Автономный рейд (Солдаты удачи)
Шрифт:
Док уже ознакомился с присланными Олегом документами об исследованиях Полянкина. Те из них, которые были на русском, привели его в ошалелый восторг. Друзья, которых он в общих чертах просветил насчет опытов, проводимых Гномом, энтузиазма Перегудова не разделяли.
– Док, как ты считаешь, он добровольно с ней?
– спросил не менее других впечатленный спутницей Мухи Пастухов.
– Откуда я знаю?
– Перегудов развел руками.
– То, что он влюблен без памяти, и так видно. А вот почему влюблен - сам или из-за приворотного препарата - вопрос. Судя по тому, как он проверяется и маскируется, рефлексов
– Появилась или этот Полянкин-Подлянкин ему внушил?
– засомневался и Артист.
– Он же на наши призывы по пейджеру не откликается!
– Я не успел вам сказать, - тут же отвел этот довод Пастух.
– В пейджинговой компании не все чисто. Голубковские спецы осторожно проверили ее компьютеры, похоже, что у них там вирус. Хитрый такой: никакие сообщения Мухи к нам и наши к нему он не пропускает. Но у оператора полное впечатление, что сигнал ушел.
– Прохода нет от мерзавцев, - загоревал Боцман.
– Но, может, нам все-таки объявиться пред его светлые очи? Так, мол, и так, Муха, мы по тебе соскучились. Как жизнь, то-се?
– Вообще-то у меня были в жизни моменты, - задумчиво сказал Артист, когда меня никто и ничто, кроме подруги, не интересовало. Абсолютно. Прямо как запой, ей-богу! И все, кто ко мне в этот период лезли, вызывали, мягко говоря...
Пастух кивнул. Боцман слегка покраснел, а Док вздохнул. С каждым случалось что-то подобное, хотя расплачивался потом каждый за это по-разному...
– Если человек любит, - мудро рассудил Перегудов, - то какая разница почему да отчего? Пусть себе налюбится спокойно. Тем более что мы со своей помощью уже несколько опоздали. Судя по всему, Муха и сам прекрасно выкрутился.
– И все-таки, - с естественной для творческого человека нелогичностью возразил сам себе Артист.
– Лирика лирикой, но хочется быть уверенным, что Муха сам эту гурию выбрал, а не химия, которая в нем гуляет. Да и вообще. Вам не кажется, что в последнее время Муха как бы сторонится нас? В конце концов, одно то, что при всей своей предусмотрительности он понадеялся на почту, вызывает, знаете ли...
– Перестань, - ринулся Боцман на защиту Мухи.
– Он вполне нормальный, нет в нем никаких ПТСов. Каждому порой хочется побыть одному. Тем более любовь у него. Оставьте парня в покое!
– А ты как считаешь?
– спросил Артист у Дока.
– Это случайно не вариант Йоко Оно?
Йоко Оно была той самой возлюбленной Леннона, из-за которой, как считали некогда многие, и распалась уникально дружная и плодовитая четверка "Битлз".
– Знаете...
– Док замялся: дружба дружбой, но и привычка хранить врачебную тайну сидела в нем крепко.
– О таких вещах заранее точно не скажешь. Я тут перемолвился парой фраз с Мишаниным из "Андромеда". Вы Мишанина тоже знаете, опыта ему не занимать. Так вот он заметил: по Мухе армия и война прошлась, может, даже посильнее, чем по каждому из нас.
– Чепуха, - упрямствовал Боцман.
– Нет у него никаких бзиков.
– В том-то и дело, что нет, - подтвердил Док.
– А бзики очень помогают жить. Это у нас просто взгляд замылился, мы не замечаем. А Мишанин Муху давно не видел, ему это сразу бросилось в глаза. Все-таки
– Вот любите вы, медики, людей психами выставлять, - пробурчал Боцман.
– Какие у Мухи комплексы? Откуда? Да он за дружбу, за любого из нас - что угодно!
– Оттуда! Душа-то у него есть или нет?!
– рявкнул Док. Хоть он и врач, которому полагается смиренно принимать людскую тупость, но ведь не просто врач, а военно-полевой хирург. Значит, умел напомнить сослуживцам о своем звании.
– Вот из нее, из души, все и проистекает. Законы психологии еще повесомее, чем закон всемирного тяготения. Ты заметь: у каждого из нас нашелся свой личный бзик. У тебя - семья, сыновья. У Пастуха - и семья, и целая деревня на шее. У меня - бывшая жена и реабилитационный центр. У Артиста - его театральные аферы, которые стоят всех бывших и настоящих жен, вместе взятых... А у Мухи что? Только он сам. Агентство еще толком не раскрутилось. К тому же он, как многие наши мужики, обращение за помощью в душевных делах считает слабостью. Вот и старается решить свои проблемы сам. В одиночку.
– Вот и дайте ему такую возможность, - угрюмо пробурчал Боцман. Человек хочет сам в себе разобраться. Да еще и любовь тут... Чего влезать-то?
Пастух почувствовал, что диспут друзей заходит в тупик, и сказал:
– Любовь - это, конечно, святое. Но Муха кое-чего не знает. Здесь ведь не только его личные проблемы. А он не знает, что каким-то боком его приключения имеют отношение и к УПСМ, и к Голубкову, и даже к Грузии.
– И почта!
– поддержал командира Артист.
– Ты посмотри: письмо Мухи к Пастуху хрен знает где бродило столько времени; посылка к Доку - тоже... С пейджерами сплошная липа... Случайности? Что-то не верится...
Иногда и неверные в деталях предпосылки помогают прийти к верным выводам.
– Короче, так...
– выслушав всех, резюмировал Пастух.
– Это как день рождения, знаете? На него не приглашают. Друзья сами знают и сами приходят, незваными. Медовому месяцу Мухи мы мешать не станем, но все-таки за ним присмотрим.
– Но, ребята, в таких делах надо быть очень и очень тактичными, прервал Док. Пастух кивнул согласно.
– Док прав: очень и очень тактично.
Так и решили.
Сложнее оказалось решить, что делать с Гномом и его экспериментами. Артист предлагал заложить его Голубкову, Боцман хотел по-тихому разорить его гнездо, ликвидировав саму возможность продолжать эксперименты на людях. Пастух попросил Дока подробнее высказать свое мнение. А тот чуть ли не в молитвенный экстаз впадал, говоря о достижениях Полянкина и о перспективах его работы:
– Вы не представляете, ребята, как это грандиозно! Конечно, это только начало. Но перспективы! Вот представьте: принял таблетку и потом за полгода запомнил университетский курс на всю жизнь. Да какой там полгода - месяц! Или с моими инвалидами. Ведь большинство из них просто позволили себе внушить, что они - калеки, а следовательно, им все должны помогать. Нянчить. А тут таблетка, внушение, что ты не обрубок, а полноценная талантливая личность, и - готово! Человек уже не успокоится, пока не найдет свое дело в жизни. Грандиозно.