Азартная игра

Фрэнсис Феликс

Мне хотелось попросить его еще об одном: поручить группе по борьбе с экономическими преступлениями расследовать историю проекта по созданию завода Бэлскота, но из опыта общения с одним из клиентов я знал, что расследование экономических преступлений, особенно тех, где задействованы иностранные инвестиции, может длиться месяцами. Горы бумажной работы и никаких перспектив скорого ареста. Добавьте сложности системы выдачи грантов Европейским Союзом, и дело может растянуться на годы.

К тому времени

меня уже убьют и похоронят.

Едва я успел распрощаться со старшим инспектором Томлинсоном, как мобильник в руке зазвонил снова.

– Голосовая почта, – произнес безликий женский голос. – Вам поступили два новых сообщения.

Одно из них было от старшего инспектора Флайта, Томлинсон не соврал, детектив был просто в ярости. Я решил его проигнорировать.

Второе сообщение поступило от Патрика Лайала. Тот тоже был от меня далеко не в восторге – из-за того, что я оставил на его мобильном сообщение, что сегодня в контору не приду.

– Николас, – произнес Патрик, – сожалею, что ты снова решил не приходить на работу. Я рассчитывал поговорить о твоем положении на фирме. Попробую написать тебе подробнее. Предупреждаю, так себя не ведут, подумай о будущем. Пожалуйста, позвони мне и сообщи, куда отправить письмо.

«Похоже, – подумал я, – адвокат из нашей конторы снова надавал ему советов по трудовому законодательству – письма с предупреждениями и все такое прочее».

Я решил проигнорировать и это сообщение.

Да и было ли у меня это будущее на фирме? Я вдруг почувствовал, что мне как-то все равно.

Колледж Кебл находился в северной части города, близ музея естественной истории Оксфордского университета. Я припарковался на Мьюзием-роуд и дальше пошел пешком.

– Прошу прощения, сэр, – дорогу на входе мне преградил мужчина в красивом синем костюме из джерси. – Но колледж закрыт для посещения. Начался весенний триместр.

– Триместр? – переспросил я.

– Да, весенний триместр, – повторил он. – Студенты собрались на занятия.

А что им еще делать, студентам-то?

– Вот и славно, – сказал я ему. – Мне необходимо повидаться с одним из студентов.

– С кем именно? – вежливо, но строго осведомился он. Очевидно, привык выпроваживать незваных гостей, заявившихся без веских на то оснований.

– С Бенджамином Робертсом, – ответил я.

– Мистер Робертс вас ждет? – спросил он.

– Нет, – сказал я. – Хочу сделать ему сюрприз.

Он взглянул на часы, я – на свои. Пошел одиннадцатый час.

– Для мистера Робертса немного рановато, – сказал он. – Слышал, что он вчера припозднился на вечеринке. Но попробую ему позвонить. Как вас представить?

– Смит, – ответил я. – Джон Смит.

Портье подозрительно уставился на меня.

– Вечно нарываюсь на одну и ту же реакцию, – сказал я. – Просто родителям не хватило воображения.

Он кивнул, точно решив что-то про себя, и скрылся в вестибюле.

Я остался ждать под сводами арки.

И вот наконец портье возник снова.

– Мистер Робертс спрашивает, не могли бы вы зайти попозже, ну, скажем в час дня?

– Не могли бы вы еще раз позвонить мистеру Робертсу и сказать, что я с электролампового завода Бэлскота и что мне нужно увидеться с ним срочно, сейчас же?

Бенджамин Робертс появился ровно через три минуты – длинные темные волосы всклокочены, под глазами мешки, черные кожаные туфли на босу ногу. Высокий парень, где-то шесть футов четыре или пять дюймов, и нависал он надо мной, точно колонна.

– Мистер Смит? – спросил он. Я кивнул. – Джарвис сказал, что вы с завода Бэлскота.

Мы все еще стояли у входа под аркой, мимо в обоих направлениях непрерывно сновали студенты, и Джарвис, портье, маячил поблизости.

– Есть местечко, где можно спокойно поговорить? – спросил я.

Он обернулся к портье.

– Спасибо, Джарвис. Мы с мистером Смитом зайдем в обеденный зал, ненадолго.

– Все посетители у нас регистрируются, – строго напомнил ему Джарвис.

Бенджамин Робертс зашел на несколько секунд в вестибюль, потом появился снова.

– Чертовы правила, – проворчал он. – Обращаются с нами, как с малыми детьми.

Мы обошли здание по усыпанной гравием тропинке, затем поднялись по широким ступеням в обеденный зал колледжа. Огромное помещение, высокие потолки, по всей длине тянутся в три ряда узкие столы со скамьями.

В дальнем конце хлопотали люди в белых фартуках, накрывали столы для ленча. Мы с Бенджамином уселись невдалеке от входа, напротив друг друга.

– Итак, – сказал он, – в чем дело?

– Бенджамин… – начал я.

– Просто Бен, – перебил он.

– Хорошо, Бен, – поправился я. – Я был другом вашего дяди Джолиона.

Он опустил глаза.

– Ужасное происшествие, – пробормотал он. – Дядя Джолион был такой славный. Мне его будет не хватать. – Он снова поднял на меня глаза. – Но какое отношение имеете вы к заводу?

– Незадолго до смерти ваш дядя Джолион сказал мне, что вы ездили в Болгарию.

– Да, – медленно произнес он. – На пасхальные каникулы группа студентов из университетского лыжного клуба ездила покататься в Боровец. Отличное местечко, много снега. Рекомендую. Вам понравится.

Только не с моей шеей.

– Но ваш дядя сказал, что вы ездили посмотреть на завод.

– Но никакого завода там не оказалось, верно? – спросил он.

– Вам виднее. Это ведь вы ездили туда, не я.

Он не ответил, сидел и смотрел на меня через стол.