Айс
Шрифт:
— Какой… газ? — осторожно спрашиваю я.
— Он работает как своего рода нейромедиатор; через дыхательные пути попадает в кровоток, а оттуда в мозг. Химические вещества-посредники прикрепляются к рецепторам и как бы программируют его. Мы разрабатывали этот газ в нашем секретном исследовательском отделе на протяжении многих лет и неоднократно тестировали на заключённых. Он делает людей послушными, они будут следовать за нами, как дрессированные обезьяны. Ещё месяц назад газовые баллоны были установлены в системы циркуляции воздуха. Когда их запустят сегодня вечером, газ разлетится по всему городу.
Он
— Все будут дышать этим газом? — спрашиваю я как можно равнодушнее.
— Не все, порядка двухсот мужчин и женщин эвакуируют в защитный бункер. Врачи, исследователи, верные сторонники нашего дела. В конце концов мы не можем уничтожить умы всех людей, нам нужны наши светлые головы, потому что не известно, какой ущерб нанесёт газ в долгосрочной перспективе.
— В бункер?
Я пытаюсь дышать ровно. Члены Сената безжалостнее, чем я могла себе представить в самых мрачных мыслях.
— Да, под большой башней, я только что оттуда. Там остальные переждут газовую атаку. Но я решил пока навестить Стивена. В любом случае, мне надо многое с ним обговорить.
— Грандиозный замысел, — говорю я с максимальным энтузиазмом.
— Да, и, если всё пройдет хорошо, мы сможем послать наших Воинов вместе с армией из Нью-Ворлд Сити в Резур, не опасаясь, что один из них снова станет перебежчиком, потому что они тоже снова станут кроткими как овечки. Газ изменяет структуру мозга, люди перепрограммируются, как роботы. Это средство сделает нас богатыми! Мы продадим его всем другим городам с куполами. Мы сможем использовать вырученные средства для создания нового воздушного флота, чтобы в один прекрасный день мы могли стать правителями всех городов.
Отец безумно смеётся и становится похож на какого-то сумасшедшего профессора.
Но это мой отец. И я единственная, кто сейчас может его остановить.
* * *
Я слоняюсь по своей квартире, как зомби, и чувствую себя опустошённой. Мне давно пора было собраться, скоро позвонит отец. Можно было бы принять душ, но у меня ни на что нет сил, я ничего не чувствую, ничего не знаю, голова пуста. Вместо этого я открываю дверь внутреннего дворика, чтобы впустить воздух. Несвежий воздух купола. Дверь была лишь прикрыта, я никогда её не запирала. Зачем? Сюда никто не может попасть, а поскольку в Уайт-Сити погода не меняется, мне не нужно бояться, что квартиру зальёт дождь.
С тех пор, как я узнала, как выглядит и пахнет мир снаружи, я не хочу дышать другим воздухом, и я хочу наслаждаться покалывающими лучами солнца на моей коже, даже если они не идут мне на пользу.
Я устала, устала бесконечно. Не только потому, что не выспалась, но и потому, что не знаю, что делать дальше. Без Айса и с осознанием того, что с жителями Уайт-Сити вот-вот произойдёт нечто ужасное. А затем доберутся и до резурцев.
Измученная, я бросаюсь на кровать и вжимаюсь носом в простыню. Ткань до сих пор хранит его запах, я глубоко вдыхаю его, что, к сожалению, заставляет моё сердце болеть ещё сильнее. Как бы я хотела, чтобы Айс
На самом деле, мне кажется, что я чувствую на себе его взгляд и повсюду чувствую присущий ему мужской запах, смешанный с запахом лосьона после бритья.
Мой мозг играет со мной злую шутку.
Нет, я этого не вынесу, всё напоминает мне о тех нескольких замечательных часах, которые у нас были.
Я с трудом вылезаю из постели и выхожу на террасу на крыше. Уже почти полдень, но вместо обычной тишины я слышу крики. Люди до сих пор негодуют, похоже, никто не занимается своей работой.
Я смотрю через парапет, там люди с плакатами. Протестующие? Они маршируют взад и вперед перед зданием и выкрикивают лозунги, которые отсюда я расслышать не могу. Но совершенно ясно одно: они хотят справедливости, хотят объяснения всему этому, они больше не желают, чтобы их подавляли.
Вздохнув, я закрываю глаза и прислоняюсь к перилам. Скоро они все станут делать то, что велит им Сенат. Сегодня вечером здесь на самом деле станут жить зомби.
Как мне предупредить Эндрю и остальных? У меня нет возможности связаться с ними. Я даже не знаю, где они. До этого момента план был продуман, но что дальше?
Эндрю хотел, чтобы я ему доверяла. Я видела, что он что-то от меня скрывает. Что и почему? И каким образом всё должно стать хорошо? Теперь я знаю, что задумал Сенат, и Эндрю также подвергнется воздействию газа.
Я не могу этого допустить!
Убить отца? У меня не получится — для этого мне придётся убрать с пути его телохранителя. Но может, мне удастся отца перехитрить. А потом… я должна буду найти наших людей и всё им рассказать.
Да, это единственный способ. Надо лишить отца и его телохранителя возможности действовать, иначе я не смогу выбраться из этой проклятой квартиры! Но пистолет я отдала Эндрю, мой же находится в сейфе в кабинете отца, и я не знаю кода.
Я наклоняюсь сильнее, мои глаза по-прежнему закрыты. Если я ещё немного перегнусь через парапет, я упаду.
— Что же мне делать? — шепчу я.
Когда внезапно меня обнимает рука и сзади прижимается тёплое тело, я открываю глаза и застываю. О боже, это что, телохранитель отца?
— Теперь всё будет хорошо, детка, — бормочет он мне на ухо.
Невозможно, это…
— Айс? — Мой голос — не более чем дыхание.
Должно быть, я сплю — это не может быть он. Я не смею посмотреть на его руку, не смею обернуться, вместо этого я касаюсь его пальцев. Тот, кто держит меня, ощущается настоящим. Живым. Я пощипываю тонкие волоски на тыльной стороне ладони и представляю перед глазами руки Айса. Да, они были слегка волосатыми.
— Это на самом деле ты? — тихо спрашиваю я.
Я едва могу говорить, мой голос так дрожит.
— Повернись, детка, и посмотри на меня, — мягко приказывает он.
Мои ноги двигаются, делая в точности то, что он мне говорит, но разум сопротивляется. Я знаю, что Айс не может стоять позади меня, наверняка, это какой-то подлый розыгрыш. Или я сошла с ума.
Я видела, как его застрелили, как из него потекла кровь и как два Воина протащили мимо меня его неподвижное тело. Он что, вернулся как призрак?