Аврора
Шрифт:
Ирэн узнавала свой родной город, только все оказалось перестроено.
«Мостовые каменные, — слышался голос Антохи, — Переделано все».
— Тетка Ира, не ставай, — высунулась из подворотни Ефейка, — Сюда заворачивайся …
Детская рука. Полумрак. Хлюпающая грязь. Вонючий воз с бочкой.
— Шибает? — смеялась девчонка, глядя, как Ирэн закрывает лицо локтем, — Это ж золотарь…
— Кто? — приходила в себя девушка после непривычного амбре.
— Ну, золотарь, — смеялась Ефейка, — Сортиры чистит…
Лестница со скрипом. Полумрак.
«Незаметно
Картинки вчерашнего дня отлетели вместе со стуком в дверь.
— Проснулись? — рявкнул с той стороны голос Хитрована, — Давайте чай пить. Ушли гости…
Только сейчас Ирэн сообразила, что мужских голосов за стенкой нет уже несколько минут.
Она накинула на себя подобранный вчера красный в пол сарафан, убрала растрепанные волосы под платок и высунулась из комнаты.
— Ефейка спит еще, — шепнула она.
— Подымай, — гаркнул Хитрован, — Ей воли дай, она до вечера кантоваться будет.
Сзади послышался шорох. Оказалось, девчонка уже встала и разыскивала по комнате разбросанную с вечера одежонку.
— Иди, — махнула она рукой, — Я щас…
— Расчешись, — швырнул по столу деревянный, дугой изогнутый гребень Хитрован, — Зеркало тама, — ткнул он пальцем на ситцевую занавеску, отгородившую угол, — Умывальник тоже.
Плескалась девушка минут пять.
— Загадал задачку Антоха, — швыркал чай из блюдца хозяин наваливая в него горку сахару, — Значит, не будет в пятом году второго пришествия, как попы кричат?
На удивленный взгляд Ирэн, он протянул ей оборванный газетный лист и ткнул желтоватым ногтем в текст: — Здеся.
Оказалось, уже год как одному из иноков Суздальского монастыря было видение бегущей толпы, общего ужаса и покойников.
— Что скажешь? — присмотрелся мужчина, — Помнишь что, про то время?
— Все будет, — разлепила губы Ирэн, — Первая революция девятьсот пятого года. Не ошибся инок, примерил просто на свой манер…
— Революция? — выпрямился Хитрован, — А с чего начнется?
— С русско-японской войны следующего года, — грустно проговорила девушка, — Скажите, а как вас по имени величать?
— Федором, — жестко ответил мужчина, будто камень изо рта на стол упал, — Скажи, а что еще плохого будет? — внимательно рассматривал он цепким взглядом девушку.
— Много, — швыркнула чай из кружки Ирэн, — Мировая война в четырнадцатом, революция семнадцатого. Гражданская война…
— Ниче себе, — озадачился Хитрован и швыркнул еще чая забавно вытягивая губы, — Скажи, а когда Забатыч дуба даст? — сверкнул он глазами.
— Зубатыч? — удивилась девушка, — Я не знаю такого…
— Ну Зубатов Сергей Васильич, — поднял тяжелый взгляд Хитрован, — Все с политикой боролся, так мало ему заговорщиков. За Иванов решил взяться…
— За Иванов?
— Ну, за воров, — тяжело обрушил слово Хитрован, — Ты как думаешь, куда попала? В самый раз к Иванам и есть. Твое счастье, Антоха заступничество свое дал, ему теперя за тебя и отвечать…
— Заступничество? Антоха? — смешалась девушка.
— Он! —
— Да, — грустно кивнула девушка, — Все так: и машины, и бытовая техника, и самолеты, и много всего еще…
— Сто лет, — мечтательно откинулся на спинку стула Хитрован, — Всего сто лет… А у нас тут войны, революции… Значит в следующем с японцами?
— Да…
— Ну и кто кого?
— Японцы и выиграют…
— Да уж, — скрипнул Хитрован и сыто откинулся на стуле. Через воротник косоворотки вывернулся золотой крестик на смуглой коже, — Немудрено! Тащут слуги государевы хуже нашего — куда ни ткни. Что ни чинуша, то паскуда! И главно, закон-то им не указ, а царь-батька все ворон по имению стреляет… Слушай, — глянул он на Ирэн, — а пошто на тебе штаны мериканские?
— Американские?
— Ну да. Один из наших, Лопотуша, воровал тамока. По случаю застенков мериканских пробовал, так он говорит, в таких штанах из парусины коров там пасут.
— Джинсы, — сообразила Ирэн, — Ну так в них весь мир сейчас ходит.
— Антоха говорит, баба в штанах на вашей стороне обычное дело.
— В общем-то да, — стушевалась Ирэн, — Послушайте, Федор, — выдавила она из себя, — А со мной-то что будет?
— С тобой-то? — передразнил ее мужчина, — Так здесь пока живи. С Ефейкой. Заслужила. По-дому с ней будете накрывать. Потом посмотрим. Без нее на улицу ни ногой. В окошко смотри тока — вона твой кинематограф. Присматривайся-слушай. Если в полицию попадешь, про нас забудь, но судя, как сюда свалилась — своих ты не продаешь. И думай!
— Про что?
— Как обратно попадать, — строго глянул Хитрован и впервые озорно и совсем по-мальчишечьи улыбнулся, — Здесь запросто так долго не проживешь. Девка ты видная, но и парни наши-то живые. Глядишь, посватается кто из воров, что делать тогда будешь?
«Бал у Генерал-Губернатора, — сердилась на себя Ирэн над тазом с грязной посудой, — Размечталась. Мой теперь посуду за ворами».
Осваивать жизнь без горячей воды оказалось муторно, а потом пришлось отказаться и от ежедневного душа.
— В субботу в баню пойдем, — вилась под ногами на кухне Ефейка, пытаясь разогнать печаль девушки, — Намоемся…
Немудреный быт за несколько дней нанес той неизгладимые раны.
«Ну и где твои высокие отношения? — спрашивала она себя, — Литература? Светские приемы? — все сон! и ничего не поменялось, — говорила себе Ирэн, — Что на той стороне прислуживала, что здесь. Да еще у воров…»
Хотя девушка лукавила. Отношение к ней у пестрой братии, бывающей в квартире у Хитрована, было ровным и уважительным.