Автоматом и гранатой
Шрифт:
Поляна, куда предстояло бежать Егору, была вытянутой вдоль края болота, кустарник на поверхности которого покрывал обширное пространство, обозначая своим присутствием топи и те места, где можно было хоть как-то идти. Немцы не стали протягивать свою линию обороны по берегу речки, считая это место непроходимым для пехоты даже зимой, создав здесь только одну пулеметную точку для охраны подступов. Болотная топь промерзала только на поверхности, а потому преодолеть ее пешком было почти невозможно. Никто не думал, что хорошо просматриваемая со стороны окопов поляна, усеченная природой двумя речками, одна из которых впадала в другую, густым лесом и обширным заболоченным участком будет
Но выбора у них не было. Группа захвата с пленным шла другим маршрутом, почти прямо вперед, вдоль русла речки, прячась в заснеженных зарослях ее берегов. Егор с лейтенантом должны были уходить в сторону от нее, намного левее, демонстрируя все свои действия, подставляясь под огонь, отвлекая внимание передового охранения от своих товарищей. Длинная, вытянутая поляна должна была завершиться дальше и правее выходом к укреплениям родной дивизии. Только этот коридор становился дальше намного уже. Болото делало его нешироким, обводило его контур и лишало уходящих от смерти разведчиков маневра.
В противовес единственному выбору оставалось только полное самопожертвование в том случае, если бы они приняли бой во вражеских траншеях. Ворвались в них и стали поливать огнем всех и каждого на своем пути. Итоговое решение было другим, но все равно крайне рискованным и опасным. Огонь врага нужно было вызвать на себя и создать видимость отхода, притвориться теми, кто уносил с собой пленного немецкого офицера.
Егор медленно привстал, принял боевую стойку, направил вперед автомат. В паре десятков метров от него, в окопе, работали два вражеских пулеметчика, один из которых поливал огнем свой сектор обстрела, обводя его длинными трассирующими очередями, а другой помогал подавать патронную ленту. Едва разведчик увидел их, как пулемет замолчал. Его первый номер стал суетиться над затвором, готовясь перезарядить оружие, а второй отошел к задней стенке окопа и поднял вверх крышку не то ящика, не то какого-то укрытия и что-то тянул оттуда наверх.
Эта пауза была на руку Егору. Новая осветительная ракета ярко озарила двух солдат перед ним. Он вскинул перед собой автомат и прицельно выпустил по немцам две короткие очереди. Сраженные метким огнем разведчика, гитлеровцы исчезли в черноте своего укрытия, рухнув на его дно. Через секунду Щукин перевел взгляд выше и дальше. Туда, куда вела петляющая траншея противника. Взгляд его остановился на следующей огневой точке врага. Она была намного дальше и почти невидима в ночной темноте. Выдавал ее только свет от падающей в стороне с неба осветительной ракеты и вспышки выстрелов установленного в ней пулемета.
Что-то мелькнуло немного ближе к нему. Кто-то из немцев шел по траншее, а значит, мог увидеть действия разведчика, что и нужно было в итоге Егору. Его должны были заметить. Для верности он еще несколько раз нажал на спусковой крючок своего «ППШ», отправив в сторону огневой точки врага несколько коротких очередей. В том направлении он разобрал что-то вроде криков. Напрягая зрение, он заметил быстрые незначительные изменения в стане врага. Возникшая в уме догадка бойца тут же подтвердилась. Чутье не подвело. Удаленная пулеметная точка меняла сектор обстрела и собиралась работать по нему.
Егор молниеносно повернулся назад и рванул через речку, стараясь преодолеть намеченный ранее маршрут как можно быстрее и, главное, до того, как по нему откроет губительный огонь немецкий пулеметчик. Тот в ответ не заставил себя долго ждать и спешно, а потому не точно, стал вести огонь в секторе левее от прежнего
Действия разведчика заметили и дальше, где-то в районе наблюдательного пункта врага. В сторону поляны взметнулись ввысь одна за другой три осветительные ракеты. В такт пулемету начал злобно строчить чей-то автомат. Ближние подступы к реке, часть болота и редкий кустарник сразу же озарило ярким светом с неба и вспышками искр от трассирующих пуль, что ударялись о препятствие и молниеносно меняли направление своего смертельного полета.
Егор спешил. Сердце его неистово колотилось. Едва настигнув своего лежащего на снегу командира, он резко свернул вправо от него, сделал еще несколько длинных, вприпрыжку, шагов и с размаху упал на землю, стараясь угодить за ближайшую кочку, как за спасительное укрытие. Очереди трассирующих пуль едва не достали его. Пулеметная очередь прошла с запозданием на секунду, немного выше и завершила свой губительный путь где-то далеко за поляной.
Разведчик замер, сжавшись от животного страха в комок. Потом, как только возникла короткая пауза в работе немецкого пулемета, он, вжимаясь в снег, распластался за кочкой, чтобы стать как можно менее заметным для врага.
– Лейтенант! – прокричал Егор, повернувшись в сторону своего командира и давая ему понять, что наступает черед его действий.
Тот, услышав в перерыве в стрельбе голос бойца, приподнял голову на его крик и застыл. Лицо его не выдавало ничего, кроме полной растерянности и осознания ужаса происходящего. Офицер понимал, что обстоятельства для него и сержанта Щукина складываются таким образом, что шанс вернуться живыми к своим у них почти что отсутствует.
– Лейтенант! – еще раз прокричал Егор, сильнее вжимаясь в снег. – Вставай и беги, когда я скажу.
Голос его утонул в трескотне вражеского пулемета. Трассеры просвистели едва ли не над головами разведчиков. Справа пулями были сбиты несколько веток и стеблей болотного кустарника. Было непонятно, услышал ли офицер его просьбу или нет. Однако лейтенант вскочил, едва заметил уход огня противника в сторону, уловил паузу в работе стрелка, когда он менял линию прицела, и побежал прочь вдоль поляны, петляя на ходу и перепрыгивая через кочки. Через секунду следом вновь ударил пулемет. Трассеры вспороли воздух. Досталось небольшому кривому деревцу метрах в семи от места, где лежал Егор. Ствол расщепило ударами пуль, ветки полетели в стороны. Несколько кочек были задеты. Снег на их поверхности, грунт и мерзлая зелень под ним разлетелись по округе.
Наступила очередь отхода Егора. Он, все еще вжимаясь в землю, повернулся назад. Лейтенанта видно не было. Новая осветительная ракета, а затем и вторая, указали ему на неестественный белый холмик за одной из крупных кочек. Снег рядом был темнее, а это значило, что разведчик увидел своего командира. Но жив ли он? Не задел его пулеметчик врага?
Думать об этом было некогда. Неожиданная пауза дала возможность начать отход. Спешно работающий мозг Егора подсказывал ему, что наступил тот самый интервал во времени работы вражеского пулемета, когда нужно сменить перегревшийся ствол. Для опытного стрелка дело быстрое, всего нескольких секунд. Но и для бывалого разведчика эта пауза на руку. Пользуясь затухающим светом от почти упавшей на землю ракеты, ориентируясь по нему, он вскочил и стремительно побежал туда, где, по его предположению, находился командир. Еще мгновение, и Егор в прыжке упал за ствол трухлявого дерева, по виду давно сгнившего и наполовину утонувшего в земле и в снегу. Защита так себе, но другой он не видел на пути, а потому выбрал эту. На большее времени не оставалось.