Австро-Венгерская империя
Шрифт:
определившаяся еще на заре средневековья, в эпоху христианизации, принадлежность стран и народов региона к сфере духовно-религиозного, политического и культурного влияния западноевропейской цивилизации (влияние восточнохристианское, византийское, распространялось на Русь и Балканы);
турецкая экспансия, итогом которой явилось, с одной стороны, дальнейшее укрепление политических, культурных и духовных связей народов региона с остальной христианской Европой, а с другой — глубокий экономический и культурный упадок Центральной Европы, превративший ее в периферию западного мира, огромную пограничную полосу, живущую в постоянном страхе перед новым нашествием с юго-востока;
формирование российского государства — великой православной державы, перенявшей у Византии не только духовно-религиозную
наконец, концентрация власти в придунайской Европе в руках династии Габсбургов, создавшей политические и государственно-правовые рамки центральноевропейского региона (этот процесс был увенчан в начале XVIII в. принятием Прагматической санкции сословными собраниями всех габсбургских земель).
Сильнейший импульс укреплению этих рамок дала Тридцатилетняя война, в результате которой Габсбурги были вынуждены расстаться с мечтой об imperia universalis и сконцентрироваться на укреплении своей власти в наследственных землях, из причудливого нагромождения которых в XVII—XVIII вв. выкристаллизовалась дунайская монархия. Уровень хозяйственного, культурного и политического развития различных провинций монархии оставался неодинаковым до самого конца ее существования, менялись формы и методы государственного управления, медленно и тяжело шел процесс социальной модернизации — но само существование габсбургского государства создало ту «общность судьбы» его народов, которая до сих пор определяет их принадлежность к центральноевропейскому региону. «Родовыми чертами» Центральной Европы, которые появились в результате многолетнего совместного существования народов региона, можно считать, в частности, неравномерность экономического развития многих областей, возникшую как следствие разделения труда в рамках центральноевропейского рынка, который сформировался при Габсбургах; выдающуюся роль консервативных и традиционалистских течений в политико-идеологическом спектре стран региона (за исключением Чехословакии, стабильные демократии возникли в Центральной Европе только после крушения коммунизма); наконец, «коктейль культур», взаимопроникновение традиций, нравов и культурных дискурсов, возникшее в регионе еще в XVIII—XIX вв., т. е. в эпоху, когда культуры большинства европейских народов базировались на строго национальном фундаменте.
Ко всему перечисленному можно добавить также «а) хроническую роль аутсайдеров великих держав; б) острый дефицит жизненно важных для индустриального развития сырьевых ресурсов; в) основной театр военных действий в двух мировых войнах; г) водораздел основных ветвей христианской культуры — католической и православной; д) психологию исторического фатализма» (Левяш И. Средняя Европа: структуро и геополитический выбор // Политические исследования. 1995. Ns 1. С. 59). Замечу, что пункты «а», «д» и отчасти «в» появились только в XX столетии и стали прямым следствием распада дунайской монархии, которая, будучи в XIX—XX вв. единственной наднациональной великой державой, обеспечивала относительную безопасность региона. Оказавшись раздробленной, Центральная Европа неизбежно должна была стать и стала жертвой экспансии двух соседних великих держав — Германии и России. Вдобавок, как справедливо заметила бывший генеральный секретарь Совета Европы К.Лалюмьер, «пятьдесят лет стабильности и демократии на Западе дали возможность выйти за рамки модели государства-нации, в то время как на востоке [Европы] пятьдесят лет диктатуры... повернули самосознание... обратно к вопросам этнической и национальной идентичности» (Lalumiere С. The Council of Europe ’s Place in the New European Architecture//NATO Review. 1992. Vol. 40. No. 5. P. 8). Напрашивается, впрочем, небольшая поправка: не 50, а более 70 лет — поскольку межвоенный период был, несомненно, триумфом идеи «государства-нации» в Центральной Европе.
После 1989 г. маятник истории, похоже, качнулся в другую сторону. Хотя европейская интеграция — уравнение со многими неизвестными, ясно, что для Центральной Европы
Центральная Европа понемногу учится более реально смотреть на вещи. К ее народам понемногу приходит понимание того, что единой Европы, о которой в последние годы столько сказано и написано, пока нет, и появится она не скоро. (Даже формальное вступление в ЕС первой группы центральноевропейских стран, намеченное на 2004 г., в этом отношении мало что изменит: как показывает опыт дунайской монархии, подлинного единства народов порой не удается достигнуть и за триста лет). То, что есть — пространство от Гибралтара до Екатеринбурга, разорванное на несколько неравных частей, и сшить из этих лоскутов одеяло — задача для очень искусного и терпеливого портного, в запасе у которого по меньшей мере целая историческая эпоха. Один из этих обрывков, пестрый, цветной, приятный на вид и ощупь, и есть Центральная Европа, имеющая ценность сама по себе, а не только как «прокладка» между Западом и Россией.
У жителей этой Хоббитании, как бы ни стремились они выглядеть «стопроцентными европейцами», до сих пор гораздо больше общего друг с другом, чем с западными и восточными соседями. Поэтому, наверное, лучший путь для них — оставаться самими собой, сохранив тот неброский уют и тепло, которыми наслаждаешься, нырнув из уличной осенней мороси в пражское, будапештское или загребское кафе, вдохнув запах кофе по-турецки и заказав рюмочку ледяной до густоты сливовицы. Сидишь, улыбаешься и подмигиваешь портрету старого императора на стене. Viribus unitis... В этом Габсбурги все-таки были правы.
Приложения
Около 950 — жил Гунтрам Богатый, первый из Габсбургов, о ком сохранились документальные сведения.
1023 — внук Гунтрама, Ратбод, построил в Швейцарии, у слияния рек Аары и Рейссы, замок Хабихтсбург (Habichtsburg, «Ястребиный замок»), впоследствии известный как Габсбург — родовое гнездо династии.
1090 — внук Ратбода, Отто, впервые упомянут как граф фон Габсбург.
1273 — Рудольф I, сын Альбрехта Габсбурга, избран немецким королем.
1278, 26августа — битва на Моравском поле между Рудольфом I и чешским королем Пшемыслом Отокаром И. Последний был предан частью своего войска и убит в бою. Австрия и Штирия закрепились за домом Габсбургов.
1282 — Рудольф I разделил Австрию и Штирию между сыновьями — Альбрехтом и Рудольфом. Первый принял титул австрийского герцога.
1291 — смерть Рудольфа I. Восстание швейцарских кантонов против сюзеренитета Габсбургов (Eidgenossenschaft). Центр владений Габсбургов перемещается из Швейцарии в Австрию.
1292 — новым немецким королем избран Адольф фон Нассау.
1298, 2 июля — битва у Гелльхайма между Альбрехтом Габсбургом и Адольфом фон Нассау, в которой Адольф погиб. Альбрехт I стал немецким королем.
1308, 1 (или 5) мая — король Альбрехт убит своим племянником и приемным сыном Иоганном, прозванным за это Отцеубийцей — Parricida.