Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара

Маккормак Джон

Через минуту мы почти извлекли отвратительно пахнущий плод; к этому моменту зрители как раз начали возвращаться на покинутые позиции.

Тут их накрыло зловонием — все бросились по кустам, зажимая рты ладонями и издавая странные гортанные звуки. Со стороны можно было подумать, что публику разогнали слезоточивым газом. Только Боб опять восседал на прежнем месте, радостно ухмыляясь и вытаращив глаза, он стряхивал листья с покрытых ссадинами и царапинами рук, пытаясь сообразить, что же с ним произошло.

Каюсь, у меня есть один недостаток: мне всегда становится

смешно, когда здоровенного верзилу вроде Падучего Дженкинса начинает тошнить во время операции. Представьте же себе, как я хохотал в тот день, когда вокруг меня блевали добрых два десятка представителей мужского пола; лица тех, кто пытался проявить стойкость, по цвету не отличались от риса двойной очистки, а один страдалец ползал на коленях в зарослях бурьяна.

Наконец, я начал зашивать матку — по моему лицу градом катились слезы, а тело сотрясалось от смеха, который мне приходилось сдерживать. К тому времени, когда зрители пришли в себя настолько, что смогли вернуться, работа была почти закончена.

Я оказался хозяином положения. Собравшиеся посчитали меня крутым парнем, причем только потому, что мне не потребовалось бежать в кусты.

— Погляди-ка, как он управляется с инструментом, — пересохшими губами пробормотал лесоруб, зачарованно следивший за моими руками, — а теми маленькими серебряными щипчиками он завязывает узлы.

— Этот инструмент называется иглодержателем, а тот, что лежит на полотенце, акушерскими щипцами, — объяснял я, словно выступая перед первокурсниками ветеринарного колледжа.

— Вы научились всему этому в ветеринарной школе? — поинтересовался кто-то.

— Нет, всю премудрость он почерпнул из комиксов про Капитана Марбла! — выпалил Боб. К этому моменту он уже полностью вернулся к сознательной жизни. — Мой дядя Карни Сэм точно так же выучился на таксидермиста.

Все, включая меня, дружно расхохотались.

— Сколько раз вы делали такую операцию, док? — спросил один из самых прытких.

— Неоднократно! — воскликнул я, не вдаваясь в подробности. Кому охота узнать, что кесарево сечение его коровы стало для ветеринара первым опытом.

Наконец веревки были развязаны, пациентка с энтузиазмом вскочила на ноги и попыталась выскочить через открытые ворота, а потом принялась щипать траву возле изгороди. Когда мистер Кент принес ведро воды из ручья, она в одно мгновение выдула все до капли.

— Только посмотрите на нее. Ей уже лучше! — раздались голоса из публики.

Теперь на моей стороне было явное большинство.

— Наверное, ищет местечко, получше, чтобы отбросить копыта, — протянул какой-то скептик, видимо, его не впечатлили мои подвиги.

Пока я мыл инструменты позади моего грузовика, корова уже начала жевать сено, которое мистер Кент принес ей из сарая. Потом он с улыбкой подошел ко мне.

— Док, чековая книжка у меня при себе, поэтому давайте я выпишу вам чек и мы забудем о нашем уговоре.

Шансы коровы значительно повысились, так что хозяин недолго ломал себе голову, прежде чем сообразил очевидное — осенью моя доля составила бы солидную сумму, значительно превышающую сегодняшний гонорар.

— А может, все-таки подождем до осени, ведь тогда мне достанется половина выручки?

— Док, пожалуйста, давайте я заплачу вам сейчас, — буквально взмолился мистер Кент.

— Ладно, вы уверены, что действительно этого хотите?

— Ну да, уверен.

С тех пор мне сотни раз приходилось делать кесарево сечение, но тот день у мистера Кента Фарриса жив в моей памяти, возможно, благодаря незабываемому массовому приступу тошноты и единственному в моей практике случаю, когда фермер упрашивал ветеринара принять плату за свои услуги. Жаль, что такое не повторяется.

Глава 7

Любой налогоплательщик невольно ужаснется, получив коричневый, подчеркнуто официальный конверт. Все мы знаем, что он придет, только не знаем когда. И вот, после нескольких лет ветеринарной практики, держа в руках такой конверт, я не то чтобы испугался, но все же вздрогнул, прочитав в верхнем левом углу обратный адрес: «Внутренняя налоговая служба. Мобил, Алабама».

Чувствуя, как меня охватывает дрожь, а по вдруг онемевшей спине бегут мелкие холодные мурашки, я сунул под клапан конверта тупой перочинный нож и вскрыл послание. Несколько дней назад мне довелось испытать похожие ощущения — в тот раз разъяренный бык промахнулся. Отделавшись ссадиной на ягодицах, я в очередной раз принял решение вести себя осмотрительнее, чтобы не пришлось снова спасаться бегством от охваченного жаждой мести четвероногого пациента. Подобное чувство возникло, когда ползающий по комнате Пол вдруг исчез, хотя я отвернулся всего на секунду. Мне посчастливилось обнаружить его в ящике под кухонной раковиной практически сразу, с ним, слава Богу, ничего не случилось, но чувство ужаса не забылось до сих пор.

«Нижеследующим вас уведомляют…» — так начиналось письмо. Подивившись казенному стилю послания, я пообещал себе посмотреть в карманном словаре точное значение слова «нижеследующий». Такой словарь лежал в моей машине в отделении для перчаток, с его помощью я уже пытался расшифровывать некоторые слова, бывшие в ходу у моих клиентов, но, к великому разочарованию, в словаре Уэбстера обнаруживались лишь очень немногие из них. Письмо извещало, что моя деятельность должна подвергнуться аудиторской проверке, поэтому в назначенный день и час меня ждут в офисе налоговой инспекции. Помню, что днем «икс» был выбран четверг.

— Я не смогу поехать туда в четверг! Разве этим идиотам неизвестно, что по четвергам идут торги на ярмарке?

— Остынь, дорогой, — посоветовала Ян, — не стоит выходить из себя, этим ты ничего не изменишь. Они просто выполняют свои обязанности. Нужно договориться, чтобы в четверг кто-нибудь тебя заменил.

— Кто же меня заменит? Кроме меня у них никого нет!

— Джон, когда ты поймешь, что один в поле не воин? Ты просто не в силах справиться со всеми проблемами в одиночку, не прибегая к помощи других людей.