Авиатор
Шрифт:
«Возможно, я еще об этом пожалею», — подумала она, нанизывая куски мяса на выструганные из веток шампуры.
Между тем, костер разгорелся, и Лиза начала обжаривать мясо. Метод был примитивный, но действенный, и, если подходил почти для любого мяса на территории СССР, должен был подойти и для мяса цапли в самом сердце черной Африки. Лиза взяла в руки сразу два выструганных из веток шампура и сунула их почти прямо в огонь, позволяя мясу запечься. Здесь главное не упустить момент, когда мясо начнет превращаться в угли. Но как раз это Лиза делать умела и любила. Дождавшись пока на мясе образуется хрустящая корочка, она установила ветки с нанизанными на них кусками мяса под углом к огню,
Жареное мясо пахло умопомрачительно, жир стекал с него прямо на горячие угли, и у Лизы рот сразу же наполнился слюной. Казалось, она не ела вечность. На самом деле, чуть меньше двух суток, но ведь и нервов сколько сожгла, не говоря уже, о калориях! В результате, как только мясо на первых двух шампурах дошло до кондиции, Лиза поставила на горячие угли крышку с водой, и пока та закипала, съела два первых «шашлыка» и потянулась за третьим. Экономить было нечего. Мясо предназначалось утром на завтрак и днем на обед. И все, собственно. К вечеру придется найти другой источник калорий, или лечь спать натощак.
Наевшись и запив обильный ужин горячей водой, Лиза подбросила в костер веток и, взведя курок револьвера, вылезла из своей крепости наружу. Ну, в самом деле, не писать же там, где спишь! Но прежде чем заняться вопросами простой физиологии, она постояла немного, наслаждаясь прохладным воздухом ночи, полным странных незнакомых ароматов, и чудным видом, открывавшимся с вершины горы. Ее высота, по Лизиным прикидкам, была никак не меньше четырехсот метров, а местность к югу еще и понижалась, ограниченная лишь хребтом Асаи на западе. Взошла луна и осветила эту холмистую равнину: пустоши, рощицы, одинокие холмы и крупные скальные выходы, похожие на одинокие горы. Невероятный, вполне сказочный пейзаж…
«А это кто у нас такие?!» — приглядевшись, Лиза поняла, что видит целых три бивака, разбросанных на огромном пространстве с востока на юго-запад. Два крупных — там горело сразу по нескольку костров. В самом восточном лагере Лиза насчитала никак не менее десяти мерцающих огоньков. И один маленький бивак — одинокий костер почти на линии хребта. Этот костер — судя по его местонахождению, — вполне мог развести экипаж «фоккера», но кому принадлежали два больших лагеря, Лиза даже представить не могла. Райт и Нольфы должны были находиться много западнее, так что оставались на выбор местные племена, колониальные войска бритов и обыкновенные бандиты. Подумав об этом, Лиза оглянулась на свое укрывище и сразу же успокоилась: вряд ли кто-нибудь рассмотрит снизу едва заметное свечение, пробивавшееся среди камней…
Выгадывая время до наступления жары, она вышла в путь на рассвете, и шла без остановок почти до полудня. Солнце жарило беспощадно, но у Лизы не было более легкой и просторной одежды. Напротив, сейчас она радовалась тому, что в ночь побега Тюрдеев выбрал ей именно эти башмаки. Она шла по сухой, крошащейся в пыль, белесой земле и по камням, по щебню и превратившейся в камень глине. В пятнах травы и среди камней она уже несколько раз видела змей, но этим гадам, судя по всему, было не до нее. Они на Лизу не охотились, иначе она бы их, наверное, даже не заметила. Другое дело, что ближе к полудню у Лизы появилась мысль, съесть одну из этих животин. Мясо змей, как ей припоминалось, вполне съедобно, особенно печеное на углях, и, само собой, содержит достаточное количество белков и калорий.
В полдень, когда солнце поднялось в зенит, Лиза еще раз определилась со сторонами света, разожгла маленький костер, воспользовавшись для этого не драгоценными спичками, а линзой от бинокля. За змеями охотиться не стала, обжарила на всякий случай — чтобы не отравиться, — куски мяса, оставшиеся со вчерашней трапезы, съела, запила, разрешив себе лишь третью четверть запаса воды, и пошла к виднеющейся вдали линии зелени. Река не река, но раз зелень, значит, есть и вода.
Там действительно оказался ручей, но такой жалкий, что по Лизиным прикидкам он должен был пересохнуть не позже июля. Зелень, вода, одиночные деревья. Вади тянулось в подходящем для Лизы направлении, и было удобно для передвижения пешком, а до наступления ночи оставалось еще, как минимум, три часа. Поэтому Лиза не стала останавливаться. Она лишь допила остатки воды в бутылке из-под виски и наполнила ее по новой. Впрочем, обеззараживанием воды она занялась много позже, около дерева, на котором решила заночевать. Конечно, для льва или гепарда это не преграда, но ничего лучше все равно не нашлось.
Еды у Лизы не осталось, но начинать охоту в преддверии стремительно наступающей африканской ночи, было плохой затеей. Лиза ограничилась горячей водой, вскипятив ее прямо в бутылке. Это был не слишком сложный фокус для того, кто хоть немного знаком с физикой. В свое время, на курсе выживания Лиза демонстрировала спецназовцам гораздо более впечатляющий пример с пластиковой бутылкой. Открытая емкость с водой, — стеклянная или из пластика, — поставленная на тлеющие угли, не лопается и не плавится. Вода прекрасно отводит от стенок бутылки избыточное тепло и рано или поздно закипит.
Ночь Лиза провела на дереве и совершенно не выспалась. Мало того, что неудобно и холодно, так еще и просыпаешься от любого шороха, а ночь в этих местах отнюдь не беззвучна. Тем не менее, с первыми лучами солнца она была на ногах и продолжила свой одинокий марафон.
Следующие три дня Лиза шла в течение всего светлого времени суток, делая краткие перерывы лишь на то, чтобы добыть воду, — кое-где мутная жижа выступала из земли, стоило лишь сковырнуть верхнюю сухую корку. Охотилась только между делом, используя любой подвернувшийся случай, и тогда делала остановку, чтобы зажарить мясо. Впрочем, за трое суток таких случаев набралось всего два. В первый раз это была довольно крупная змея, похожая на гадюку, а во второй — какой-то местный грызун, в котором и мяса-то почти не было.
Стояла сильная жара, а ночи наоборот были холодными, и Лиза не уставала мысленно, — а иногда и в голос, — благодарить того неизвестного механика, который спрятал в штурмовике большой кусок парашютного шелка. Из этого шелка Лиза выкроила себе нечто вроде хиджаба, прикрывавшего от солнечных лучей голову и лицо, и балахон с дырками для рук и головы. В этот же шелк она заворачивалась ночью, спасаясь от холода. И вот в конце пятого дня ее одинокого путешествия, Лиза, наконец, вышла из вади и оказалась на краю пустыни. Собственно, присутствие пустыни ощущалось уже в течение довольно продолжительного времени, но сейчас Лиза увидела ее воочию. Серые, без следов растительности, скалы, иссохшие ущелья между ними, языки песков, щебень и полопавшаяся от жары красная земля. Ни травы, ни дерева, и ни единого признака воды.
Пейзаж, открывшийся перед Лизой, немало ее озадачил. Тут не должно было быть пустыни. Наоборот, если верить карте и собственной памяти, как раз к этому времени Лиза должна была оказаться в верховьях Мосезе.
«Что за бред?!» — Лиза огляделась, но не нашла ни одного знакомого ориентира. Исчезла из вида даже снежная вершина горы Мауи, но понять, что происходит, можно было, только сориентировавшись на местности, а сделать это Лиза могла теперь лишь ночью. Солнце клонилось к закату и для ориентаци не годилось. Оставались звезды.