Австрийская экономическая школа
Шрифт:
Сущность социального процесса, по Хайеку, заключается (как мы видели в главе 2) в сугубо личной, субъективной, практической и рассеянной информации, или знании, которую каждый человек — в своих конкретных обстоятельствах места и времени — постепенно открывает и порождает в каждом из действий, которые он предпринимает для достижения своих конкретных целей, действий, материализующихся в этапах того увлекательного путешествия, каким является жизнь каждого человека. Для того чтобы люди могли по-предпринимательски открывать и передавать огромные объемы практической информации или знания, требующегося для сохранения и развития сегодняшней цивилизации, они должны иметь возможность — без каких-либо помех, особенно систематического или институционального насилия или принуждения, — свободно ставить перед собой цели и находить средства, необходимые для их достижения. Поэтому понятен тот смысл, в каком Хайек рассматривает социализм, независимо от его типа или степени, как интеллектуальную ошибку. С одной стороны, человек, желающий «улучшить» или организовать определенную область общественной жизни с помощью институционального насилия, не в состоянии обладать огромными объемами практической, разрозненной информации, рассеянной по умам тысяч людей, которым приходится против своей воли выполнять его приказы. (Эта невозможность связана с ограниченностью его способности понимания, с объемом
Хайек утверждает, что в силу тех же самых причин, по которым социализм является интеллектуальной ошибкой и логической невозможностью, институты, имеющие особое значение для жизни в обществе (моральные, правовые, языковые и экономические), не могли быть обдуманно созданы кем-либо, а являются результатом длительного эволюционного процесса, в который вносили свой крошечные вклад в виде опыта, желаний, стремлений, знания и пр. миллионы и миллионы людей сменяющих друг друга поколений, положивших, таким образом, начало ряда поведенческих норм (институтов), которые одновременно возникали в процессе социального взаимодействия и делали этот процесс возможным. Эти поведенческие нормы, или материальные правила поведения, образуют промежуточную область между биологическим инстинктом, который затрагивает каждого из нас, и областью человеческого разума. Эта область промежуточна, потому что, хотя подобные правила поведения, несомненно, возникают в результате человеческой деятельности, они включают огромные объемы информации, опыта и знаний, намного превосходящие возможности любого отдельного ума создать, постичь или задумать подобного рода институты с нуля.
Правила поведения, делающие возможным возникновение цивилизации, появляются в результате эволюционного процесса, в ходе которого социальные группы, первыми выработавшие нормы и правила поведения, благоприятные для мирной, добровольной торговли (совокупность правил и институтов, образующих право собственности), постепенно поглощают и подчиняют себе другие группы, сравнительно более отсталые из-за своей примитивной или родовой организации. Поэтому, как указывает Хайек, социалисты глубоко заблуждаются, полагая, что чувства и установки, типичные для малых примитивных групп (основанные на принципах солидарности, альтруизма и преданности), могут стать основой обширного порядка общественного сотрудничества, образующего современное общество. В самом деле, принципы солидарности и альтруизма пригодны в примитивных группах именно потому, что в подобных группах потребности и особенности каждого члена хорошо известны. Однако попытка распространить принципы солидарности и альтруизма, типичные для родоплеменной группы, на обширный порядок общественного сотрудничества, где взаимодействуют и сотрудничают миллионы людей, которые не знают и никогда не узнают друг друга, способна привести лишь к исчезновению цивилизации, к физическому уничтожению большей части человечества и возврату к примитивному родоплеменному хозяйству, едва-едва обеспечивающего простое выживание.
Новый вклад Хайека состоял главным образом в демонстрации того, что идея Мизеса о невозможности экономического расчета при социализме представляет собой просто частный случай более общего принципа логической невозможности социальной инженерии или, иными словами, «конструктивистского» или «картезианского» рационализма. Поскольку рационализм этого типа покоится на иллюзии, что человеческий разум намного могущественнее, чем на самом деле он отражает пагубную сциентистскую заносчивость, не признающую границ для будущего применения методов социальной инженерии. Хайек использует термин «сциентизм» для обозначения неоправданного применения в общественных науках методов физических и естественных наук. В 1940-х — начале 1950-х годов он написал ряд статей, которые позднее, в 1955 г., объединил в сборнике «Контрреволюция науки» (Hayek 1955; Хайек 2003
Хайек Ф. А. фон. (2003) Контрреволюция науки: Этюды о злоупотреблении разумом. М.: ОГИ.
Friedman M. (1953) Essays in Positive Economics. Chicago: Universityof Chicago Press.
Hayek F. A. (1994) Hayek on Hayek. London: Routledge.
Hayek F. A. (1993) Interview to Pool R. and Postrel V. // Free minds andfree markets. Pacific Research Institute for Public Policy, Cal.
Наконец, следует помнить, что Хайек начал критический анализ теории равновесия с двух плодотворных статей, опубликованных в 1930-х и 1940-х гг., — «Экономическая теория и знание» (1937) и «Использование знания в обществе» (1945). В них подчеркивается вывод, к которому Хайек пришел в ходе дискуссий с социалистическими неоклассическими теоретиками, а именно, что они проглядели проблему неосуществимости социализма, поскольку в своих моделях общего равновесия исходят из предположения, что вся необходимая информация о переменных и параметрах совместных уравнений, описывающих равновесие, уже «дана». Хайек показывает, что, вопреки предположению теории экономического равновесия, в реальной жизни подобная информация никогда не бывает «дана», а ее постепенно открывают предприниматели в динамичном процессе, который и должен быть объектом исследований экономистов. Таким образом, Хайек отвергает неоклассическую концепцию совершенной конкуренции и, следуя австрийской традиции (идущей от схоластов), предлагает динамичную модель конкуренции, понимаемой как процесс открытия информации. Эту идею он выразил в двух важных статьях — «Смысл конкуренции» (1946) и «Конкуренция как процедура открытия» (1968) ( Хайек 2000
Хайек Ф. А. фон. (2000) Смысл конкуренции // Хайек Ф. А. фон. Индивидуализм и экономический порядок. М.: Изограф; НачалаФонд, 2000. С. 102—114.
1949 год, когда Хайек покинул Лондонскую школу экономики и перебрался в Чикагский университет, ознаменовался существенным изменением его исследовательской программы. Он отошел от проблем экономической теории и взялся за исследование правовых и институциональных факторов, ведущих к свободному обществу. Хайек утратил интерес к теоретическим дискуссиям 1950—1960-х годов, предметом которых были выросшие из «кейнсианской революции» макроэкономические концепции, и в ожидании, когда уляжется буря сциентизма, взялся за начатое Карлом Менгером исследование возникновения и эволюции институтов. Плодом тридцатилетних усилий стали две работы первостепенной важности — «Конституция свободы» (Hayek 1990а; Хайек 2007
Хайек Ф. А. фон. (1989) Конкуренция как процедура открытия //Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 12.C. 6—14.
Хайек Ф. А. фон. (2007) Цены и производство. Челябинск: Социум.
Здесь невозможно представить все достижения Хайека в области теории права и политологии, хотя на испанском эта работа уже проделана выдающимся исследователем его творчества ( De la Nuez 1994 ). Отметим только наличие очевидной связи между достижениями Хайека в области экономической теории и в области теории права и политологии. Согласно Хайеку, поскольку социализм представляет собой системную, институционализированную атаку на свободу человеческой деятельности, осуществляемую посредством принуждающих декретов и приказов, следствием оказывается разрушение традиционной концепции права, понимаемого как совокупность правил, имеющих общий (равно применимых к каждому) и абстрактный (поскольку они просто устанавливают рамки деятельности, никак при этом не оговаривая конкретных результатов социального процесса) характер. В результате материальное право оказывается вытесненным ложным «правом», которое представляет собой конгломерат административных предписаний, норм и приказов, точно устанавливающих, как именно должен действовать тот или иной человек. Так что по мере расширения и углубления государственного вмешательства в экономику традиционные законы перестают действовать в качестве норм личного поведения, а их роль принимают на себя принуждающие декреты и приказы, исходящие от властного органа (избранного демократически или нет), которые Хайек, противопоставляя их общей концепции права, называет «законодательством». Таким образом, сфера практического действия закона сужается и оказывается ограниченной теми областями, которые, даже если они являются объектом регулирования, не попадают под прямое влияние интервенционистского режима.
Hayek F. A. (1978) New Studies in Philosophy, Politics, Economics andthe History of Ideas, London: Routldge.
Хайек Ф. А. фон. (2006) Право, законодательство и свобода. М.:ИРИСЭН.
Nuez P. de la. (1994) La pol'itica de la libertad: estudio del pensamientopol'itico de F. A. Hayek, Madrid: Union Editorial.
Более того, у всего этого есть еще очень существенное побочное следствие: поскольку вместе с материальными законами исчезают и важные ориентиры, постепенно меняется и тип личности, так что люди утрачивают привычку приспосабливаться к абстрактным, общим правилам поведения. Они все в меньшей степени усваивают и соблюдают традиционные нормы поведения. Кроме того, социализм культивирует пренебрежение к закону, поскольку во многих случаях неисполнение приказов властей становится вопросом выживания, а для коррумпированных предпринимателей это же является залогом успеха, так что в результате люди начинают воспринимать пренебрежение правилами как превосходное выражение человеческой изобретательности (которую нужно воспитывать и поощрять), а не как нарушение системы норм, чреватое опасностью для общественной жизни. Короче говоря, социализм толкает людей к нарушению закона, выхолащивает содержание закона и извращает его, дискредитируя закон на социальном уровне, в результате чего граждане теряют всякое уважение к закону.