Автобус уходит в Берлин

Вейгман Сергей

— Как думаешь, это надолго? — Леша понимал, что у меня нет ответа на этот вопрос, но сидеть молча ему не хотелось.

— Не знаю. Если хочешь совет, то советую спать. У нас нет выбора. Бери пример с меня, иначе завтра весь день будешь ползать по своему ресторану, как сонная муха.

Я вернулся на свое место, плюхнулся в кресло, закрыл глаза и начал прикидывать варианты действий. Если в трех километрах к западу не лежит перевернутый бензовоз, через несколько часов дорогу должны расчистить. В самом деле, трассу могла заблокировать фура или крупное ДТП с участием десятка машин. Если же на дорогу пролилась какая-нибудь мерзость из второй части «Терминатора», нас не ожидало ничего хорошего. Правда, в этом случае власти наверняка

попробовали бы предупредить водителей.

Я услышал вой сирен и открыл глаза. По встречной полосе пронеслись два полицейских автомобиля с мигалками, которые двигались в сторону возможной аварии. Это хороший знак — значит, поляки уже в курсе и попытаются все разрулить как можно быстрее. В конце концов, пробка на трассе Восток — Запад — это ЧП европейского масштаба. Оставалось ждать и еще раз ждать.

Я снова закрыл глаза и постарался вспомнить все, что знаю о Вроцлаве — в случае чего, до него можно было добраться на попутке.

Во-первых, из Вроцлава в Киев можно попасть на поезде. Мне даже приходилось в нем ездить, хотя в его купе я ни разу не пересекал границу. Впрочем, эта информация почти наверняка не пригодится — мы приехали в Европу не для того, чтобы удрать из нее после первых же ночных приключений на автостраде.

Во-вторых, во Вроцлаве жила моя подруга Малгожата, которая при необходимости могла бы помочь советом. Жизнь Малгожаты выглядела как зеркало глобализации: высокая симпатичная полька, получившая диплом слависта в Московском Государственном университете и прекрасно говорившая по-русски, она долгое время жила в Киеве и работала маркетинг-менеджером в представительстве крупной тайваньской корпорации. Впоследствии она ушла на аналогичную должность в менее крупную японскую компанию, которая разрешила ей уехать во Вроцлав и бывать в Украине наездами. Закончилась эта история тем, что в Польше Малгожата вышла замуж за грузина, взяла двойную польско-грузинскую фамилию и родила двоих детей. Впрочем, к делу это не относилось — если нам суждено ехать во Вроцлав, нужно будет ехать не в гости к старой знакомой, а на железнодорожный вокзал.

Кстати о вокзалах. Два года назад я познакомился в Мадриде с польским журналистом из Вроцлава. Выпив бутылку сухого испанского вина, он стал жаловаться, что в мире железных дорог нет справедливости — из Вроцлава в Варшаву поезд шел целых шесть часов, а из Вроцлава в Берлин — всего четыре. Увы, на берлинские презентации его приглашали крайне редко, и в погоне за новостями ему приходилось тратить на дорогу в оба конца двенадцать часов. Выходило, что в из Вроцлава до Берлина можно довольно быстро доехать на поезде, а при необходимости и на машине — тем более, что водительские права я захватил с собой…

Внезапно автобус тронулся и начал медленно набирать скорость. Еще через 10 минут я вырубился и заснул без всяких снов.

St. Pauli — Dynamo Dresden

Спать довелось недолго — примерно через два с половиной часа автобус начала снижать скорость и, наконец, остановился у скромного придорожного сортира. Это сооружение было сделано из практичного серого бетона и благодаря узким окошкам в мужской и женской части напоминало бункер времен Второй мировой. Рядом с ним можно было увидеть небольшой паркинг, несколько бетонных лавочек и остатки утреннего тумана. Проголодаться я еще не успел, поэтому сделал несколько глотков сока, достал сигареты и вылез на воздух — умыться, размять ноги и подымить. Следом за мной вылезли Дэн и Леша.

Бункер оказался не слишком гостеприимным, однако у него было и неоспоримое достоинство — в каждой из двух половин находился работающий умывальник. Вымыв руки и закурив, я принялся рассматривать Европу и европейцев, которые проносились мимо в «мерседесах», «опелях» и «фольксвагенах». Потом перевел взгляд на сортир, и увидел на нем надпись Dynamo Dresden, сделанную черной краской.

— Не люблю Дрезден —

сказал Дэн и выпустил из носа небольшое облако никотинового тумана.

— Дрезден или «Динамо»? — уточнил я.

— «Динамо», конечно. Это команда штази. Те из них, кто еще жив, глорят за нее до сих пор — ГДР забыть не могут. Но штази — это не страшно, скоро они вымрут, как мамонты. Многие ультраправые за них болеют. А мне с ультраправыми не по дороге — для них мы почти то же самое, что турки или индусы. Кстати, а ты, Сергей, за кого в Германии болеешь?

— За St. Pauli, — ответил я. — Мне их фанаты нравятся — антифашисты, панки, металлисты, ультралевые, портовики…

— Это правильная команда, — Дэн широко улыбнулся. — Я, правда, не за них, но выбор достойный. St.Pauli, кстати, с «Динамо» постоянно воюет — вернее, с хулиганами из «Дрездена». Ты слышал?

— Слышал, — я кивнул и выбросил окурок. — И даже видел один раз — в Гамбурге…

Я видел St. Pauli в деле один-единственный раз — как раз на игре против Dynamo Dresden, в Гамбурге, на стадионе Millerntor. На дворе было начало декабря, шел дождь, но я все равно вышел из отеля пораньше. На домашних играх Millerntor заполняется на сто процентов, а между тем билета у меня не было, и я был не слишком уверен в том, что смогу его купить.

Я прыгнул в метро, доехал до Feldstrasse и вместе с бело-коричневой толпой двинулся к стадиону мимо мокрого парка аттракционов. Возле арены было весело — спид-метал в динамиках, пиво в пластиковых стаканах и ничего похожего на билетные кассы. И тут я увидел плотного парня, который размахивал куском картона с эмблемой клуба и что-то кричал. Я не говорил по-немецки, он не говорил по-английски, однако в некоторых случаях деньги помогают лучше любого словаря, и, заплатив 15 евро, я оказался в секторе уже через пять минут. Там не было кресел и защиты от дождя, но это не имело большого значения — футболисты St.Pauli уже выходили на разминку и, хотя до игры оставался целый час, их приветствовали как минимум 10 000 фанатов, включая тех, кто сидел в отдельном секторе для родителей с маленькими. Игроки St. Pauli сделали круг почета, и зрители аплодировали им стоя, как будто они выиграли Лигу Чемпионов или, как минимум, вышли в первую бундеслигу. Я и окружавшие меня портовые работяги в дождевиках были счастливы как малые дети. И тут я увидел человека, которого не забуду до конца моих дней.

Прямо передо мной стоял маленький толстенький бюргер — в очках и с добродушной улыбкой на красном лице. Судя по всему, он был сотрудником маленького магазинчика или железнодорожным кондуктором — в противном случае ему бы не пришлось в свой выходной день покупать билет в самый дешевый сектор. Хотя на улице лил дождь, а ртутный столбик градусника крайне неохотно преодолел нулевую отметку, на бюргере не было ни шапки, ни капюшона. Поседевшие волосы и усы этого человека выглядели так, как будто на него вылили ведро воды, однако он не обращал на это никакого внимания. Согревала его только легкая куртка и… желто-черный фанатский шарфик дрезденского «Динамо» — злейшего врага клуба St. Pauli.

Сначала я решил, что из-за своей близорукости толстенький человек в неправильном шарфике ошибся сектором. Однако беглый осмотр стадиона показал, что сколь-нибудь значимого представительства на стадионе у фанов Дрездена не будет — чахлые желто-черные флажки, под которыми ютилось не более десяти человек, были замечены только в одном секторе. Тогда я решил, что гость из Саксонии просто решил умереть смертью героя — возможно, ему просто надоело тащить на своих плечах давно повзрослевших детей с готическим макияжем и считающую каждый евро супругу. Смерть бюргера в желто-черном шарфике была бы почти мгновенной — почти каждый из портовых работяг, которые стояли рядом со мной в стояке, и потягивал из пластиковых стаканчиков пиво полам с дождевой водой, мог убить этого коротышку одним ударом. Однако этого не произошло.