Айвазовский в Крыму

Барсамов Николай Степанович

Латри обладал абсолютно точным глазом и твёрдой рукой. И, что бывает редко, эти качества сочетались у него с врождённым чувством колорита и поэтичностью образного мышления.

В работах Латри ранней поры мы встречаемся с очень вдумчивым, углублённым изучением природы. В его этюдах не видно стремления написать прямо с натуры законченную картину. Часто молодой художник не успевал даже покрыть краской всю поверхность холста, увлёкшись изображением полюбившегося ему уголка природы.

Работал он преимущественно на берегу моря — писал виды деревянных пристаней со шхунами возле причалов или песчаный берег с лодками и с сетями, развешанными для просушки.

Часто Латри писал этюды в окрестностях Ялты, где он в детстве жил в доме своей матери и куда позднее наезжал. Латри любил также работать в горах, откуда открывался вид на безбрежную ширь моря.

Благодаря врождённой одарённости Латри быстро постиг тайны живописного мастерства.

Интересна в этом отношении его маленькая картина «Осень». Живопись этой картины широкая, несмотря на малые её размеры; она очень тонко передаёт ощущение хмурого осеннего дня. Знаменательно, что художник добивается этого не передачей внешних признаков осени и не сюжетным содержанием, а живописными средствами: колоритом, цветом и верными тональными отношениями. В этой картине есть что-то близкое Левитану и позднему Похитонову. Картина подписана инициалами «М. Л.».

Так подписан и другой очень ранний этюд «Корабли в порту», обладающий высокими живописными достоинствами. На нём написано несколько шхун у причала, которые сушат паруса после дождя. Работая над изображением пасмурного дня, было бы естественно взять серый тон из смеси белой и чёрной красок и, усиливая и ослабляя его, вводить цвет в очень маленьких дозах там, где необходимо. Так делали многие художники в прошлом веке, так пишут часто и сейчас. Но Латри воспринимал природу гораздо тоньше и сложнее. Он понимал, что писать воздух, омытый летним дождём, когда сырая мгла ещё держится, пронизанная едва различимым солнечным светом, обычной серой краской нельзя. И находил тонкие цветовые оттенки серого тона — голубоватые, розоватые, зеленоватые, которыми только и можно передать всю сложность и богатство цветовой гармонии природы.

Сохранился ещё ряд этюдов работы Латри ранней поры. На них мы видим косогор в окрестностях Ялты, покрытый выжженной солнцем травой; бирюзовое море и лиловый мыс вдали; кипарисы у каменной стены, залитой солнцем, или на фоне холодного осеннего неба; группу деревьев и мраморную вазу на краю аллеи в Алупкинском парке.

Среди этих этюдов есть один — «Деревья осенью», сделанный, видимо, в степном Крыму. Латри написал пасмурный осенний день. На зелёной лужайке, освещённой скупыми лучами солнца, стоит группа уже утративших листву деревьев. За ними видны бурые туи, отделённые плотной зеленью стриженой живой ограды. В этюде, казалось бы, нет ничего, что могло увлечь воображение молодого художника, но вместе с тем он написан с глубоким вниманием и чутким отношением к тонкой красочной гамме, построенной на сочетании жухло-зелёного, бурого и серого цветов. Особенно хорошо — быстрыми, лёгкими штрихами — написаны голые ветви на фоне неба. Прекрасно передано впечатление проникающего сквозь них мягкого солнечного света. Красочные и тоновые сочетания в этюде найдены и переданы верно и чётко. Это один из тех этюдов, живописное качество которых так высоко оценил А. И. Куинджи во время просмотра работ Латри при его поступлении в Академию художеств.

Латри обладал тонким врождённым вкусом. Это можно видеть и в выборе сюжетов, всегда очень простых, без каких-либо претензий на внешний эффект или занимательность, и в цельном и легко найденном колорите даже самых незначительных по размеру работ. Пишет ли он цветущее фруктовое деревце на

маленьком клочке холста или хатку, крытую черепицей, старый каменный фонтан или песчаный берег — для каждого сюжета художник находит удачное живописное решение, выразительное и характерное для крымской природы.

Первые работы Латри выполнены в скромной, сдержанной красочной гамме. Позднее им будут созданы отдельные картины, в которых видны попытки работать ярким, чистым цветом, но они не характерны для творчества художника в целом.

Наступило время поступления в Академию художеств. В Петербург окончившего гимназию Латри повёз сам Айвазовский, любовно относившийся к дарованию своего внука. Руководил пейзажным классом академии в те годы А. И. Куинджи, которого хорошо знал Айвазовский. В классе Куинджи учился феодосиец К. Ф. Богаевский. Он живо передал своё впечатление о процедуре приёма Латри в Академию художеств.

«На другой день (после приезда в Петербург — Н. Б.) Латри, захватив всё, что привёз, пошёл в академию, в мастерскую Архипа Ивановича, и так волновался, что не в силах был показывать этюды сам.

Куинджи, окружённый учениками, сел на стул перед мольбертом, на который один из учеников начал ставить этюды Латри один за другим; сам же автор от страха и волнения отошёл подальше, стараясь не смотреть на свою работу и не спуская глаз с Куинджи. Архип Иванович рассматривал каждый этюд долго и очень внимательно. Иногда, когда показывающий хотел уже заменить этюд следующим, Архип Иванович делал рукой знак, чтобы не спешил, но всё время молчал.

Это молчание было невыносимо тягостным для «испытуемого», и он уже решил, что сейчас Куинджи попросит забрать всё и идти домой.

И вдруг Куинджи, посмотрев последний этюд, повернулся к ученикам и сказал: «Вот, господа, как надо относиться к этюдам, с такой любовью и так добросовестно работать».

Главное было сделано, и вопрос о поступлении Латри в Академию был решён».

Молодому художнику всё нравилось в академии, всё радовало. Он глубоко уважал своего профессора, с которым надолго сохранил самые дружеские и сердечные отношения.

Следует напомнить, что Куинджи применял своеобразный метод преподавания. В его мастерской царила атмосфера дружбы, доверия и привязанности, которая объединяла куинджистов в тесную семью художников. Их обучали не столько изобразительной грамоте, сколько творческому отношению к работе.

Доподлинно известно, что Архип Иванович одно лето провёл вместе с учениками на этюдах в своём имении Ненли-Чукур в Крыму.

В 1897 году Латри прервал занятия в академии и уехал в Мюнхен. Здесь в течение двух лет он работал у Холлоши и Ферри-Шмидта, где преподавание велось по методу Ажбе. В начале нашего века эти художники были хорошо известны в Европе как мастера реалистического метода преподавания изобразительного искусства, основанного на строгом изучении натуры. У Ажбе учились выдающиеся русские художники И. Э. Грабарь, Д. Н. Кардовский и другие.

На следующий год, весной, Латри совершил длительное морское путешествие. Он побывал в Венеции, Афинах, Смирне, Константинополе. На лето приехал в Ялту, где написал ряд картин. В них уже ясно видна рука сложившегося мастера, опытного художника, умеющего видеть и воплощать в живописных образах выразительные черты пейзажа, освобождённого от излишней детализации.

В 1899 году Латри вернулся в Петербург и обратился в академию с просьбой зачислить его вольнослушателем в пейзажный класс, которым тогда руководил профессор А. А. Киселёв.