Авиатор: назад в СССР 7
Шрифт:
– 215й 311му, мы закончили. Не заскучали? – спросил у Паши ведущий «грачей».
– Мы же «весёлые». Нам всегда не скучно, – слегка раздосадовано ответил Мендель.
Мы продолжали барражировать, пока на нас не вышел командный пункт.
– 215й, курс 260, цель одиночная в 15 километрах от вас, – дал нам команду ОБУшник.
– 215й, понял, – ответил ему Паша. – Левым разворотом… паашли!
Аккуратно заложили крен 45° и заняли нужный курс. Цель должны были увидеть сразу, поскольку 15 километров не так уж далеко.
– Янтарь-подход, 215й цель не наблюдаю.
– 215й, цель по курсу, дальность 12, – продолжал информировать офицер боевого управления.
– Янтарь, 215й, не наблюдаю. Высоту цели подскажите, – запросил Паша.
– Высоту определить не могу, 215й. – ответил ОБУшник.
Кручу головой во все стороны. Смотрю вниз, но ничего. Никаких целей.
– Цель по курсу, дальность 8.
И в этот момент раздался писк в наушниках. Всё, что я помню, как резко отклонил ручку управления самолётом вправо, заложив крен не меньше 90°.
Только что нас взяли в захват и пустили ракету. Раз я ещё летел, значит, промахнулись по мне.
– Расходимся! Расходимся! – кричал в эфир Паша. – У меня двое сзади.
– Вниз уходи, – подсказал я, а сам резко поменял направление и пошёл в набор высоты.
Включил форсаж и начал выполнять «горку». Поменяв высоту, я продолжил разворот. Сирена, дававшая мне знать, что на меня наводятся ракеты, продолжает периодически включаться.
– Двое! Двое! – продолжал громко говорить Паша.
А я до сих пор не видел Менделя и от кого он уходил. Да и мне было не до этого.
– Снова меня облучают, – сказал я, глянув по сторонам.
В нескольких километрах от меня заходили со спины два Ф-14. Итого, против нас теперь четверо.
– У меня тоже двое! – громко сказал я и выполнил пикирование с каким-то нереальным углом.
Горный хребет приблизился моментально. Дышать стало тяжело, а самого меня сильно вдавило в кресло. Ф-14 идёт по пятам и снова пускает ракету. Манёвр вправо, меняю курс больше чем на 90° и отстреливаю ловушки. Считаю мысленно до пяти, зная примерное время поражения ракетой. Если до сих пор лечу, значит, всё нормально.
– Не могу сбросить! Не могу! – повторял Паша, но я в этот момент был занят другим.
Убежать от «Томкэтов» не получится. Придётся маневрировать на предельно-малой высоте, чтобы они лишились преимущества в своих средствах наведения.
– Я в северном ущелье, – сказал я, уходя от столкновения с крутым выступом.
На разворотах поглядывал в зеркало, чтобы увидеть своих противников. Сзади меня показался первый Ф-14.
Поворот один, второй, небольшая «горка», чтобы перелететь через перевал и снова продолжаю прижиматься к земле. Ущелье широкое, поэтому есть запас для разворота.
Скорость большая, но я вижу, что «Томкэт» всё ближе. А где-то и второй спрятался.
Снова «завопила» сирена, и впереди над хребтом я увидел пикирующий истребитель противника. Ручку управления взял на себя, педалями создал скольжение и резво ушёл вправо, перескочив скалистый перевал. Начал отстрел ловушек.
Самолёт тряхнуло, но управление сохранилось. Включил форсаж и снова набор высоты.
– Не могу сбросить! Зажали! Янтарь, 215й атакован группой из двух истребителей! – слышу я нервный и прерывистый голос Менделя.
Командный пункт ответил что-то невнятное из разряда «ожидайте» или «повторите». Как будто на локаторе не видят, какую карусель мы тут выписываем!
– Уходим в сторону базы! – сказал Паша, но это не так просто.
Куда бы я ни развернулся, меня со всех сторон облучают. В «каменный мешок» уже не запрыгнуть. Попробовал спикировать на предельно-малую высоту и лететь над долиной, но тут же чуть не сошёлся с Менделем лоб в лоб.
– Не отстают, – сказал я в эфир.
– Янтарь, 215й нас зажали, где подмога?! – не выдерживал столь нервного напряжения Паша.
Десять секунд, в течение которых сирена об облучении звучала в моих ушах, показались вечностью. В любой момент пуск, а ловушек уже нет. И не факт, что получится сманеврировать.
Наконец, я смог вырваться из захвата. Начинаю уставать от такого напряжения. Не знаю, как там иранцы, но руки у меня заливаются свинцом. Комбинезон пропитан потом насквозь, а вдох-выдох всё чаще и чаще.
– Не могу, Серый! По мне пуск, – кричит Паша и в эфире тишина.
Совсем стало тихо. Я вывел самолёт из правого виража и не обнаружил за собой ни одного Ф-14. Тогда где же Мендель?
– 215й 216му, – запросил я Пашу, набирая высоту.
Ещё раз осмотрелся по сторонам, но никого нет. «Томкэты» пропали, будто их не было. Не приснился же мне бой с ними?
– Ответил, 216й, – спокойно сказал Паша. – У меня 5000, следую в сторону Янтаря.
– Понял. Отступил противник? – спросил я, продолжая осматривать воздушное пространство.
– Отступил, отступил. Наблюдаю тебя. Обхожу справа, – ответил Паша.
Я взглянул назад и увидел, как медленно показался конус воздухозаборника его самолёта.
– Вижу. Куда подевались «Томкэты»?
– Увидели наших страшных товарищей, – спокойно сказал Паша.
Я посмотрел на Менделя, когда мы поравнялись с ним. Мой ведущий что-то показывал мне, тыкая рукой вверх. Солнце, которое освещало кабину, медленно стало скрываться. Приборы накрыл силуэт, бросая тень на панель. Подняв голову, я увидел над собой фюзеляж самолёта.
Не нужно долго рассматривать его, чтобы оценить всю красоту этого воздушного судна. У меня в душе стало очень тепло и трепетно от увиденного прекрасного «создания».