Автобиография: Моав – умывальная чаша моя
Шрифт:
Ну да, конечно, очень мило. Но видите ли, в музыке присутствует нечто большее. Музыка социальна, музыка начинается с танца. Суть музыки в единении с другими людьми, в присоединении к ним. Когда я стенаю по поводу плавания или пения, я на самом-то деле оплакиваю мою неспособность присоединиться к другим. Хотя не то чтобы оплакиваю, если быть откровенным. Просто пытаюсь снова проникнуться давними моими страданиями и разобраться в них.
В одном из моих любимых фильмов («На холостом ходу» Сидни Люмета, 1988) есть сцена, в которой Ривер Феникс (в самом жизнерадостном его настроении) появляется в новой школе – под новым именем (Мэнфилд), с новой биографией (выдуманной) и с окрашенными в новый светлый цвет волосами (упоительными). Он и его родители всю жизнь скрываются от ФБР – «пребывают в бегах», как говорят в Америке. Зрители знают, что Феникс – исключительно одаренный пианист, а вот Эд Кроули, который играет преподавателя музыки этой новой школы, ничего такого не знает. Когда Феникс приходит в музыкальный класс, Кроули проигрывает ученикам выдержки из двух музыкальных записей – из танцевальной вещицы Мадонны и из классического произведения для струнных.
– В чем разница между двумя этими сочинениями? – спрашивает Кроули.
В классе раздаются смешки. Разница попросту очевидна.
– Одно хорошее, а другое плохое? – пытается угадать кто-то.
Явная подхалимская чушь. Мы же видим, что большинству учеников Мадонна милее классики.
– Ну, это вопрос вкуса, – отвечает подлизе Кроули.
Феникс, которого с младых ногтей учили не привлекать к себе внимание, обводит класс взглядом. Мы знаем, что у него-то ответ имеется, но какой?
Ну ладно, а что бы, коли на то пошло, ответили вы, если бы вас попросили назвать разницу между Мадонной и классическим струнным квартетом?
Эд Кроули обращается к новому ученику.
– Мистер Мэнфилд? – произносит он. – Помогите нам разобраться в этом. Что думаете вы?
Чуть приметная пауза, Феникс смущенно поигрывает карандашом, но затем отвечает:
– Под Бетховена нельзя танцевать? Мне это нравится.
Под Бетховена нельзя танцевать.
А если нельзя танцевать, так не к кому и присоединиться.
Музыка в «традиции регтайма и джаза» (почему мне все кажется, что в слове «традиция» присутствует елейность слова «сообщество»? «Сообщество геев», «разделенное сообщество жителей Северной Ирландии» – «традиция негритянского духовного пения», «фолк-традиция»), а с нею и блюз, ритм-энд-блюз, рок-н-ролл, соул, фанк, регги, поп, ска, диско, рэп, хип-хоп, техно, эйсид-хаус, джангл, Теско, кошелка, транс, гипно и прочие – все хранят свои ритмы и танцевальные корни, и настоящее место их – все еще танцевальные залы и спальни подростков, ставящих одну запись за другой. Это музыка публичная, открыто обозначающая возраст ее потребителя, и она по-прежнему танцевальна, – собственно говоря, сейчас, когда расцвет фолк-рока и хард-рока миновал, она танцевальна более, чем когда-либо.
Если два-три человека собираются, чтобы послушать «Блокбастер», «Продуваемого ветром», «Волынщика у ворот зари», «Серебряный молоток Максвелла», «Давай, Эйлин» или «Релакс», [54] они танцуют другой танец, танец поколения, который объединил этих людей в их десятилетии, в том возрасте, в коем они пребывали, когда эта музыка появилась, – с их нелепыми брючками, любимыми телепрограммами, стереосистемами, которые они неделями собирали, разбирали и снова собирали в своих спальнях, с девочками и мальчиками, о которых они думали, внимая словам этих песен и гитарным аккордам.
54
«Блокбастер» (Blockbuster) – песня из репертуара группы «Sweet».
«Продуваемый ветром» (Blowin in the Wind) – классическая песня Боба Дилана, которую кто только не записывал – от Джоан Баез и Элвиса Пресли до Стиви Уандера и Марлен Дитрих.
«Волынщик у ворот зари» (The Piper at the Gates Dawn) – дебютный альбом (1967) группы «Pink Floyd».
«Серебряный молоток Максвелла» (Maxwell's Silver Hammer) – песня «Битлз» из альбома «Эбби Роуд».
«Давай, Эйлин» (Come to Eileen) – шлягер поп-группы 80-х «Dexys Midnight Runners».
«Релакс» (Relax) – шлягер, побывавший на вершине хит-парада в 1984 году популярного в 80-е бой-бэнда «Frankie Goes to Hollywood».
Для поколений более ранних такую же роль могут играть «Ты нынче одинок?», «Тискет-таскет», [55] «Мы встретимся снова» и «Лунная серенада» Гленна Миллера. Те, кто, слушая, как «Сестры Эндрюс» поют «Буги-вуги-багл-бой», вскрикивает: «О, это просто возвращает меня к моим первым танцам! К первым нейлоновым чулкам! К моей первой машине “Алвис”!» – были бодры и веселы и в то время, когда Бриттен сочинил «Поворот винта» или Уолтон – «Валтасаров пир», однако, если до них донесется по эфирным волнам «Морская интерлюдия» из «Питера Граймса», [56] вы вряд ли услышите, как они взвизгивают от восторга, вспоминая свои первые выходы в люди, первые поцелуйчики и первую губную помаду. Классическая музыка есть искусство приватное, к ней такого рода ассоциации не пристают.
55
«Ты нынче одинок?» (Are Yo u Lonesome Tonight?) – популярная песня 1920-х, которую написали Лу Хэндман и Рой Так, в свой репертуар ее включали многие исполнители, например Элвис Пресли и Дорис Дэй.
«Тискет-таскет» (A Tisket A Tasket) – изначально колыбельный стих, который был впоследствии положен на музыку; песня вошла в репертуар Эллы Фицджеральд.
56
«Поворот винта» – одна из самых популярных опер 20 века, написанная в 1950-е годы английским композитором Бенджамином Бриттеном по мотивам одноименной повести Генри Джеймса, в 2006 году опера была впервые поставлена в России, на сцене Мариинского театра.
«Валтасаров пир» – оратория английского композитора 20 века Уильяма Уолтона, премьера состоялась в 1931 году.
«Питер Граймс» – опера все того же Бенджамина Бриттена.
Этим отчасти и объясняется на редкость головной характер классической музыки. Ее лишенные контекста абстракции уводят и слушателя, и исполнителя из потока общественной жизни в их собственные мысли, как это делают игра в шахматы, занятия математикой и прочие чисто головные затеи. Впрочем, «Ночь на Лысой горе» Мусоргского не такая уж и головная – каждый, услышав ее, веселеет и поминает шепотком лозунг из телерекламы магнитофонных кассет: «Макселл! Преодоление звукового барьера…»
Классическую музыку можно, стало быть, «спасти» от пустоты головных абстракций, связав ее с кино, телевидением и рекламой, так что Бетховен будет наводить вас на мысли об энергетических компаниях, Моцарт – об «Эльвире Мадиган» и «Поменяться местами», [57] Карл Орф – о лосьоне «Олд Спайс», да и современные нам композиторы – Филип Гласс, Гурецкий и, да поможет нам Бог, Майкл Найман – окажутся подобным же образом, и еще до скончания этого века, поставленными на службу «Лабораториям Гарнье» и хлопьям «Фростик». Поклонники классической музыки обычно склонны проклинать индустрию рекламы заодно с производителями рекламных роликов и телепрограмм за вульгаризацию их любимого искусства. Если вы не можете слушать «Маленькую ночную серенаду», говорят они, не вспоминая при этом Роберта Робинсона и «Мозг Британии», [58] или моцартовскую «Музыкальную шутку» без того, чтобы в голове у вас не заскакали галопом ипподром Хикстед и шоу «Лошадь года», значит, вы пошлый человек. Ну так это полная чушь. Такой же снобизм распространяется ныне и в отношении поп-музыки, мы уже слышим жалобы на то, что «Кинкс» впряглись в ярмо «Желтых страниц», а Джон Ли Хукер обратился в крупного торговца.
57
«Эльвира Мадиган» – фортепианный концерт Моцарта и фильм с таким же названием (1967) шведского режиссера Бо Видерберга; «Поменяться местами» – комедия Джона Лэндиса, в которой звучит музыка Моцарта.
58
Роберт Робинсон (р. 1927) – ведущий английских радио– и телепрограмм, в частности викторины «Мозг Британии».
Деспотический снобизм, в который впадают, когда дело доходит до музыки, приличные во всех иных отношениях люди, попросту не имеет пределов.
В самом начале нашей дружбы с Хью Лаури я неделю покатывался со смеху, наблюдая, как он изображает сцену на молодежной вечеринке: некий безымянный персонаж приближается к стопке пластинок, лежащих близ проигрывателя, перебирает их одну за одной, а после, холодно нахмурясь, с кислым неодобрением спрашивает: «Так у вас что же, никакой порядочной музыки нет?»
Наводящие тень на плетень журналисты из «НМЭ» [59] и понятия не имеют, насколько близки они к помешанным на опере геям, балетоманам и симфоническим рецензентам журнала «Граммофон». Близнецы-братья, вот кто они такие. Или вернее сказать, братья-разбойники.
Племенная принадлежность, сексуальная общность, ощущение партии – таковы популярные музыкальные подношения, а для меня они всегда были запретными зонами. Отчасти по причине моего музыкального запора – танцевать не умею, к хору присоединиться не могу, – отчасти по причине ощущения мной собственного телесного «я», ощущения, что я смешон, долговяз, лишен координации и нескладен.
59
«Новый музыкальный экспресс» («New Musical Express») – влиятельный английский музыкальный журнал.