Айвазовский в Крыму
Шрифт:
Художественные интересы Латри всегда были очень разнообразны. Бывая за границей, Латри любил работать в Венеции. Ему была близка живопись великих мастеров венецианской школы и сам город, неповторимый и прекрасный, вдохновлявший их творчество.
Венеции Латри посвятил много картин. Среди работ этого цикла выделяется несколько маленьких этюдов, написанных маслом и темперой.
Один масляный этюд — «Гондола в Венеции» — изображает довольно широкое водное пространство, ограниченное внизу тёмным силуэтом гондолы, а в верхней части основанием зданий. Колорит этого этюда складывается из сочетания тёплых охристых тонов построек и серо-зеленоватого
Но в этюдах Латри нет и тени подражательности Каналетто. Их роднит глубокая любовь к изображаемому и какая-то родственная ясность ощущений, которыми овеяны совершенно по-разному воплощённые, полюбившиеся им виды Венеции.
Есть у Айвазовского маленькая картина, написанная в 1843 году в Венеции. Полная луна чуть закрыта лёгкими облаками, её блеск искрится, отражаясь в зеркальной поверхности лагуны. По спокойной воде скользит гондола, которой правит гондольер. В кабине гондолы мерцает огонёк.
Это одно из вдохновенных произведений Айвазовского, написанное рукой зрелого мастера. Картина покоряет виртуозностью исполнения. Айвазовский, как бы играючи, создал маленький шедевр.
Латри не знал радости лёгких достижений. Его венецианский этюд родился в результате упорного труда. Живопись его воздушна, но выполнена не смелой кистью мастера-виртуоза, а художником, очарованным раскрывшейся перед ним красотой, художником, который работает, как бы затаив дыхание из боязни недоглядеть, упустить что-либо в процессе работы.
По этюдам Латри написал позднее в Крыму ряд картин, воспроизводящих Венецию в разное время дня — то солнечным утром, то вечером или ночью. Все они написаны темперными красками и неравноценны по живописным качествам. Некоторые очень интересны по композиции и колориту. Картина «Венеция» с большими парусниками, закрывающими почти всю плоскость холста, выдержана в охристо-коричневых, тёмных тонах: утреннее небо — бледно-жёлтое.
Вторая картина изображает красоту ночной Венеции с горбатым мостиком, к которому ведёт узенький тротуар, прилепившийся к стенам домов. Мутным оранжевым пятном светится уличный фонарь, льющий скудный свет на стены домов и мостик. Его тёплые лучи красиво сочетаются с мерцающим сине-фиолетовым цветом неба, отражённого в тихой заводи канала.
Есть и ещё одна Венеция, написанная в оливково-чёрном цвете в тени зданий в сочетании с холодно-фосфорическим зеленовато-белым в местах, освещённых лунным светом.
Живописнее других написана лагуна с видом на монастырь Лазаристов. На переднем плане Латри написал почти во весь холст крупные причальные сваи с точеными шапками густого синего цвета, а остров с постройками монастыря выглядит далёким воздушным миражом.
При всём этом венецианский цикл композиционных работ Латри значительно уступает по живописным качествам и тонкости ощущений этюдам, написанным с натуры.
Все композиционные виды Венеции написаны в плане декоративной живописи. Впечатление декоративности усиливается тем, что выполнены они темперными красками и предельно обобщены по колориту и форме.
Очень хороши два мелких этюда, выполненные темперой на клочках бумаги. На них изображены венецианские мостики с гондолами у набережной, люди, занятые работой. Композиция этюдов очень своеобразна. Латри «кадрирует» мотив, выхватывая
Два этюда с венецианскими мостиками написаны прозрачной гризайлью, чуть оживлённой лиловым или коричневатым цветом. Красочная гамма их очень скромна и сдержанна. Но вместе с тем в тонких цветовых соотношениях они раскрывают богатство ощущений настоящего мастера, замечательного колориста.
Изучение творчества великих мастеров прошлого обогатило Латри, и мы видим по этюдам, насколько глубже и содержательнее стало его восприятие природы.
Кроме пейзажных работ, Латри написал в Венеции несколько жанровых композиций, изображающих карнавалы, рынки, сценки народной жизни.
Латри работал в эпоху, когда в живописи была нарушена грань, в течение многих веков отделявшая завершённую картину от этюда, исполненного непосредственно с натуры.
В сущности такое деление не является общепринятым, особенно для пейзажной живописи. В русской живописи картины К. А. Коровина или пейзажные работы С. В. Герасимова и многих других художников являются завершёнными произведениями, написанными с натуры, часто в один сеанс.
Картины писались прямо с натуры не только русскими мастерами. Известный французский пейзажист Марке, творчество которого широко представлено в наших музеях, обычно тоже писал свои картины с натуры и, как правило, в один сеанс.
Но в начале XX века, когда работал Латри, это было ново и смело. Часто завершённости живописного образа, его глубине художники противопоставляли правду непосредственного восприятия природы, неустойчивость, изменчивость её состояний. Перед пейзажной живописью раскрылись новые горизонты, перед художником встали иные задачи, вызвавшие новый метод работы над картинами с натуры — этюдной манерой.
Латри очень легко «загорался», работая с натуры. В быстром беге кисти, стремящейся передать самое главное, самое существенное, чем захвачены ум и сердце, он порой, как говорится, не знал удержу. Писал он широкими кистями, густо замешивая краски, накладывая мазки, иногда пересекающие весь холст от одного края до другого. Такая живопись вполне отвечала его натуре, его темпераменту и доставляла ему творческое удовлетворение [8] .
8
Широкое письмо в начале XX века внедрилось в технику живописи мастеров многих европейских стран. Блестяще владел этим методом шведский художник А. Цорн. Многие художники и у нас в ту пору любили писать широко. С наилучшими результатами этот приём применяли Ф. А. Малявин и А. Е. Архипов.
Так написан им «Дом у залива». Большой приземистый дом под черепицей на склоне горы занимает всю переднюю часть картины. За домом — глубокий залив, замкнутый гористым мысом. Латри избрал то время дня, когда солнце, спускаясь к горизонту, ярко отражается в море. Надо было работать быстро, не более получаса, чтобы не упустить избранный момент освещения, так как оно непрерывно менялось. В этом случае художнику помогло умение писать широко, опуская все детали. И он написал картину мастерски, уловив в пейзаже самое существенное в предвечернем свете.