Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Автобиография: Моав – умывальная чаша моя
Шрифт:

«Стаутс-Хилл» был школой сельской, именно это обстоятельство и проступает с наибольшей силой во всех ее школьных журналах. Вспоминая время, проведенное в этой приготовительной школе, я вижу себя под открытым небом: гуляющим, спотыкающимся и падающим, строящим шалаш, гребущим, удящим рыбу, а зимой – скользящим по крепкому льду озера, летящим на санках и скатывающим, спускаясь по склону холма, снежный ком, пока он не вырастает до размеров небольшого автофургона. Я помню, как заучивал названия птиц и полевых цветов, как лазил по деревьям, как заходил в самую глубь леса и как поднимался на холм Бери.

Все это сопровождалось болью. Боль началась с невезения, над коим я никакой власти иметь не мог, а закончилась ощущением телесной неловкости, которое

с тех пор и сопровождает меня по жизни.

Невезение сводилось по преимуществу к врожденной астме, унаследованной, я полагаю, от отца, который в детстве пролежал целый год в больнице.

Я вступил в школьный клуб покорителей древесных вершин и, к удивлению моему, обнаружил, что страх высоты нисколько не мешает мне быстро и уверенно забираться как можно выше. Затем, в девять лет, я обзавелся жуткой аллергией на то, что летом извергают из себя липы, – на ту самую штуку, которая покрывает липким слоем крыши машин, по неразумию оставленных владельцами на липовой аллее. Результатом стали два проведенных в постели дня, в которые легкие мои сипели, точно изгрызенные мышами органные мехи. В «Стаутс-Хилле» училось немало астматиков, считается, что воздух Глостершира полезен для них. Один именно по этой причине туда и поступил. Проведя там всего пять недель – пять недель с постоянно прижатым к губам ингалятором, – он уехал в Швейцарию. А в следующем триместре директор школы сообщил нам на утренней молитве о его смерти – и все повернулись, чтобы взглянуть на меня.

Позже – и особенно в закрытой школе – я научился искусно использовать мою астму для увиливания от неприятных мне занятий. Вызвать приступ ничего не стоило – довольно было сунуть голову в пыльное нутро письменного стола или в кусты, которые, как я хорошо знал, для меня опасны. Я начал отчаянно гордиться моей астмой, так же, как впоследствии возгордился моим еврейством и моей сексуальностью. Обыкновение занимать агрессивно-оборонительную позицию в отношении тех качеств, которые кто-то мог счесть слабостью, стало одной из отличительнейших черт моего характера. Да, полагаю, такой и осталось.

Как-то под вечер я, катаясь с другом на качелях, сломал левую плечевую кость и до конца триместра проходил в пращевидной повязке. Два дня спустя и брат мой сломал руку точно в том же месте – вот вам истинное совпадение. Конечно, он сломал руку на поле боя, играя в регби. Я был дурнем, который мог с легкостью избежать увечья, а он – отважным солдатом. Правда, впоследствии выяснилось, что руку он сломал, когда попробовал стибрить из кухни какую-то еду прямо под носом Абеля, и тот спустил его с лестницы. В те дни подобного рода случаи предпочитали замять. Бедный Абель никакого вреда Роджеру причинить не хотел, а травма, заработанная на регбийном поле, выглядела более чем достойно.

Где тут причина, где следствие, сказать не могу, однако на третий мой год в «Стаутс-Хилле», после начала астмы и перелома руки, я обзавелся боязнью физической активности почти в любой ее форме, обратившись в жертву острого ощущения собственной телесной неловкости. Ощущение это было связано и с сексуальностью, однако ею мы займемся несколько позже.

Если приготовительная школа расположена на природе, полна любви, вдохновленной природой и на нее же направленной, то ученик, боящийся природы, боящийся во всех ее проявлениях, естественным образом обращается в одиночку, – а если и домашняя его жизнь протекает посреди природы еще более первозданной, у него возникают серьезные проблемы. Ужас, который внушили мне дохлый крот и насекомые, пожиравшие его мертвую плоть, никогда меня не покидал. Одна только мысль о чешуйницах и вшах, червях и падальных мухах, дождевиках и прочих лопающихся грибах пугала меня до оцепенения. Зловредность смерти, смрад ее, висевший над лесами, перелесками и приозерными рощами «Ста-утс-Хилла», уничтожали любое удовольствие, какое доставляли мне живость белок и барсуков, спокойное достоинство лиственниц, вязов, дубов и ольхи, нежная красота лесной герани, смолевки, колокольчика и пастушьей сумки.

Более того, само бесстрашие других мальчиков создавало новый повод для страха. То, что они никакой неправильности в мире не усматривали, делало их сильными, а меня слабым.

В то время я, полагаю, не помышлял об этом на сколько-нибудь сознательном, заслуживающем разговора уровне. В конце концов, имелись же в школе и другие мальчики из тех, кого сегодня принято называть «ботаниками». И некоторые из них были еще и поботаничнее меня. Одни носили нелепые очки со стеклами в дюйм толщиной, другие спотыкались на каждом шагу, а координацией движений отличались такой, что я рядом с ними ощущал себя просто-напросто гимнастом. Один из учеников до того боялся лошадей, что весь обливался потом, оказавшись хотя бы в двадцати футах от самого низкорослого пони.

Однако два моих недостатка я сознавал с мучительной остротой – и не стану уверять вас, будто с тех пор изжил их полностью.

На первом месте стояло неумение плавать. Рядом со школой располагалось прекрасное озеро, в котором ученикам дозволялось купаться – под присмотром кого-то из взрослых. А был еще и плавательный бассейн, белый, восхитительно овальный, такой мог бы спроектировать Гропиус, [43] вода поступала в него, проходя через замысловатый гравийный фильтр, из которого вечно бил рядом с бассейном игривый фонтанчик. У самого бассейна, на обоих его концах, были устроены чашевидные углубления, заполненные густо-лиловой жидкостью, в которую полагалось окунать, перед тем как войти в воду, обе ступни, – что-то связанное с бородавками, я полагаю.

43

Вальтер Гропиус (1883–1969) – немецкий архитектор, дизайнер и теоретик архитектуры.

Если официально свидетельствовалось, что ученик сумел без посторонней помощи дважды проплыть из конца в конец бассейна, он получал звание Пловца, право носить синие плавки плюс разрешение резвиться на глубоком конце бассейна и прыгать с трамплина. Те, кто Пловцами не стал, носили плавки красные и вынуждены были бултыхаться на мелководье, держась руками за бессмысленные, похожие на надгробия, пенопластовые плотики или, еще того хуже, надевая на костлявые конечности надувные подушки.

Я попал в Пловцы лишь на последнем году учебы.

И за всю мою прошедшую с той поры жизнь ни единого раза не купил себе красных плавок.

Ночами, пока все прочие спали, я прокручивал в голове кинофильмы – кинофильмы, в которых я плавал, как Джонни Вейссмюллер, [44] Эстер Уильямс [45] и капитан Уэбб. [46] Я погружался в воду, перекатывался в ней, нырял и, опустив в нее лицо, мощно продвигался вперед, легко и ритмично работая ногами. Я проплывал весь бассейн туда и обратно, один только раз за всю дистанцию поднимая голову над водой, чтобы набрать полную грудь воздуха, а другие ученики теснились вокруг, округлив от изумления и восторга рты, наблюдая за мной, восхваляя меня, подбодряя приветственными криками…

44

Джонни Вейссмюллер (1904–1984) – один из лучших мировых пловцов 1920-х, прославившийся исполнением роли Тарзана.

45

Эстер Джейн Уильямс (р. 1921 или 1922) – спортсменка-пловчиха, ставшая в 1940 – 1950-х популярной кинозвездой. Умение Уильямс нырять и плавать вовсю использовалось в фильмах с ее участием.

46

Капитан Мэтью Уэбб (1848–1883) – первый человек, в одиночку переплывший Ла-Манш (1875), проведя в воде немногим меньше 22 часов.

Я мог это сделать, я знал тогда, что могу. И мне было ясно, что только это знание для успеха и требуется.

Единственная причина, по которой я не мог плавать, состояла в том, что мне сказали: ты не Пловец. Однако здесь, на жестких пружинах моей кровати, пока все прочие спали, я знал, что я – выдра, морской лев, порхающий дельфин, дитя Посейдона, Ихтиандр, друг Фетиды и Тритона, что я и вода едины.

Если бы только мне позволили надеть синие плавки, я бы им всем показал.

Поделиться:
Популярные книги

Не возвращайся

Гауф Юлия
4. Изменщики
Любовные романы:
5.75
рейтинг книги
Не возвращайся

Изгой. Пенталогия

Михайлов Дем Алексеевич
Изгой
Фантастика:
фэнтези
9.01
рейтинг книги
Изгой. Пенталогия

Камень. Книга вторая

Минин Станислав
2. Камень
Фантастика:
фэнтези
8.52
рейтинг книги
Камень. Книга вторая

С Новым Гадом

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
7.14
рейтинг книги
С Новым Гадом

(Бес) Предел

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
6.75
рейтинг книги
(Бес) Предел

Воевода

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Помещик
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Воевода

Провинциал. Книга 2

Лопарев Игорь Викторович
2. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 2

Муж на сдачу

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Муж на сдачу

Жребий некроманта 3

Решетов Евгений Валерьевич
3. Жребий некроманта
Фантастика:
боевая фантастика
5.56
рейтинг книги
Жребий некроманта 3

На границе империй. Том 10. Часть 2

INDIGO
Вселенная EVE Online
Фантастика:
космическая фантастика
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 2

Холодный ветер перемен

Иванов Дмитрий
7. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Холодный ветер перемен

Ваше Сиятельство 6

Моури Эрли
6. Ваше Сиятельство
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство 6

Смерть может танцевать 4

Вальтер Макс
4. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.85
рейтинг книги
Смерть может танцевать 4

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия