Австро-Венгрия: судьба империи
Шрифт:
Первым проектом Габсбургов в Лемберге стало начало в 1773 году демонтажа утратившего оборонное значение королевского замка на холме. Вскоре в городе стала выходить франкоязычная газета Gazette de Leopoli (журналисты продержались год). Потом Лембергу вышло дурное предзнаменование: удар молнии сбросил с башни Корнякта, звонницы храма Успения Пресвятой Богородицы, самый большой в Галиции колокол. Спешно отлили новый, назвали его Кирило. Еще через несколько лет в столицу своей восточной земли пожаловал монарх. Этот визит Иосифа II обогатил городские хроники комичным эпизодом: императорская карета завязла в грязи на площади Рынок, в ту пору оснащенной лишь широкими деревянными тротуарами. В наследство от Ягеллонов и Веттинов [88] Габсбургам достался гордый, но неприбранный край: много соборов, много монахов, много традиций и шляхетской спеси, но еще больше неустроенности и голытьбы.
88
Королевские династии. Ягеллоны вели свой род от великого князя Литовского Ягайло (Ягелло), ставшего в 1386 году королем Польши под именем Владислава II,
Главный павильон земской выставки. Фото 1894 года.
Галиция во времена Австро-Венгрии оставалась восточной окраиной не только в представлении рафинированных австрийских господ офицеров, героев романа Йозефа Рота. В работе львовского экономиста и инженера Станислава Шчепановского “Галицкая беда в цифрах” (1888 год) указывалось: уровень потребления жителей провинции был вдвое меньше европейского, а производительность труда составляла 25 %. Из Лемберга габсбургские наместники управляли слаборазвитой провинцией, социальная структура которой напоминала бедные области Венгрии. Основу экономики составляло сельское хозяйство. Торговлю и ремесла контролировали в основном зажиточные евреи, которых за это недолюбливали, но без услуг и финансов которых не могли обойтись. Промышленность развивалась медленно. Нефтяные месторождения Дрогобыча (в начале XX века они давали 5 % мировой добычи нефти) разрабатывались неспешно; концессию предоставили британской и французской компаниям. В 1877 году по европейской и австро-венгерской моде в Лемберге впервые организовали земскую промышленную выставку. Иван Крипякевич написал о ней с честной беспощадностью: Така бiдненька була ця виставка. Но задачу экономического развития перед своими подданными Габсбурги ставили ясно. Символ этого целеполагания – изображающая прогресс скульптурная группа “Бережливость” под куполом здания бывшей Галицькой ощадной каси (теперь Музей этнографии и художественного промысла).
Над этим всем возвышались польские шляхтичи, не менее кичливые, гордые и велеречивые, чем их венгерские собратья. Как раз польских дворян-землевладельцев, а вовсе не императора и не его чиновников, считали главными социальными недругами русинские крестьяне и разночинцы. Это ярко проявилось во время “галицкой резни” 1846 года, когда польское шляхетское восстание подавили не столько австрийские войска, сколько местные крестьяне, которые яростно грабили помещичьи усадьбы и убивали шляхтичей целыми семьями. Польско-украинские противоречия, продлившиеся в этих краях до послевоенных сталинских переселений, как это часто бывает, сочетали в себе черты национального и социального конфликтов. О жертвах этого противостояния напоминают два монументальных некрополя на Лычаковском кладбище. В одном похоронены бойцы армии Западноукраинской Народной республики, защищавшие в 1918–1919 годах новорожденную национальную независимость, в другом – “польские орлята”, молодые ополченцы, сражавшиеся по другую сторону линии фронта, которая проходила иногда прямо по городским улицам.
Русинское национальное движение в Галиции никогда не было однородным. В его рамках сформировались разные направления: собственно русинское, лояльное к Габсбургам и противостоявшее галицийским полякам; москвофильское, ориентированное на Россию; полонофильское, представленное в середине XIX столетия обществом Руськи собор и постепенно пришедшее в упадок. Лоялисты в 1870–1880-е годы раскололись на два течения – старорусинское и народовецкое (или украинское). Его представители резко отрицательно относились к главной идеологеме москвофилов, провозглашавших русинов частью русского народа. Чем жестче оказывалась политика властей России по отношению к украинскому движению (указ Александра II в 1876 году резко ограничил использование “малорусского наречия” в Российской империи), тем сильнее смещался центр этого движения в более либеральную габсбургскую Галицию. В 1890 году возникла Украинская радикальная партия, среди основателей которой числился классик украинской литературы Иван Франко. Пять лет спустя один из активистов этой партии, Юлиан Бачинский, издал работу Укра"iна irredenta, “Неосвобожденная Украина”, в которой впервые открыто выдвинул идею “политической независимости украинского народа”. Работа Бачинского (кстати, считавшего себя марксистом) оценивается многими современными украинскими историками как “один из кирпичиков, положенных в основу государственного строительства”. В 1900 году в Лемберге вышла брошюра русского подданного Николая Михновского Самостійна Укра"iна, в которой выдвигалась радикальная программа создания “одной, единой, неделимой, свободной, самостоятельной Украины от Карпат до Кавказа”.
К деятельности национальных культурно-просветительских организаций власти Австро-Венгрии относились покровительственно, однако старались не допускать распространения ирредентистских идей. Поэтому москвофильское течение, в программе которого Габсбурги усмотрели угрозу отторжения Галиции от своего государства, подверглось гонениям. Первые судебные процессы над галицко-русскими активистами состоялись в 1880-е годы. Вновь обострилась ситуация незадолго до Первой мировой войны. В начале 1914 года в Венгрии перед судом предстали несколько активистов москвофильского движения из Буковины. Одним из свидетелей защиты на этом процессе выступал русский думский политик, представитель правых сил и потомок Екатерины II граф Владимир Бобринский. Он использовал свою поездку для поддержки прорусских сил в Австро-Венгрии. В интервью французской прессе Бобринский заявил о русинах: “Среди этих людей не нужно вести пропаганду. Они сами знают, что они русские”.
Русины. Литография 1863 года.
Однако отчетливо репрессивной к москвофилам политика Вены в Галиции и Буковине стала только во время прямого военного конфликта с Россией. Тех, кто активно симпатизировал русским, в годы Первой мировой войны австрийцы отправляли в лагеря Талергоф в Штирии и Терезиенштадт (Терезин) в Богемии. Как свидетельствуют архивные документы, многие попадали на нары по доносам своих польских или украинских соседей. Условия содержания заключенных, особенно в Талергофе, были бесчеловечными – первые узники провели несколько месяцев в холодное время года под открытым небом, их держали впроголодь, больным не всегда оказывали медицинскую помощь. Лагерь закрыли весной 1917 года по распоряжению молодого императора Карла I. Русские военные власти в Галиции тоже не миндальничали, хотя масштаб их репрессий по отношению к проавстрийски настроенному населению оказался заметно меньшим.
ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ
АДОЛЬФ ДОБРЯНСКИЙ-САЧУРОВ,
русофил
Идеолог русского движения в Австро-Венгрии, этнограф, юрист и историк. Родился в 1819 году в местечке Рудлов (ныне Вранов-над-Топлёу на востоке Словакии) в многодетной семье униатского священника. Отец Добрянского происходил из древнего русинского рода; в 1410 году Добрянские (Добжанские) участвовали в Грюнвальдской битве. Адольф Добрянский получил философское, юридическое, лесоводческое, инженерное образование в Венгрии и Австрии, говорил на русском, немецком, венгерском языках. Имел юридическую практику в Верхней Венгрии, работал инженером на строительстве железной дороги в Нижней Австрии и на угольных копях в Богемии. Организовал движение за присоединение Карпатской Руси (ныне Закарпатская область Украины; при Габсбургах входила в состав Венгерского королевства) к Галиции. Эта инициатива не получила поддержки в Вене. Делегат первого Славянского съезда в Праге. В 1848 году бежал от преследования венгерских властей в Галицию, участвовал в подавлении венгерской революции в составе русского корпуса генерала Ивана Паскевича. Награжден австрийским и российским орденами, медалью “За усмирение Венгрии и Трансильвании”, а также парой именных пистолетов. Назначен чиновником в комитат Унг (центр в Унгваре, сейчас Ужгород на Украине), где некоторые административные посты занимали русины, затем переведен в Будапешт. За успехи в службе получил право прибавить к фамилии название своего имения Сачуров – Adolf Ritter von Sacsurov Dobrzanski. Автор “Политической программы для Руси австрийской”, “Патриотических писем” и других политических работ. Продвигал идею единства “одного и того же народа русского – мало-, бело– и великорусского, – который имеет одну историю, одни предания, одну литературу и один обычай”, ставил задачу обратить славянский мир в православие. В 1881 году переехал в Лемберг, где возглавил общество Русское касино. Власти расценили деятельность Добрянского как нежелательную, в 1882 году над ним и его дочерью Ольгой (по мужу Грабарь, матерью художника Игоря Грабаря) организовали судебный процесс по обвинениям в заговоре с целью отделения от Австро-Венгрии Галиции, Буковины и Карпатской Руси. После оправдательного вердикта Добрянский переехал в Австрию и занялся разработкой “общеславянского” языка (на основе русского), которым должны были пользоваться все славяне, кроме поляков. Скончался в 1901 году в Инсбруке. Все восемь детей Добрянского стали деятелями москвофильского движения.
Причудливые и редко обходившиеся без насилия смены национальных знамен и политических идеологий в этих краях хорошо иллюстрирует история одного львовского здания. В 1849 году русинские активисты получили в подарок от австрийского правительства земельный участок на нынешней Театральной улице, под строительство – на пожертвования общественности края и русского царя – Народного дома.
В 1915 году, после того как австро-венгерские войска выбили из Львова занявшую город в самом начале мировой войны русскую армию, Народный дом стал Украинским. Именно в его стенах в ноябре 1918 года объявлено о создании независимой Западноукраинской Народной Республики. Об этом вряд ли знали многие посетители Дома Красной армии (Дома офицеров), который разместился здесь после победы социализма. Об этом наверняка не подозревает почти никто из зрителей мультиплекса Кiнопалац, который находится здесь сейчас.
Со средневековых времен Львов был городом-убежищем. Сюда приезжали за лучшей долей не снискавшие на родине почета или не скопившие денег архитекторы, художники, купцы, ремесленники. Это универсальное правило: в глубинке нет столичного блеска, зато здесь можно быстро прославиться или разбогатеть. Немецкая, армянская, еврейская, татарская (“поганская”) общины появились на берегах Полтвы еще в XIII–XIV веках. Не случайно у Львова – самостоятельные названия на многих языках: к польскому, украинскому, немецкому, русскому добавим латинское Leopolis, еврейское Лемберик, татарское Ильбав. В Восточной Галиции осели и ассимилировались тысячи западноевропейцев, в именах которых вскоре зазвучал славянский акцент. Память о себе в городской истории оставили итальянские архитекторы Павло Римлянин и Павло Счастливый, Петро Барбон и Петро Италиец, инженер Аврелий Пассаротти, французский скульптор Абель Мария Перьер, купцы-венецианцы Иван Массари и Роберт Бандинелли (основатель львовской почты), грек Константин Корнякта, немецкие семьи Энгельбрехт, Штеренфред, Айзенгитель.
Габсбургская империя проводила на восточной границе системную кадровую политику. Важными чиновниками в Лемберг назначали обычно немцев или чехов. По венскому распределению в галицийские городки и села волей или неволей направлялись молодые офицеры, врачи, инженеры, учителя со столичным образованием (одним из них, кстати, был Франц Ксавер, младший сын Вольфганга Амадея Моцарта, тридцать лет преподававший музыку детям местных польских шляхтичей). Конечно, блестящую придворную или научную карьеру из Галиции сделать было почти невозможно. Частенько на службу сюда отправляли либо за служебные проступки, либо по причине отсутствия связей, либо за излишний либерализм. А вот соседям с востока Львов казался землей свободы, расцвета ремесел, мысли, культуры. В конце XIX века город принял многих украинских активистов из России, посвятивших жизнь продвижению национальной идеи.