Аврора на теплоходе
Шрифт:
– Ну вот, наступила пора подумать о наших собственных деревцах и кустах.
Он сходил в подвал и принёс оттуда ящик с краской, топорик и пилу. Аврора не сразу поняла, для чего это всё нужно.
Когда она подошла к своему кусту красной смородины и ко всем другим, оборванным и растерзанным, у неё опять испортилось настроение. Она взглянула на корпус «Ч» и чуть было снова его не возненавидела, но тут же заметила, что и возле этого корпуса суетились люди. Их было перед корпусом много, и некоторые держали в руках кусты. Наверное, люди купили их сами, и ещё Авроре показалось, что она заметила среди собравшихся чёрного пуделя, крупнее, чем все другие пудели. Пуффи был
– Сейчас посмотрим, – сказал папа и занялся чем-то странным. Он отпиливал почти поломанные ветви и разлохмаченные сучки.
– Что ты делаешь? – в ужасе спросила Аврора.
– Я отпиливаю ветки осторожно и аккуратно, – объяснил папа, – а все раны на кустах и деревьях замазываю краской, чтобы через них не вытекал наружу их сок. И ты увидишь, Аврора, что, сколько бы ни вредили кустам и деревьям люди, в них сохраняется одно желание – жить. И они сохраняют внутри себя все плоды и ягоды не только следующего года, но и всех долгих лет в будущем. А теперь им пора спать! Зимой они будут стоять здесь и радовать нас своей красотой – ты ведь знаешь, как красив иней на ветках, – и весной ты увидишь, что они плакать не будут и забудут обо всём плохом, что с ними случилось осенью. Вон идёт Кнут. Ты сочинил хорошие объявления, Кнут! Вот, возьми кисточку и покрась ею свою сливу. В тех местах, где я отпилил ветки.
– Ты думаешь, она выздоровеет? – спросил Кнут.
– Да, я верю в это.
Кнут обрадовался:
– Это хорошо.
Перемены
После того как кусты и деревца перед корпусом привели в надлежащий вид, Аврора снова поднялась на десятый этаж, посидела немного, взглянула на маму и сказала:
– Ты хотела что-то обсудить с нами, но всё молчишь.
– У нас было много гостей, а я хотела обсудить с вами то, что касается только нас четверых. Поэтому я подождала, пока мы останемся одни.
– Мы снова поедем в Голландию?
– Нет, туда мы не поедем, но, если захотим, поедем далеко-далеко на север нашей собственной страны. Мне предложили там должность, которая называется «помощник районного судьи», но сначала я должна знать, что на этот счёт скажет папа, ты и Сократик. Ты поедешь в Нурланн на два года, Эдвард?
– В Нурланн? – переспросил папа. – Я могу взять с собой работу, так что не вижу в этом ничего невозможного. А куда в самом Нурланне?
– Там есть местечко по названию Фабельвик, – сказала мама. – Мы получим там дом, а самое приятное, что здесь у нас дома будут жить дядя Бранде, Аннет и их младенец. Мы только попросим их оставить нам детскую комнату – на всякий случай, если придётся ещё пожить дома после того, как они к нам переедут, или на время отпуска.
– Все четверо в одной комнате? – засомневалась Аврора. – Это, конечно, здорово, но как-то грустно, что мы не останемся здесь теперь, когда Биттелиттен переехала в корпус «Ч». И ещё – здесь же остаются Нюсси и мой куст!
– Мы попросим дядю Бранде за ним ухаживать, – успокоил её папа.
– И мы не уедем отсюда до Рождества, – сказала мама, – хотя я вообще-то подумала вот о чём: мы теперь хорошо знаем Тириллтопен и немного Голландию, но мы совсем не знаем нашу собственную страну, и сейчас у нас появилась возможность лучше познакомиться с ней.
– Абсолютно согласен, – поддержал её папа. – Сейчас я достану карту, и мы посмотрим, где это. Ага, вот фюльке Нурланн. Фабельвик находится здесь, он почти на границе с фюльке Тромс.
– Мы можем перелететь туда за пару часов.
– Нет, нет, – воспротивился папа, – если мы уж туда поедем, то надо сделать это пообстоятельнее. Мы поедем туда на рейсовом теплоходе, вот как! Иначе наши дети даже не почувствуют, насколько далеко мы заехали.
– Что ж, раз вы так решили… – сказала Аврора. – К счастью, мы поедем туда ещё не так скоро.
Но, когда события сменяют друг друга одно за другим, время летит быстро. Сначала сильно похолодало, и все кустики и деревца, в точности как говорил папа, покрылись инеем, потом сразу же наступила настоящая зима и Аврора встала на лыжи, потом мама с папой поссорились из-за пианино: папа хотел забрать его с собой в Нурланн, а мама настаивала, чтобы оно оставалось в Тириллтопене и ждало, когда они вернутся обратно. В этом споре победил папа. Он сказал, что пианино всегда, с самого его раннего детства, было его добрым другом и уже успело подружиться с Авророй и даже с Сократом, который привык бить по его басовым клавишам. В результате пианино вместе с папиной и маминой кроватями, садовой скамейкой, столом и стульями поехало в Нурланн, Аврора с папой и Сократом провожали мебель на пристань и видели, как большой кран поднимал её вверх и укладывал в грузовой трюм. Гостиная после этого стала такой пустой и вроде бы незнакомой. Аврора с Сократом ходили по ней и кричали, звуки так непривычно раздавались в комнате, когда из неё убрали все вещи, но потом со своей поклажей и Аннет в неё въехал дядя Бранде. Их поклажа оказалась чуточку странной: вся мебель дяди Бранде состояла из одного стула; его он привёз для того, чтобы Аннет было на чём сидеть, ведь у неё скоро должен был родиться ребёнок, и дядя Бранде всё время ухаживал за ней как только мог. Остальные вещи молодой пары состояли из старинной колыбели и целой горы досок, потому что дядя Бранде собрался мастерить свою мебель сам.
Хорошо, что Аннет переехала к ним из своего летнего домика, ведь всего через несколько дней её отвезли в больницу. Вскоре дядя Бранде появился у них ранним утром и всех разбудил.
– В чём дело? – проворчал папа. – Аннет уже родила?
– Ну конечно! – воскликнул дядя Бранде.
– Мальчика или девочку? – спросила мама.
– Обоих. Представь себе, Аврора! У нас близнецы. И мы стали большой семьей. А одёжка-то только на одного, – озабоченно добавил дядя Бранде.
Впрочем, особых забот это не доставило. Чуть ли не все жильцы корпуса «Ц» порылись в своих комодах и принесли дяде Бранде одёжек не на одного, а на трёх младенцев!
Чуть позже в тот же день дядя Бранде сказал:
– Пойду-ка я и куплю к Рождеству ёлку.
– Новорождённые уже водят хоровод? – удивилась Аврора.
– Нет, конечно, – сказал дядя Бранде. – Но пусть лежат и поглядывают на неё, зелёную. Мне очень хочется, чтобы они полюбили лес. Вы только представьте себе, как мы, когда они вырастут, пойдём вчетвером в горы.
– А когда они к нам переедут? – спросила Аврора.
– Через шесть дней.
– Подумай, Сократик, – сказала Аврора, – здесь появятся сразу два младенца.
– Сократ будет катать младенцев.
– Нет, нет, – сказала Аврора, – они будут лежать в колыбельке, они ведь такие маленькие, и мы будем их пеленать и купать.
Шесть дней пролетели быстро, и теперь, когда заботы с переездом стали занимать папу меньше, он стал задумываться о Рождестве. Он, Аврора, Сократ и мама стали решать, что они подарят своим знакомым.
– У нас отложено на подарки сто крон, – сказал папа, – и, если раздавать подарки всем, кого мы знаем, ничего дорогого мы купить им не сможем.