Авиатор: назад в СССР 10

Дорин Михаил

– Как видишь, и вас оставили на растерзание УНИТА, а сами уже где-то скрылись, – сказал Игорь Иванович и повернулся к Марио.

Плотный анголец вопросительно посмотрел на нашего специалиста и достал платок, чтобы промокнуть вспотевший лоб.

Они начали разговаривать на португальском, причём на не самых низких тонах. Финал разговора мы с Тимуром Борисовичем не слышали, поскольку нас больше в кабинете не задерживали и отпустили.

– Знаешь, что это значит? – спросил у меня Совенко.

– Что, ангольцам не следует начинать

что-то крупное впереди, пока не разберутся сзади, – сказал я, когда мы вышли на улицу.

– Верно. Командование Народной Армии решило провести фронтовую операцию и выдавить из провинции Квадо-Кубанго УНИТовцев, – сказал Тимур Борисович, доставая сигареты «Столичные» из кармана.

Удивляет, что за рубежом полковник отдаёт предпочтение советским сигаретам. Думал, что сейчас появится «Мальборо» или ещё какой-нибудь брэнд.

– Чего так смотришь? – спросил Совенко, когда заметил, как я разглядываю пачку «Столичных». – Ты думаешь, в магазине при нашем аппарате советников что-то лучше можно найти? Итак, всё с наценкой в этом «Совиспане» продают. Будешь?

Знакомое название. Слышал, что это была фирма на Канарах, через которую в Анголу для советских специалистов поставляли различный товар и продавали. Что-то вроде Военторга.

– Не курю, Тимур Борисович, – улыбнулся я.

– Тоже до Анголы не особо курил. Тут опять начал. Ладно, пошли. Сегодня первая постановка задач с ангольцами в Лубанго. До этого только в Луанде летали.

Не то, что я боялся за себя, но мне бы хотелось выполнить хоть один ознакомительный вылет со знающим район полётов человеком. Об этом я решил сразу сказать Совенко, когда мы подошли к штабу ангольского полка. На мой вопрос он ответил утвердительно.

– Сергей Сергеевич, мы тут не самые глупые пацаны, понял? Я вас всех хочу домой отправить, а не как… – начал говорить Тимур Борисович, но прервался.

Видимо, хотел он сказать что-то про экипаж Ан-12го, который погиб, но не стал. Переживает полковник.

– Если ты был в Афгане, то точно видел «чёрный тюльпан», – сказал Совенко.

– И не раз, Тимур Борисович. Гусько и Барсов тоже.

Полковник усмехнулся, услышав фамилии моих товарищей.

– Вот тут ты меня удивил. Эти два разгильдяя с первого дня уже меня чуть до инфаркта не довели.

Вернувшись в класс, мы застали там полный состав чуть ли не всех ВВС и ПВО Анголы. Поздоровавшись с каждым, я сел рядом с Костяном.

– Общались с Игорем Ивановичем, – сказал я. – Знаком тебе такой персонаж?

– Конечно. В Луанде в здании советской миссии с нами беседовал. Инструктаж проводил. Напомнил мне Полякова, майора-особиста помнишь? – спросил Костян.

– Конечно. И с ним в Афгане пересекался. Подполковника получил, – ответил я.

– Тебя, я смотрю, везде Белогорск преследует, – посмеялся Костян.

– Это точно, – кивнул я. – Марик, а ну, колись, где опять ты накосячил? – спросил я у Барсова.

Марк уже на что-то подбивал

Ренатова, пока я его не отвлёк.

– Серый, тебе какая разница? Ты столько не пьёшь, вот тебе такие приключения и не грозят, – отмахнулся Марик.

– И даже не обидно, дружище, – улыбнулся я и притянул за руку к себе Барсова. – Быстро рассказал, а то мне Совенко за неполные сутки уже несколько раз намекал, что вы с Савеличем разгильдяи.

Рассказ Барсова был эмоциональным, но суть неизменна. Первую ночь провели мои товарищи в Луанде. Напились, пошли гулять, ещё раз напились, а потом разоружили ангольский караул рядом с советской миссией.

– Без единого выстрела, прошу заметить, – сказал Гусько, подключившийся к нашему разговору.

– Так себе повод для гордости, – ответил я, но очень тянуло рассмеяться, представив себе эту картину.

Потом с автоматами два бедолаги решили вернуться к себе в комнату. Естественно, уже наш караул, задал конкретные вопросы, откуда у них появилось оружие.

– В общем нас к Совенко повели, – сказал Гусько.

– Неа, Савелич, – поправил его Марк. – Я точно помню, что мы сами пошли. Без принуждения.

– Ну, это вам должны были зачесть, как за чистосердечное признание, – улыбнулся я. – И что потом?

Разговор у Совенко был недолгим и на повышенных тонах.

– Ну, наговорил нам Тимур Борисович много всего, – покачал головой Марик.

– Меня спросил, мол, зачем автомат взял? Говорю, что нужен. Я в Афгане всегда ходил с пистолетом, – продолжил Гусько. – Совенко такой, у кого взял? Я говорю, у ангольца. Он мне, зачем у него? Почему не у своего? Я и сказал, что он ангольцу был не нужен больше. Не отбирал я у него. Он сам отдал.

Рассказывал это всё Гусько с присущим ему колоритом и интонацией. Я сделал вывод, что раз эти двое ещё здесь и их обратно в Союз не отправили, значит, в Анголе с лётчиками совсем беда.

Постановка прошла быстро. Проводил её майор Жозе Эбо. Кубинские лётчики, которые тоже присутствовали здесь, говорили, что этот анголец – командующий авиацией военного округа, в котором мы находимся.

Нам каждому распределили по три летчика, и мы должны были с ним пройти всю программу подготовки. Усатый кубинец Бенитес, с которым я несколько раз летал в Осмоне, решил меня разрекламировать ангольцам.

Что он там рассказал, не знаю, но эффект был чуть меньше, чем от речи Марика при первой нашей с кубинцами встрече.

– Давайте знакомиться, – сказал я, когда мне подвели троих ангольцев.

Их фамилии и имена я записал к себе в блокнот, подаренный мне Костей. Я-то все свои вещи потерял в джунглях. Один из ангольцев – старший лейтенант Франсишку Мадейра, хорошо говорил на русском, и это было большим подспорьем.

У каждого из этих ангольцев оказалось и своё прозвище. Мадейра был очень кудрявым, оттого и получил прозвище «Каракоиш». Двое других имели более привычные «Фронте» и «Рета».