Авиатор: назад в СССР 9
Шрифт:
Пришлось ему вкратце рассказать некоторую Афганскую терминологию. Видимо, в Венгрии в Южной группе войск такими понятиями не оперируют.
– Кстати, а ты чего в такой форме? Как будто представляться пришёл, – спросил я, когда мы проходили здание, с которого шёл приятный запах печёных булочек и пирожков.
В окне можно было увидеть, как в этом здании всё чисто и белоснежно. За столами сидят лётчики в опрятных комбинезонах и спокойно завтракают. На столах шоколад, варенье и красивая сервировка. Однозначно это та самая реактивная
– Как тебе сказать. Я решил быть ближе к возможности поступить в школу испытателей. Отец сказал, что опыта у меня мало, но здесь я буду на виду и освою ещё один тип истребителя.
– Какого истребителя? Здесь же только смешанный полк, а истребители принадлежат испытательному центру? – удивился я.
– Ты чего, Серый? Полков здесь два. Один смешанный исследовательский – транспортники и вертолёты. Это где мой отец командует, – начал рассказывать Костян и чуть не хлопнулся на задницу, поскользнувшись на льду.
Как раз мы проходили мимо здания, где размещается пожарная команда. Несколько боксов с пожарной техникой, которой здесь больше, чем во всём городе. Работники в боёвках и с брандспойтами решили машину помыть. Естественно, попутно организовали каток прямо на площадке перед боксом.
– Кто ж так делает? – крикнул Костян, но невысокого роста пожарный только пожал плечами.
– Не отвлекайся, – сказал я Костяну. – Второй, что за полк?
– Второй тоже исследовательский, только отдельный полк истребителей -бомбардировщиков, – сказал Костян, поправляя белое кашне.
Ого! Что-то новенькое в структуре Владимирского гарнизона. Никогда не думал, что здесь тоже есть такие формирования. Как только Костян мне это рассказал, тут же воздух разорвал гул взлетающего истребителя.
Солнце только показалось из-за горизонта, едва осветив заснеженную степь лётного поля, а МиГ-25 уже взмыл в воздух, лишая сна всю округу.
– Разведка погоды пошла, – сказал я, переступая железнодорожные пути.
Не перестаю удивляться разнообразием строений и коммуникаций в этом гарнизоне. Посмотрев по сторонам, я заметил целых два склада ГСМ с топливными резервуарами. Куда столько?!
Мы вышли на очищенную от снега дорожку, которая вела к зданию штаба смешанных полков. Как объяснил Бардин, они тут делят одно здание на двоих. Истребители на втором этаже, а транспортники на первом.
– Здесь их так и прозвали – «верхний» и «нижний» полки, – улыбнулся Костян. – Мне сюда, а тебе вон в то здание, – показал он мне на следующее строение вдоль дороги.
– И это школа испытателей? – спросил я, рассматривая покосившееся здание, которое явно требовало побелки или покраски.
– А ты думал, что будет как в Белогорске? Колонны, фасад и огромное название с орденом Ленина над входом? – усмехнулся Костя. – Заходи потом сюда, как пообщаешься.
– А с кем вообще разговаривать? – спросил я.
– Иди сразу к начальнику. Не ошибёшься.
А чего не к главкому сразу?! Такие простые
Перед входом в здание школы лётчиков-испытателей стоял высокий столб с прибитыми табличками. Каждая указывает в направлении какого-то аэродрома. Видимо, так увековечивают память своих частей слушатели этой школы.
– Во, до Белогорска 620 километров, – вслух сказал я, заметив табличку с названием города своей альма-матер.
На крыльце курили капитан и майор, обсуждавшие что-то авиационное.
– Надо посмотреть, насколько возможно отработать этот режим. Я не уверен в расчётах инженера, – сказал майор, задумчиво смотря себе под ноги.
– Я высчитал, что на закритических углах опасности не будет. Правда, надо посмотреть, какая будет подвеска, вариант заправки и режим работы двигателя…
Вот она, работа испытателя! Всё до мельчайших деталей необходимо знать и проверить. Ведь после них, самолёт уйдёт в войска. И уже по его рекомендациям будет летать строевой лётчик, изучающий руководство по лётной эксплуатации данного типа воздушного судна.
– Мужики, а как мне начальника найти? – спросил я.
– Тебе начальник школы нужен? – уточнил у меня майор, не поднимая на меня глаз. – Батя на первом этаже. В тренажёрке должен быть.
Войдя в здание, я не обнаружил на проходной дежурного. Разрывался телефон, но к нему никто не спешил.
– Сколько раз говорил, если уходите, то телефон отключайте. На нервы действует, – возмущался подполковник, спустившийся по лестнице со второго этажа.
Форма на нём была повседневная, а значок классности нелётный. В этой школе, судя по всему, он преподаватель какой-нибудь инженерной дисциплины.
– Вам кого, молодой человек? – спокойно спросил подполковник.
– Я к начальнику. Он в тренажёрке?
– Наверное. Иди, поищи, – махнул он мне и пошёл дальше по своим делам со стопкой бумаг.
Как-то здесь всё просто. Заходи, спрашивай, общайся. Будто не в армии.
Пройдя по коридору, я обратил внимание на большое количество фотографий известных людей, которые имеют отношение к работе испытателя. Есть тут и знакомые мне лица, такие как Василий Котлов, который был у меня на присяге, а затем и беседовал со мной, в кабинете командира учебного полка Доброва.
Только сейчас поймал себя на мысли, что я почему-то знаю, где находится тренажёрный зал. Может, маленький Родин здесь уже был, во времена, когда его отец служил в Испытательном центре?
Открыв дверь, я увидел пару человек, висящих на турниках и качающих пресс. Не качки, но выглядят подтянуто и достаточно стройно.
– Вы к кому? – спросил парень с растрёпанными тёмными волосами, с трудом удерживающий уголок на турнике.
– Мне начальника бы школы найти, – сказал я, и в этот момент ноги парню пришлось опустить.