить напоказ наш побег из Лубанго?
— Долгая история. Но все живы и хорошо, — ответил я.
— А то мы уже подумали, что вы летали искупаться, а потом с Мигелем на обратном пути и присели в джунглях, — сказал бортовой техник.
— Да ну! Это ж залёт, — услышал наш разговор Марк, пройдя за моей спиной на выход.
— Как будто вы первые, кто летал искупаться! — отмахнулся лётчик-штурман. — Частенько кто-то из ребят просится на борт их взять. Летишь в Мосамедиш с грузом или документами, а их зайцами. Пока мы пару часов там зависаем, они купаются. Потом назад.
— То есть, практика обычная? — спросил я.
— Это же Ангола, а не Афган. Здесь мирная жизнь кипит гораздо больше.
Трудно не согласиться с этим утверждением. Похоже, что роковое стечение обстоятельств произошло с нами. Теперь осталось дождаться, что скажет Совенко.
В гостинице началось активное обсуждение того, что нам грозит за наш залёт. Активнее всех был Дамир Ренатов, который возмущался, что теперь нам не дадут обещанных наград.
— Тебе легко говорить! Ты у вертолёта сидел, пока мы там в деревне пытались выжить, — отвечал ему Марк, снимая пластырь со щеки.
— Ого! Теперь я ещё трус, по-вашему?! А то что нас чуть УНИТовцы не размотали в этом вертолёте окружив?! — продолжал возмущаться Дамир.
— Ой, всё, Ренатыч! — махнул рукой Гусько. Мериться половыми органами будете в душе. Хотите моё мнение, как старого и не до конца пропитого замполита?
Естественно, все желали выслушать товарища майора.
— Ничего нам не будет. Пальцем погрозят и успокоятся, — уверенно сказал Савельевич, прикладывая к щеке бутылку с замёрзшей водой.
Гусько объяснил это тем, что хотели бы отправить домой, то мы бы уже собирали вещи. В принципе, логика в этом есть. Нужно дождаться разговора с Тимуром Борисовичем, а там уже вердикт будет вынесен.
— Поедет только Родин. Он, правда и планировал так сделать, верно? — спросил у меня Савельевич.
— Да сейчас непонятно, в каком качестве меня отправят. Может, уволят из армии быстрее и учиться поеду, — улыбнулся я.
— Вот-вот! — заметил Костя, надев лётный комбинезон. — У меня другой чистой формы нет, мужики. Остальное стирать нужно.
В общем, ни у кого не было другой чистой формы, кроме как лётной. В ней и решено было поехать на базу. Однако пока Совенко нас не вызывал.
Дверь в комнату открылась, и вошёл Штыков, тоже переодевшийся в песочный комбинезон. После принятия прохладного душа выглядел он гораздо лучше.
— Как самочувствие? — спросил подполковник.
— Голова после вчерашнего не болит, — сказал Марк, взяв подмышку картодержатель.
Все сразу заворчали на Барсова. Сомневаюсь, что Валентин Николаевич интересовался последствиями употребления алкоголя.
— Тебе он зачем? — спросил Штыков у Марка, указывая на картодержатель.
— Вдруг что писать заставят. А у меня тут и листы, и ручки, и линейки…
— А должна быть карта, верно? — спросил я.
— Вот карты нет, — ответил Марк, чем вызвал смешки в его сторону.
— Меня это совсем не удивляет, — улыбнулся подполковник и сел на свободный стул. — Мужики, большое вам спасибо. Выручили старого балбеса. Если бы не мой проступок, то и не пришлось бы геройствовать.
— Николаич, да ладно вам! Первый раз, что ли?! — радостно заявил Марк, собираясь похлопать Штыкова по плечу.
Подполковник грозно посмотрел на Барсова, и тот убрал руку. В последний момент Марк понял, что такое панибратство будет уже лишним.
— Ладно! — хлопнул себя по коленке Валентин Николаевич и встал со стула. — Совенко уже ждёт нас на базе. Поехали.
Быстрое перемещение на базу, и вот мы снова стоим на раскалённом бетоне, перед входом в здание штаба ангольского полка.
Кипит рутинная работа, но все обращают внимание на нескольких человек, только что приехавших на автобусе. Ангольцы с интересом смотрят на нас, удивляясь, кто так смог «отоварить» советских лётчиков. Совенко выглянул из окна класса предполётных указаний и позвал нас внутрь.
В помещении гораздо прохладнее, чем было раньше. Я обратил внимание, что установили кондиционер. Многое произошло за целые сутки, пока нас не было.
— Ангольцы и кубинцы прорвали осаду Шангонго. Авиация ЮАР практически прекратила свои вылеты, — довёл до нас информацию полковник. — Можно сказать, теперь они боятся подлетать к границе. Даже с приграничных аэродромов перебазировались.
— Выходит, мы им дали прикурить хорошенько? — улыбаясь, спросил Костя.
— Я сейчас тебе дам прикурить, — пригрозил ему Совенко. — Герои! Асы! Небесные львы! Вас так теперь ангольцы называют. А по итогу что?