Австро-Венгрия: судьба империи
Шрифт:
За пять веков своей власти Габсбурги не лишили Триест его итальянского характера, да и, видимо, не стремились к этому. Как любой порт, Триест отличается этническим разноцветьем. К началу XX века итальянской по языку была только половина горожан, а по крови, как утверждают демографы, и того меньше. Но итальянский приняли как свой и говорили на нем даже в славянских семьях. И теперь в двухсоттысячном портовом Триесте кто только не живет, особенно в пригородах, где слышна словенская, хорватская, сербская, немецкая, даже венгерская речь. Однако закоренелые местные патриоты считают родным для Триеста не эти наречия и даже, как ни странно, не italiano. До начала XIX века здесь говорили на своеобразном диалекте tergestino, который потом, в пору промышленной революции и слияния города и деревни, вытеснил имеющий в этих краях широкое распространение и поныне венецианский диалект. От старого терджестино в новом Триесте мало что осталось. Только самые тонкие лингвисты-патриоты все еще называют сигарету певучим словечком spagnoletto. А некоторые
Судоверфь в Поле (Пуле). Открытка 1890-х годов.
Разные флаги над городом поднимались и спускались, но его характер оставался неизменным. Историки свидетельствуют: Триест ни на мгновение не утрачивал космополитизма, культурной открытости. Первое иностранное консульство здесь учредили в начале XVIII века. Русский посланник появился в городе в 1779 году. Полувеком позже интересы Франции здесь представлял некто Анри Мари Бейль, получивший известность не как дипломат, а как писатель под псевдонимом Стендаль.
Главной литературной знаменитостью Триеста, впрочем, считается не он, а ирландец Джеймс Джойс, в начале XX века проживший в городе больше десятилетия. Молодой учитель английского, еще не ведавший славы, он менял одно место службы за другим, переезжал с квартиры на квартиру. Здесь подруга Джойса, бывшая горничная Нора Барнакл, родила ему двоих детей. Здесь написан “Портрет художника в юности” и задуман “Улисс”. Местные краеведы считают, что прототипом Леопольда Блума, главного героя одного из самых значительных романов ХХ века, стал житель Триеста и друг Джойса Арон Этторе Шмитц, которого ирландский писатель обучал английскому языку. Шмитц тоже баловался сочинительством, и Джойс это баловство поддерживал. Под псевдонимом Итало Свево в 1923 году Шмитц опубликовал психоаналитический роман “Признание Зено”. Действие этого произведения разворачивается в Триесте, подобно тому как действие “Улисса” происходит в Дублине. А ирландскому писателю итальянский город поставил монумент: деликатный, изысканный памятник в нормальный человеческий рост – Джеймс Джойс, субтильный бронзовый синьор, устало бредет по мостику, от аптеки к булочной.
Разноязыкий южный город на берегу теплого моря таит в себе вечное обещание перемен, это динамичное, подвижное, а потому заманчивое для любого художника пространство. В 1912 году сюда приехал австрийский поэт Райнер Мария Рильке. По приглашению княгини Марии фон Турн-и-Таксис именитый гость поселился в принадлежащем благородному семейству средневековом загородном замке Дуино. Там Рильке, нагуливая поэтический аппетит, частенько прохаживался по широкой тропе над морем. Теперь эта благоустроенная асфальтом и галькой тропа, откуда открываются неземные виды на горы, небеса и Триестский залив, конечно, носит имя основоположника европейского модернизма.
Может, однаждыв закате безумных виденийя хвалу воспоювосходящему Ангелу.И уже не запнутся,не дрогнутясно стучащие молоточкисердца —от паденияиль небреженияили сомнениярвущихся нитей [59] .ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ
РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ,
одинокий гений
59
Перевод Ольги Слободкиной.
Один из самых крупных европейских поэтов начала ХХ века, Рене Карл Вильгельм Иоганн Йозеф Мария Рильке родился в 1875 году в Праге в семье железнодорожного служащего. Пять лет провел в кадетском военном училище под Веной. Первый поэтический сборник выпустил в 1894 году. Много путешествовал, в разные годы жил в Германии, Италии, Скандинавии, Франции, Швейцарии, объехал Северную Африку. В 1899 году во время поездки в Москву и Петербург познакомился со Львом Толстым и Ильей Репиным, через год вернулся в Россию, которую как-то назвал своей “духовной родиной”, и посетил пятнадцать городов. Сменил имя Рене на более мужественное Райнер. Состоял в переписке с Мариной Цветаевой, хотя так с ней и не познакомился. Многие годы пользовался покровительством графини Марии фон Турн-и-Таксис. В 1901 году женился на художнице Кларе Вестхоф. Автор многих неоромантических и импрессионистских произведений: пятнадцати сборников стихов, романа “Записки Мальте Лауридса Бригге”, рассказов, путевых заметок, книг и статей об искусстве, стихотворных переводов с французского, итальянского, английского, русского. В 1916 году был призван в австро-венгерскую армию, служил в Вене в военном архиве, через полгода комиссован по состоянию здоровья. Вершиной творчества Рильке считаются “Дуинские элегии” и написанные в 1922 году “Сонеты к Орфею”. Гений этого литератора был одинок и, по мнению некоторых критиков, мудрен. “Развивая глубоко оригинальную символическую космологию, Рильке поднялся к метафизическим высотам, искал примирения диссонансов и противоречий, мучивших его всю жизнь”, – писал один из литературоведов. Другой выразился проще и правильнее: “Этот задумчивый человек писал красивые стихи, по своей мягкости не уступающие прикосновению крыла ангела. Возможно, он чувствовал такие крылья у себя за спиной”. В 1926 году Рильке скончался в Швейцарии от лейкемии.
Закончить цикл “Дуинские элегии” Рильке, мобилизованный в армию, смог после поражения Австро-Венгрии. Город, вдохновивший поэта на творчество, в ту пору как раз стал итальянским.
Еще один знаменитый приморский замок построен к северу от Триеста по приказу младшего брата Франца Иосифа, эрцгерцога Максимилиана, будущего императора Мексики. В 1852 году двадцатилетний юноша-офицер получил от императора назначение в Триест; вскоре эрцгерцог стал главнокомандующим австрийским военно-морским флотом. В 1856 году на берегу бухты Гриньяно в Триестском заливе архитектор Карл Юнкер начал строить замок с башенками в эклектичном шотландско-немецком стиле. Мирамаре (искаженное “вид на море”) получил свое название по имени португальской резиденции принца Фердинанда Сакс-Кобург-Готского, с которым молодой Габсбург решил помериться достоинством, вкусом к роскоши и богатством. Маститый архитектор не подкачал; вокруг замка разбили прекрасный парк с ливанскими кедрами и прочими диковинными деревьями. Однако злая судьба не позволила Максимилиану и его супруге Шарлотте долго наслаждаться удобствами Мирамаре: ввязавшись в мексиканскую авантюру, Габсбург уже не вернулся домой. Шарлотта сошла с ума и окончила свои дни в родной Бельгии.
Младший брат императора Франца Иосифа, эрцгерцог Максимилиан, с супругой Шарлоттой. 1850-е годы.
Мирамаре дождался новых хозяев, но с этим замком оказались связаны почти исключительно имена людей с трагическими судьбами. Супруга Франца Иосифа императрица Елизавета останавливалась здесь по крайней мере полтора десятка раз. Престолонаследник Франц Фердинанд и его супруга за два месяца до своей гибели в Сараеве принимали в Мирамаре германского императора Вильгельма II и императрицу Августу Викторию. В межвоенный период замок занимала семья Амадея Савойского, герцога д’Аоста, который жил здесь до назначения в 1937 году наместником итальянских владений в Африке. Там он и сгинул: попав в британский плен, сорокачетырехлетний герцог Амадей умер в Кении от туберкулеза и малярии. После новой войны в замке был расквартирован штаб англо-американских оккупационных войск, а еще через десятилетие здание наконец открыли для широкой публики. Роскошный, но мрачноватый Мирамаре и теперь сохранил тень былой сентиментальности. В замковом парке периодически проходят представления мелодраматического мюзикла “Сисси”. В перерыве в буфете можно освежиться чашкой крепкого кофе Selezione dell’Imperatore: стопроцентная мексиканская “арабика”, памяти расстрелянного императора.
Елизавете Австрийской в центре Триеста еще при жизни ее супруга поставили памятник, продержавшийся на постаменте лишь до утверждения итальянской власти. К счастью, время хотя бы иногда сглаживает вражду между странами и народами. Вот уже второе десятилетие бронзовая Елизавета вновь милостиво приветствует прогуливающихся по аллеям парка рядом с площадью Свободы чинных старичков и молодых мам с колясками. Душа Триеста обитает в этих кварталах, в тесных переулках, сбегающих на повернутую одной гранью к морю центральную площадь; в толкотне рынков, на которых с рассвета до полудня раскинуты пестрые торговые лотки; в невыносимо душных в часы летнего зноя улицах, дрему которых то и дело разбивает далекое стрекотание мотороллера. За спиной – голубой адриатический простор; над холмом Сан-Джусто, как дух святой, парит невесомое облако. Это Триест – ленивый, расслабленный город, и пауза в кафе La Pausa вполне может затянуться на весь день. Журчание голосов за соседними столиками похоже на шум прибоя. Кажется, что и нам сегодня некуда спешить.
5
Друзья и враги империи
Между деревнями Бечкере и Кишвагань издавна шли споры, причем по причине весьма основательной. Кишвагань лежала выше по реке Тисе, и бечкерские крестьяне справедливо негодовали, что они лишены той рыбы, которую удавалось поймать кишваганьцам.
Австро-Венгрия родилась при несчастливых обстоятельствах: повивальной бабкой дуалистического государства стало военное поражение. 3 июля 1866 года у чешской деревушки Садова прусская армия нанесла поражение австрийским войскам и их саксонским союзникам. Эта битва [60] решила исход “семинедельной войны”, а равно и судьбы Австрии и Германии. Австро-прусское противостояние, длившееся с середины XVIII века (тогда Фридрих II отобрал у Габсбургов Силезию), завершилось победой более динамичной державы Гогенцоллернов. Как для победителей, так и для побежденных сражение при Садове имело серьезные последствия. Чтобы не допустить распада империи, Францу Иосифу пришлось пойти на болезненный компромисс с венгерской элитой. Последствия внешнеполитические проявились не так быстро, но тем большее влияние они оказали на судьбу дунайской монархии.
60
В западной историографии сражение при Садове чаще называют битвой при Кёниггреце, по немецкому названию близлежащего города (ныне Градец-Кралове в Чехии).