Айсберг
Шрифт:
На мгновение Питт увидел в ярком неоновом свете металлический блеск, инстинктивно наклонил голову, и это спасло ему жизнь: сабля третьего пирата разрубила круглый помпон на шапке волка. Питту слишком долго везло. Двух людей Рондхейма он застал врасплох, но у третьего было достаточно времени, чтобы отразить нападение Питта и внезапно напасть самому.
Слепо уклоняясь от стремительных ударов, отступая под яростным натиском, Питт судорожно бросился в сторону и через парапет упал в холодную воду канала. Падая, он услышал свист сабли: она рассекла воздух там, где он был несколько мгновений назад. Потом его сотряс сильный
«Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Йо-хо-хо».
Боже, сквозь туман в голове подумал Питт, почему бы этим ублюдкам не спеть что-нибудь другое? Как специалист-диагност, он тщательно исследовал свое побитое тело: области боли, положение рук и ног в отражающей сверкание пламени воде. Ребра словно горели в груди, огонь распространялся на спину и плечи. Выбравшись на причал, Питт постоял, пошатываясь; он мог стоять только потому, что опирался на саблю, как на костыль; с некоторым удивлением он обнаружил, что по-прежнему крепко сжимает рукоять.
Опустившись на одно колено, он пытался выровнять дыхание, ждал, когда сердце перестанет частить, и в то же время осматривал декорации; взгляд его отчаянно пытался проникнуть в темноту за огнями. Мост опустел, третий пират словно растворился, а лодка только что исчезла за поворотом. Питт повернул в другую сторону и увидел, как из-за другого поворота показывается следующая лодка со зрителями.
Все это он замечал машинально, не классифицируя, не вдумываясь в значение. Он мог думать только о том, что убийца, переодетый пиратом, где-то рядом. Он чувствовал себя беспомощным: все манекены были на одно лицо, а события на мосту разворачивались с такой быстротой, что он не успел подробно рассмотреть костюм своего противника.
Он лихорадочно пытался спланировать следующий шаг.
Полагаться на внезапность больше нельзя: «пират» знает, как выглядит Питт, а сам он не может отличить настоящего человека от куклы; он утратил даже возможность действовать первым.
Эти мысли еще мелькали в его сознании, но он уже знал, что надо действовать.
Секунду спустя Питт спотыкаясь бежал вдоль причала, на каждом шагу ахая от волн боли, прокатывавшихся по телу. Через черный занавес он ворвался в следующую декорацию. Это было большое куполообразное помещение, тускло освещенное, потому что сцена изображала кошмар.
В дальнюю стену была встроена уменьшенная копия пиратского корабля вместе с экипажем и «веселым Роджером», который вился на ветру, создаваемом электрическим вентилятором; корабль над головами зрителей в лодках стрелял из пушек в миниатюрную крепость, расположенную на холме на другом краю павильона.
Было слишком темно, чтобы разглядеть что бы то ни было в лодке с экскурсантами. Питт не видел никакого движения на корме, но не сомневался, что у Киппманна и Лазарда там все под контролем — конечно, все, что в пределах их досягаемости. Его глаза начали постепенно привыкать к полутьме, в которой происходило сражение корабля и крепости, и он заметил, что в лодке все лежат на дне, ниже бортов.
Он был уже на середине служебного мостика, ведшего на пиратский корабль, когда понял почему: послышался необычный звук, легкий щелчок выстрела из пистолета с глушителем. И неожиданно Питт оказался за спиной пирата, который держал что-то в руке
Питт с отстраненным интересом взглянул на пирата. Замахнулся тяжелой саблей и плашмя ударил пирата по запястью.
Пистолет выпал из руки пирата на мостик, а оттуда свалился в воду. Пират повернулся; из-под платка, которым он обвязал голову, торчали белые волосы, в холодных серо-голубых глазах светились гнев и досада, у рта залегли глубокие морщины. Он осмотрел комическую фигуру, только что с исключительным хладнокровием убившую двух его товарищей. Голос его звучал жестко, с металлом:
— Кажется, я ваш пленник.
Питта он ни на мгновение не сбил с толку. Эти слова — всего лишь увертка, средство скрыть стремительное действие, которое неизбежно последует. Говорящий очень опасен и играет по-крупному. Но Питт был вооружен не только саблей — он вновь обрел силу, которая прихлынула, как приливная волна. Он улыбнулся.
— Так это вы, Оскар.
И замолчал, по-кошачьи внимательно наблюдая за Рондхеймом. Держа главного палача «Хермит лимитед» на острие сабли, он снял волчью голову. Лицо Рондхейма оставалось жестким и напряженным, но в глазах отразилось полное непонимание. Питт бросил маску и сгруппировался — близился миг, который он давно предвкушал, не очень-то веря, что он настанет. Одной рукой Питт медленно размотал бинты, бросая их на пол небольшими кучками и усиливая напряжение. Закончив, он посмотрел Рондхейму в глаза и сделал шаг назад. Губы Рондхейма зашевелились, чтобы задать не до конца сформулированный вопрос. Лицо у него было совершенно ошеломленное.
— Жаль, что вы не можете припомнить меня, Оскар, — спокойно сказал Питт. — Впрочем, вы оставили мало такого, что можно вспомнить.
Рондхейм смотрел на заплывшие глаза, на разбитые вспухшие губы, на швы на скулах и бровях, потом рот его раскрылся, и он прошептал:
— Питт!
Питт кивнул.
— Это невозможно, — произнес Рондхейм.
Питт рассмеялся.
— Прошу прощения, что испортил вам день, но попытаться доказать, что не всегда можно доверять компьютерам, стоило.
Рондхейм долго, внимательно смотрел на Питта.
— А остальные?
— За одним исключением все живы и лечат переломы, которыми вы их так щедро наделили.
Питт посмотрел за плечо Рондхейму и увидел, что экскурсионная лодка медленно уходит в следующий павильон.
— Значит, мы с вами снова один на один, майор. В условиях, более благоприятных для вас, чем те, что были у меня в спортивном зале. Но не слишком надейтесь, — на его губах появилась усмешка, — гомикам с мужчинами не равняться.
— Согласен, — ответил Питт.
Он бросил саблю в воду через голову Рондхейма, отступил и взглянул на руки. Им придется поработать. Он несколько раз медленно вдохнул, провел ладонями по влажным волосам, вытер их о костюм и в последний раз размял пальцы. Он готов.
— Я вас перехитрил, Оскар. Во время нашего первого раунда силы были неравны. С самого начала численный перевес был на вашей стороне, у вас были подготовленный заранее план и инициатива. Как вы себя чувствуете, Оскар, когда жертву не держат двое ваших наемников? Каково вам на чужой, незнакомой территории? У вас еще есть возможность бежать. Между вами и свободой, кроме меня, ничто не стоит. Но в том-то и дело, Оскар. Вам придется пройти меня.