Автобаза
Шрифт:
Снова расстелили кальку, привезенную из Питера, - ее презентовал архитектор, близкий шефу. По фотографиям виллы архитектор определил, что при ее постройке использовался проект К-22, известный еще с семидесятых годов. Ныне старые проекты извлекли из пыльных коробок, показали желающим, и те пришли в восторг. Правда, каждый вносил поправки сообразно своему вкусу. Судя по снимкам, проект К-22 выполнен с незначительными изменениями.
Архитектор набросал три варианта расположения внутренних помещений, и каждый член группы
Зарема накануне проснулась с нехорошим предчувствием и прямо с утра метнулась на станцию. Пересаживалась из электрички в электричку, пытаясь отыскать своих цыганок. На восьмой пересадке повезло: работала ее бывшая бригада. Старшая подружка сразу поняла:
– Помощь нужна?
Татарка кивнула.
– Вижу, неспокойно тебе. Сон был. Вестей от любимого нет. На сердце жар, рука холодна, ни о чем думать не хочется, сердце разрывается, тоска...
Зарема снова кивнула.
– Милый знает, что ты его любишь? Сама сказала?..
– Записку написала в дорогу.
– Записку прочел, - убежденно сказала цыганка.
– Дорога у него к тебе трудная, но он понял. Слышишь, понял. Все понял сокол. И все сладится в двадцать четыре часа... Часы купишь?
Зарема не могла отказать и отдала последнее. Цыганка помедлила и вернула половину.
– Дорогой, что случилось?
– изумилась Зоя, увидев разукрашенную физиономию Артура.
– Войти можно?
– Конечно. Иди умойся, сейчас бодягу поищу.
– Она воняет.
– Естественно. На то и бодяга. Может, у тебя сотрясение? Врача вызвать?
– Лучше коньяку налей и льда поколи в грелку. Завтра совсем рожу разнесет.
Зоя бросилась к холодильнику.
– Кто? Скажи кто, и я папе позвоню. Она, кажется, впервые отца назвала папой.
– Я сейчас чуть мальчишку на роликах не раздавил...
– тихо сказал Артур. Так кипел, так кипел... Все навалилось, успевай разгребать, иначе весь в дерьме утонешь... А тут мальчонка... Представляешь, если бы я его колесами? Тюрьма. Прощай, Мальта, прощайте, Гавайские острова...
Зоя принесла грелку. Он приложил, но тут же отбросил - их снова потянуло друг к другу. Они неистовствовали, каждый стремился забыться в угаре страсти, захлебнуться чувствами, уйти хоть на время от страшной повседневности... И не услышали звонка. А звонили, чтобы сообщить о несчастье: Женя в состоянии наркотического опьянения выбросилась из окна шестого этажа.
Первый мяч они отыграли в свою пользу.
Митрофаныч с утра испросил отгул и поехал навестить дочку в оздоровительный лагерь под Новый Ирусалим, куда та на лето устроилась воспитательницей. Дочь приезду отца обрадовалась. Посидели на бережку. Митрофаныч выложил на газету незамысловатую еду. А что вы хотите, он же, считай, холостяк, к тому же инвалид. Купил, что было в магазине.
Потом фотографировались. Одной девочке из группы подарили
– Как мама?
– осторожно спросил Митрофаныч.
– Плохо. Она, конечно, храбрится, но я-то вижу.
Месяц назад стало известно, что у его жены рак. Третья стадия. Побаливал раньше живот, но как-то не обращали внимания, а теперь вот что вышло. Митрофаныч втайне надеялся, что уж теперь-то его бывшая жена вернется. Однако напрасно...
Глава 49
АГЕНТ
Глотов всегда знал, что государству на него, грубо говоря, наплевать. И не один он рассуждал так. В стране, где многие люди не понаслышке знают, что такое "лагерная пыль", где властвовал принцип "лес рубят - щепки летят", привыкли не доверять службе с известным трехбуквенным наименованием. И все-таки Василий Степанович, обратившись в ФСБ, почему-то был уверен, что найдет и понимание, и поддержку, что в борьбе с нар-кодельцами чекисты будут на его стороне.
Отправив секретаря еще раз в буфет, директор стал ждать, куря одну сигарету за другой. К черту самозапрет, сейчас, когда события развиваются так стремительно, ему предстояло действовать четко и без промедления. Но прежде следует еще раз все обдумать...
Наконец явился тот, кого Глотов с нетерпением ждал. В кабинет заглянул молодой бородатый парень в джинсовом костюме. Василия Степановича Удивило, что агент с бородой. Глотов считал всех причастных к органам агентами, хотя слышал, что сами себя они называют сотрудниками.
– Проходите, если вы тот, кого я жду, - пригласил Глотов бородатого агента.
– Глотов Василий Степанович.
– Николай, - представился тот.
– Выпить хотите? Или вы за рулем?
– Я не прочь. Можно окно открыть? Душновато.
– Не курите? И правильно. Я тоже зарок дал, - усмехнулся Василий Степанович.
Они выпили молча. Глотов вдруг растерялся.
– С чего начать? Покороче или в подробностях?
– Я не тороплюсь.
Глотов крякнул и выразительно посмотрел на стакан.
– Пейте, если вам так легче, - разрешил Николай.
Глотов начал свой рассказ с момента развала таксопарка. Ничуть не смущаясь, поведал, как собирал начальный капитал, как давал взятки, как договаривался с прежним владельцем автобазы, как крал, покупал, выменивал технику, как по человечку подбирал коллектив - из безработных, но классных водил, как поднимал предприятие. Рассказал и о том, как нашелся добрый человек, проявивший интерес к базе, о негласном с ним договоре. Николай слушал уже час. Не перебивал. Глотов высказал предположение, что с Хороши-левым поступили по схожему сценарию. Приманкой стали автомашины по демпинговым ценам. Коготок увяз - всей птичке пропасть. Потом рассказал о дискете и своем разговоре с Хорошиловым.