Азартная игра

Фрэнсис Феликс

– И с кем же ты должен там повидаться? – спросила Клаудия, когда мы свернули к стоянке у ипподрома.

– С человеком по фамилии Шеннингтон, – ответил я. – Виконт Шеннингтон. Он арендовал частную ложу.

– Вот пижон. – Она скроила смешную гримаску.

«Ложа – это сегодня как нельзя более кстати», – подумал я, вылезая из машины. С утра было так солнечно и почти по-летнему тепло, но к середине дня с запада наползли облака, вскоре превратившиеся в темные тучи, и полил дождь, так донимавший нас всю последнюю неделю. На ипподроме в Челтенхеме

не было предусмотрено искусственное освещение, все надежды возлагались на долгие и ясные летние вечера. И я готов был побиться об заклад, что последние забеги в такую ненастную погоду будут проходить в кромешной тьме.

– А кто он такой, этот виконт? – спросила Клаудия, когда мы зашагали ко входу, тесно прижавшись друг к другу и прячась от дождя под ее маленьким дамским зонтиком.

– Владелец лошадей, главный распорядитель семейного трастового фонда Робертсов. Они являются клиентами «Лайал энд Блэк».

– О-о, – протянула она, тотчас теряя интерес к этому человеку. Неужели работа у меня и впрямь такая занудная? – И для чего понадобилось говорить с этим человеком до того, как поедешь в полицию?

Я сознательно не стал рассказывать Клаудии о своих подозрениях касательно проекта с болгарским заводом и жилыми домами. У нее и без того хватало своих проблем.

– Трастовый фонд, – сказал я, – сделал инвестицию в проект, который, как я полагаю, является лишь ширмой для финансовых махинаций. И прежде чем я буду говорить с полицией, мне нужно узнать о нем как можно больше. Должен задать мистеру Шеннингтону несколько вопросов, вот и все.

– А это надолго? – спросила она.

– Он согласился поговорить со мной после скачек.

– О-о, – снова протянула она, на этот раз разочарованным тоном. – Так, значит, нам предстоит торчать здесь до самого конца?

– Боюсь, что да, – ответил я. – Но он пригласил нас в свою ложу, там будут подавать еду и напитки.

Это немного взбодрило Клаудию, она еще больше оживилась, увидев, что ложа, о которой шла речь, представляет собой роскошное помещение в виде застекленной террасы на самом верху трибун и что отсюда открывается прекрасный вид на ипподром.

К тому же там было тепло и сухо.

Мы опоздали совсем ненамного – минут на десять, – но в ложе уже было полно гостей. И ни с одним из них я не был знаком.

Я уже начал думать, что мы попали не туда, как вдруг в ложу вошел Бен Робертс, приветливо раскланиваясь с гостями.

– А, мистер Фокстон! – воскликнул он и устремился прямо ко мне с протянутой для рукопожатия рукой.

– Бен, – ответил я, – рад видеть вас снова. Знакомьтесь, моя невеста Клаудия.

– Очень приятно, – сказал Бен, пожимая ей руку и улыбаясь. – А я Бен Робертс.

Клаудия ответила улыбкой.

– Идемте, познакомлю вас с отцом.

Он подвел нас к группе мужчин, стоявших в самом дальнем конце ложи. Среди них выделялся господин очень высокого роста, судя по всему, это и был отец Бена. Возвышался над всеми остальными на добрые пять-шесть дюймов. Видно, высокий рост был заложен в генах семейства Робертс.

– Пап, – вмешался в беседу мужчин Бен. – Позволь представить. Это мистер Фокстон и его невеста Клаудия. Знакомьтесь, мой отец, виконт Шеннингтон.

– Рад встрече с вами, – сказал я и протянул руку для рукопожатия.

Виконт посмотрел на меня сверху вниз и нехотя протянул руку. Не самое вежливое приветствие, но вряд ли я мог рассчитывать на что-то другое. Ведь я понимал: даже если он и согласился поговорить со мной, то с большой неохотой.

– Добрый вечер, мистер Фокстон, – сказал он. – Хорошо, что пришли. – Он обернулся к Клаудии, слегка кивнул ей. – И вы тоже, моя дорогая.

Вот тут он, сам того не желая, допустил промашку. Мой отец всегда называл Клаудию «моя дорогая», и ей это страшно не нравилось. Только самодовольный хрен может так покровительственно обращаться к девушке, говорила она.

– Вы пока выпейте чего-нибудь, – предложил Шеннингтон. – И еды тут тоже полно. – Он махнул рукой в сторону стола, который просто ломился от закусок. – Позже поговорим.

И он отошел к своим гостям и продолжил беседу.

– Ну вот и славно, – приветливо заметил Бен. – Что будете пить? Может, шампанского?

– С удовольствием, – ответила Клаудия.

– А мне, будьте добры, фруктовый сок, – сказал я. – Я за рулем.

– Я тоже, – сказал Бен и приподнял в руке бокал с апельсиновым соком. – Ничего, наверстаю позже, на обеде в лодочном клубе.

– Занимаетесь греблей? – спросил я.

– Точно. Как раз сегодня празднуем победу над заклятым врагом.

– Заклятым врагом? – удивилась Клаудия.

– Да, над Кембриджем, – широко улыбаясь, ответил Бен. – В последней гонке обошли их на полкорпуса. Легко.

– Вы тоже были в команде? – спросил я.

– Конечно. – Он гордо выпрямился во весь свой немалый рост, шесть футов с чем-то. – Номер четвертый, мотор команды.

– Здорово, – искренне заметил я. – Следующий шаг – участие в Олимпийских играх?

– Нет, это не для меня. Я, конечно, неплох, но недостаточно хорош. Самое время уйти красиво и вернуться к нормальной жизни. Эти последние несколько недель претила сама мысль о том, что надо подняться на рассвете и идти к реке, причем в любую погоду. Нет, теперь придется плотно засесть за подготовку к выпускным экзаменам.

– Ну а потом что? – спросил я. – Политика?

– Есть в планах, – ответил он. – Начну с должности консультанта и политического аналитика в одной из партий. Ну а затем – парламент.

«А потом весь мир», – подумал я.

– Палата общин или лордов? – спросил я.

– Общин, конечно, – ответил он и усмехнулся. – Там и делается политика, им принадлежит реальная власть. Теперь у палаты лордов уже всего этого нет, вылетели из обоймы. Да даже если б и было, я бы туда не пошел.

Бен уже словно олицетворял эту реальную власть, так и заражал энтузиазмом. Я был уверен: этот молодой человек далеко пойдет.