Айболит из Алабамы. Героические будни сельского ветеринара
Шрифт:
— Вы держите Сьюзи в доме или во дворе?
— Это дворовая собака, но я вожу ее с собой в грузовике. Иногда я разрешаю ей посидеть на переднем сиденье, тут уж она придвигается ко мне вплотную, так что я едва не выпадаю в дверь.
— Она сильно чешется?
— Не особенно. Я сам чешусь куда сильнее. Док, люди могут заразиться клещом от собаки?
— Скитер, познакомьтесь с моим помощником. Это Том. Что скажешь, Том?
Парень прочистил горло и изрек:
— Один из видов клеща заразен для человека. Похоже, вы его подцепили.
— Ч-что? С-с чего ты взял? — запинаясь, выговорил Скитер.
— Папа
Скитер замер с поднятой рукой, но так и не почесался; еще некоторое время он смотрел на шестилетнего Тома, затем перевел взгляд на меня.
— Скитер, я позабочусь о Сьюзи. А вот вам не помешает заглянуть к врачу и узнать, не подцепили ли вы собачью чесотку. Но не признавайтесь, что пришли по совету ветеринара, доктору это может не понравиться, поэтому соврите, что прочитали о заболевании в «Ридерз дайджест» или каком-нибудь дамском журнале. Вашу болезнь вызывает чесоточный клещ, который прогрызает в коже ходы, вызывает зуд и раздражение. Уверен, что у Сьюзи целых два вида клещей, причем оба — весьма неприятные.
Наконец Юджиния принесла наш обед, и мы приступили к еде, продолжая обсуждать проблемы собачьей дерматологии. Я успешно справился с отбивной и остальными блюдами, приправляя их мечтами о том, что в один прекрасный день появятся специалисты, занимающиеся исключительно кожными болезнями собак. Но Том только расковырял свой гамбургер. Юджиния даже встревожилась из-за его плохого аппетита. Видимо, я переоценил возможности сына — обсуждать собачьих клещей за обедом все-таки не следовало.
— Из-за этих разговоров о собачьей чесотке мне что-то расхотелось есть, — мрачно сказал Том.
Мы вышли на улицу и осмотрели Сьюзи. Действительно, она почти полностью облысела, не считая кончика хвоста, на котором осталась кисточка, и нескольких островков шерсти, беспорядочно разбросанных по телу. От нее исходил запах, типичный для собак с хронической чесоткой, что существенно облегчало диагностику.
— Давайте договоримся, Скитер. Я дам вам бутылочку специального шампуня, содержащего селен. Поезжайте домой, облейте собаку водой и нанесите шампунь по всему телу, подождите минут десять, а потом смывайте. После этого вытрите ее как следует и привяжите где-нибудь в гараже, подстелив газеты или старое одеяло. Когда мы соберемся домой, то позвоним вам, и вы привезете собаку сюда.
— Нет, но он хотя бы уничтожит запах. Когда мы повезем собаку к себе, мне придется посадить ее рядом с Томом.
Сын слушал меня, изумленно раскрыв рот.
— Хорошо, ты можешь сам сесть за руль, тогда я поеду рядом с собакой, — усмехнулся я.
— Конечно, я выбрал бы второе, — невозмутимо отозвался Том, — или устроился бы сзади, там, где у тебя лежат лекарства от глистов.
Из парнишки мог бы получиться не только ветеринарный дерматолог, но и непревзойденный комик!
Сьюзи оказалась общительной собакой. Скитер нашел старый спальный мешок, в который мы поместили пациентку, застегнув молнию и оставив снаружи только собачью голову. Сначала она смутилась и спрятала морду между сиденьем и пассажирской дверцей. Но, когда мы остановились возле «Королевской молочной», собака высунулась в окно, вызвав живейший интерес не слишком вежливых старшеклассников, сидевших в соседней машине.
— Посмотрите-ка вон туда, что за чучело у них в спальнике? В жизни не видывал такой уродливой тетки!
Я бросил на них суровый взгляд и погрозил пальцем, автомобиль с юнцами сорвался с места и исчез в ночи, чтобы через несколько минут вновь возникнуть у ближайшей пивной.
Том съел только половину рожка, а остальное скормил Сьюзи. К тому времени, когда мы пересекли границу округа Чоктау, оба мои пассажира крепко спали. Из радиоприемника лилась музыка в стиле кантри, покрышки шелестели по глинистому проселку, а я чувствовал покой и умиротворение. Все мои мысли были только о Ян и долгожданном рождении третьего ребенка. Не исключено, что это произойдет уже сегодня ночью. Я невольно надавил на акселератор чуть-чуть сильнее.
Если бы можно было заранее знать, какое испытание приготовила судьба для меня и Сьюзи, та ночь не казалась бы мне такой безмятежной.
Глава 2
Из-за бесконечной суматохи и обилия разных дел по четвергам я был занят на ярмарке до самого вечера; на следующий день пациентов в клинике было больше обычного, и пятница неизменно оказывалась горячим деньком. Я старался приехать в клинику пораньше, чтобы просмотреть в журнале, кто записался на прием, и подготовиться.
Накануне вечером мы с Томом посадили Сьюзи в просторный вольер, накормили и напоили ее, потом сделали все необходимые процедуры пациентам, занимающим остальные вольеры, после чего отправились домой и буквально рухнули без сил каждый в свою кровать.
В пятницу к моему приходу Тимми как раз заканчивал мыть пол в приемной. (Местные юнцы, мечтавшие стать ветеринарами, обычно начинали свою карьеру именно с чистки вольеров, ухода за животными и уборки: нужно было поливать из шланга полы в клинике, а потом тереть их щеткой. Попутно они обучались самым несложным приемам — держать собаку во время укола, чистить ей уши, надевать намордник и приводить животных в процедурную.)
— Тимми, перед тем как пойдешь в школу, приведи сюда немецкую овчарку. Мне нужно взять кожный соскоб, а также проверить, нет ли у нее глистов, — попросил я.
— Ту, у которой чесотка? В жизни не видывал собаки страшнее, — воскликнул он.
— Вот и вчера вечером юнцы у «Королевской молочной» упражнялись в остроумии.
При упоминании о молочной его нижняя губа обиженно оттопырилась. Было ясно, парнишка все еще дуется из-за той истории с мороженым.
— Такое не каждый сумеет.
— Какое «такое»?
— Губы надуть так, как ты… Мне жаль, что так вышло с мороженым. Я уже говорил тебе, что сам дьявол, должно быть, толкнул меня под руку.
— Хватит извиняться, — жизнерадостно воскликнул он, — как-нибудь я с вами поквитаюсь. Как говорится, не каждый день солнце будет греть собачий нос.
С этими словами Тимми удалился по коридору и исчез за дверью помещения, где содержались наши пациенты.
Через минуту я уже осматривал Сьюзи. Некоторые участки ее шкуры совершенно оголились, были воспалены и покрыты красными отметинами в тех местах, где она пыталась облегчить невыносимый зуд с помощью зубов или когтей. Глядя на нее, я представлял себе свежую просеку в сосновом бору или непаханое поле с чахлой растительностью. Нам предстояло перепахать это поле и засеять его заново.