Айкидо как есть
Шрифт:
Первое, что я увидел когда мы начали – как он подпрыгнув, сделал «вертушку» – удар ногой с разворота. Вреда это не принесло, но демонстрировало явную серьезность его намерений и способностей. А закончилось тем, что меня, дико сопротивляющегося и орущего стаскивала с врага учительница соседней школы, которая проходила мимо. Мне очень хотелось сидеть на противнике дальше и молотить его по башке. Угрозы вызвать милицию и поставить меня на учет действия не возымели. Почти ничего из драки я не запомнил, только злобу и желание нанести максимальный ущерб. А само действо напоминало, вероятно, возню диких зверят. С тем парнем позже мы общались уважительно, почти по-дружески.
Важное – мир не справедлив и чем раньше это понять, тем лучше для тебя. Драки неизбежны, свои идеалы надо защищать, желательно
Конечная цель каратэ не в победе, а в совершенствовании характера участников. Гитин Фунакоси.
В спортзале нашей школы организовалась секция Каратэ. Все знания об этом таинственном явлении происходили из «боевиков», которые крутили в видеопрокатах. Видеопрокат – это такие мини-кинозалы, с несколькими рядами стульев, телевизором и видеомагнитофоном. За небольшую сумму можно было посмотреть западный фильм в сомнительном качестве и незабываемом «гнусавом переводе». Самыми популярными были фильмы, где герои владели навыками загадочного Каратэ. Они наносили удары руками и ногами, так быстро и ловко, что враги просто разлетались. Мне было 9 лет и я уговорил родителей записать меня в секцию Каратэ.
Это было первое знакомство с восточным подходом к изучению боевых искусств. На волне популярности Каратэ школьный зал был переполнен такими же энтузиастами, как и я. Среди нас выделялись ребята в белых кимоно – «старшие», их надо было слушаться. В стороне они отрабатывали удары в парах, нам это пока не позволяли. Сэнсэй(яп. ?? –«ранее родившийся», «учитель», «инструктор») был невысокий молодой человек.
Мы строились рядами и Сэнсэй показывал движение, которое мы должны были много-много раз повторить. Оказалось, что я могу отжиматься 50 раз на кулаках на деревянном полу, под громкий японский счёт: ичи, ни, сан… Мы изучали много прямых ударов руками с выкриком Киай. Занимались растяжкой и ударами ногами по воздуху, мы сидели в странной позе на коленях, пока Сэнсей объяснял. На стопах и коленях оставались кровавые мозоли, и когда сейчас новички корчатся от боли, сидя на мягком татами, я с улыбкой вспоминаю тот зал из 90-х.
Важное правило – в Боевых Искусствах действует закон – чем хуже, тем лучше!
Это продолжалось пару месяцев, но после очередного медосмотра у меня выявили искривление позвоночника с полным запретом заниматься ударными видами спорта. На этом мое знакомство с восточными видами боевых искусств закончилось, фактически так и не успев начаться.
Нокдаун в жизни может быть случайностью, но вставание с пола и движение вперед – это уже сознательный выбор.
После поступления в Университет, мне выделили место в общежитии. В конце 90-х это было весьма специфическое заведение, со своей иерархией и «околоприблатненными» порядками, установившимися среди жильцов. Те, кто учился и жил университетской жизнью вели себя скромно. Чего нельзя было сказать о тех, кого отчислили или тех, кто «случайно» заселился в общежитие, а в свободное время занимался вымогательством и разбоем.
Здание общежития представляло собой пятиэтажное строение, на каждом этаже сорок комнат, две кухни, туалет и раковины в конце коридора. Обитая там, ты всегда находился в окружении людей и никогда один. В комнате нас было четверо. Чтобы сходить в туалет, нужно было преодолеть весь коридор и если ты ботан-первокурсник, случиться с тобой могло всякое. Общежитие не располагало к учебе, к счастью до позднего вечера работала библиотека и компьютерные классы, где можно было заниматься. Конфликты случались ежедневно и ежечасно. Те, кто стоял выше на иерархической лестнице отнимали ценности и продукты у тех, кто стоял ниже – всё как у животных. А кто не соглашался на «сделку» получали моральное и физическое воздействие. Очень скоро стало понятно, что надо повышать уровень обороноспособности.
Важное правило – ничего само не произойдет, пока ты сам не встанешь и не сделаешь первый шаг. Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага.[8, гл. 64, стр. 12]
Со временем мною было замечено, что борцы хорошо себя показывают в драках. При явном проигрыше в обмене ударами, обычно они стремились сближаться и мгновенно переворачивали оппонента головой в раковину, об угол стола, а то и головой на кафельный пол, чем и заканчивали схватку в свою пользу. Попытка записаться в секцию греко-римской борьбы при Университете окончилась фиаско, из-за нестыковки расписания или недостаточной настойчивости. На занятиях физической культуры я занимался в секции волейбола. Этот выбор я сделал еще в начале поступления, когда надо было выбирать между волейболом и боксом. Логично рассудив, что программисты зарабатывают на жизнь головой, удары были не желательны. Хотя, при поселении в общаге, я и не предполагал, сколько их достанется на мою глупую голову. И однажды, знакомый одногруппник рассказал, что занимается Айкидо.
Об Айкидо я не знал ничего, кроме самого слова и Стивена Сигала из фильмов десятилетней давности. Я был покорен молниеносно, попав в уютный зал со строгим и вдумчивым Сэнсэем. Меня не допустили до занятий сразу, а предложили сначала понаблюдать трёхчасовую тренировку со стороны. Сказать, что мне понравилось – ничего не сказать. Всё было настолько экзотично и не похоже на виденное мной ранее, что просто захватывало дух. К тому же, порядок, сдержанность резко контрастировали с тем хаосом, который творился вокруг меня. В конце тренировки Сэнсэй задал мне вопрос: «для чего мне Айкидо?» Я чего-то невнятно ответил, о том что нравится и всю жизнь мечтал и со следующей тренировки был допущен к занятиям. Так я начал заниматься в Айкидо-клубе «Мусуби». Помимо библиотеки и компьютерного класса, появилось ещё одно место, где можно было пропадать допоздна, чтобы не возвращаться в общагу. Тренировался я с большим энтузиазмом и усердием, впрочем, это относится ко всему, чем я в жизни начинал заниматься.
Важное правило – если уж начал что-то делать, делай это хорошо и желательно лучше других, а иначе не стоит и пробовать.
Я постоянно докучал «старичкам» в зале каверзными вопросами и «проверками». Кто-то отмахивался и сторонился, а кто-то помогал. Возраст, занимающихся в клубе, был очень разный. Информация по Айкидо отсутствовала, программы тренировок были, я полагаю, авторским видением Сэнсэя. Только-только начинали появляться видеокассеты в плохом, перезаписанном и размагниченном качестве, где мастера Айкидо что-то показывали и объясняли на английском или японском. Видеомагнитофона у меня не было, но был компьютерный класс с доступом в интернет, я закачивал ролики Айкидо и изучал их. Это помогало мне лучше усваивать и классифицировать материал. Видео интерпретировались Сэнсэем и предлагались для тренировок. Семинары Мастеров-японцев анонсировались только в больших городах, Москве и Санкт-Петербурге. Спустя три месяца занятий я направился в Питер.
Тот, кто находит удовольствие в уединении – либо дикий зверь, либо Бог. Аристотель
Дверь внезапно распахнулась, хотя была закрыта на задвижку. На пороге стоял невысокий коренастый парень из постоянных обитателей студенческого общежития. Линия волос начиналась практически сразу над сросшимися бровями, пронзительные черные глаза горели яростью. Диалог сразу не задался. О чем можно беседовать с человеком, вымогающим деньги? Отдавать нельзя, иначе навеки можно было стать «дойной коровой». Не отдавать можно, но тогда тебя могли избить, и неоднократно. Решать в такие минуты надо быстро и, желательно, заранее подготовившись к ответу. Его группа поддержки ждала наготове и, без особых угрызений совести, могла попрыгать у тебя на голове и печени. В голове дурацкие представления о добре и зле, безупречные герои из фильмов, которые всегда знают, что делать. А в жизни всё выходит проще.
После несильного толчка в грудь я встал в стойку и приготовился к драке. Когда парень двинулся вперед я ударил его в подбородок и…не попал. Легкое удивление вызвала непринужденность, с которой он увернулся. И тут в моей голове что-то вспыхнуло, погасло, очнулся я лежа на полу, на мне кто-то сидел и бил.
Начало драки мне рассказали позже. Стоя в соплях и в крови, тяжело дыша от сведенных мышц, униженный и оскорбленный я отмывался в раковине. Это был первый нокаут и сотрясение мозга, заставившие меня две недели ходить как в тумане и скверно соображать. Первый, как известно, не последний, а после шестого я перестал их считать.