Азбука для несовершеннолетних
Шрифт:
Как-то центральная газета рассказала историю о ревизоре. Ревизор вскрыл, документально доказал крупное хищение, совершенное двумя лицами, – бригадиром и его женой. И долго ему пришлось добиваться, чтобы их привлекли к ответственности в соответствии с законом. Добился. Чем же все закончилось? Преступников судили, признали виновными и... отпустили, а ревизора отстранили от работы. В книгах добро торжествует, а зло наказывается. В жизни-то все наоборот...
– Позволь мне, Эдуард, прервать тебя на этом месте. Именно на фразе: «В книгах добро торжествует, а зло наказывается. В жизни-то все наоборот...» В ней, на мой взгляд, заключен и исток, и основной смысл твоего сегодняшнего морального анализа.
– Анализа? Какой, к черту, анализ, когда я не нахожу слов для возмущения!
– Да-да, анализа. Страстного, необузданного, но тем более впечатляющего и точного анализа. Ты установил очень важную этическую истину. Она состоит в том, что мораль имеет две плоскости, два измерения: с одной стороны, фактическое поведение людей, их реальные нравы, те живые нити, которые тянутся от одного индивида к другому, связывая их воедино, или, наоборот, разъединяя, а с другой – нормы и оценочные представления, которые общеприняты в обществе и образуют кодекс должного поведения.
Я бы сказал так: нравственность – это не те назидания, которые мы слышим от родителей и учителей, а прежде всего те формы общественного поведения, которые эти назидания выражают, а нередко искажают и даже скрывают. Чтобы разобраться в нравственной жизни, следует двигаться снизу вверх. При таком подходе мы сможем не только разобраться в том, почему в обществе бытуют те или иные нравы, но и в том, почему они получают ложноприукрашенное отражение в моральном сознании. Каковы силы, которые движут поведением людей и определяют состояние нравов в обществе, – вот в чем, Эдуард, надо прежде всего нам с тобой разобраться.
– «Нам с тобой разобраться...» Не надо, Матвей, дипломатии. Мне в вопросах нравственности нечего разбираться. Мое дело запутываться и ставить вопросы. Твое – распутывать и отвечать. Если бы ты пришел ко мне и спросил: что такое биоценоз, я бы разбираться с тобой в этом не стал, а посадил бы в кресло и все по порядку рассказал или дал бы в руки учебник: на, читай, что непонятно будет – объясню. Так и ты разделайся со мной.
– В этом вопросе ты, друг мой, серьезно ошибаешься. Этика – это, конечно, наука, особая область знаний, овладение которой требует профессионализации. Но она в то же время есть нечто большее. Она элемент культуры. О чем идет речь? Давай-ка начнем с одного древнего мифа. Его рассказывает древнегреческий философ Протагор в одноименном диалоге Платона.
Было время, когда уже существовала земля, но не было еще на ней живых существ. Создали их боги в недрах земли и, прежде чем выпустить на белый свет, приказали титанам Прометею и Эпиметею наделить их соответствующими способностями. Эпиметей уговорил Прометея доверить ему эту работу. И стал он распределять среди сотворенных существ способности. Одних он наделил силой, но лишил быстроты; другим же, слабым, дал он быстроту. Для различных видов животных придумал Эпиметей разную пищу: для одних злаки, для других коренья, третьих сделал хищниками. При этом устроил так, чтобы хищные существа размножались медленно, а те, кого они пожирают, были очень плодовиты. Придумал также Эпиметей для каждого вида существа защиту от стужи и зноя. Словом, постарался он, чтобы каждый вид нашел себе место на земле.
Все, казалось, делалось с умом. Но Эпиметей недаром зовется Эпиметеем [3] . И в данном случае он остался верен своему имени. Когда Прометей пришел посмотреть на результаты работы своего брата, он увидел, что все живые существа получили те способности, которых достаточно, чтобы закрепиться на земле. Все, кроме человека. Один он остался без всего: нагой, беззащитный. Чтобы исправить оплошность брата, не дать погибнуть человеку, Прометей украл для него у богов огонь и способность к мастерству. С тех пор научились люди членораздельно говорить, строить жилища, добывать пропитание. Но жили они разрозненно и поэтому не могли успешно бороться с хищниками. Когда же люди пытались собраться вместе и построить города, то у них ничего не получалось: раздоры и взаимные обиды отталкивали их друг от друга. Не было у них умения жить сообща. Тогда Зевс, чувствуя, что над родом человеческим нависла страшная угроза и он может погибнуть, послал на землю сына своего Гермеса, чтобы ввести среди людей стыд и правду и вражду сменить доверием. Спросил Гермес отца, как ему распределить стыд и правду – как все искусства или иначе. Все искусства же были распределены выборочно. И это разумно, ибо одного врача хватает на многих, кто несведущ в медицине. Так же необязательно, чтобы все были кузнецами. Зевс на это ответил, что стыд и правду надо распределить иначе: к ним должны быть причастны все. В противном случае не существовать ни городам, ни государствам.
3
Эпиметей в переводе с греческого означает: «Тот, кто думает после, то есть «крепкий задним умом», в отличие от Прометея – «предвидящего». – Авт.
Таков этот древний и мудрый миф. К морали причастны все. И не только так, как известный герой, который говорил прозой, сам того не ведая. Нет, и человек часто вынужден задумываться над нравственным смыслом своих поступков и вообще над вопросом о дозволенном и недозволенном. К этому он побуждается самими жизненными обстоятельствами. Возьмем, к примеру, такое явление, как риск выбора. В сказках и былинах герой оказывается на развилке дорог, каждая из которых сулит ему вещи, весьма привлекательные (красивую жену, богатство, славу и т. д.), но ему необходимо выбрать что-то одно. Подобная ситуация является отнюдь не вымышленной. Она глубоко жизненна. Человек на всю жизнь как бы обречен на муки выбора. Ребенок, разбивший чашку, должен решить очень сложную для него задачу: сообщить об этом родителям или нет. Он хотел бы остаться честным и в то же время избежать родительского гнева. Но сделать то и другое одновременно невозможно – надо остановиться на одном... Юноша, выбирающий профессию, оказывается часто на таком перепутье, где каждое решение настолько же ответственно, насколько и привлекательно: продолжать ли учебу дальше или пойти на производство, что сразу обеспечит жизненную самостоятельность и материальную независимость; а если учиться, то где: там, куда влекут склонности, или в том вузе, в который проще поступить, и т. п. А сколько соблазнов уготовила жизнь человеку зрелому, самостоятельному, не перечесть! У мужчины, не чающего души в своих детях и глубоко уважающего жену, пробуждается любовь к другой женщине – как счастлив и как несчастлив этот человек! Перед весьма стесненным в материальных средствах служащим неожиданно открывается возможность получить значительную сумму, правда, для этого нужно несколько отступить от принятых на службе предписаний и правил. Риск минимальный – зато будут разрешены все денежные проблемы. Человеку, жизнь которого отравлена незаслуженной обидой, капризная судьба предоставила случай одним разом отомстить своему противнику. Всякий ли удержится от соблазна?..
Нельзя думать, будто только в критических или исключительно редких случаях возможно такое сочетание различных решений. Нет, подобными ситуациями пронизана вся повседневная жизнь современного человека. Возьмем хотя бы тот случай, который послужил поводом для нашей беседы. Человек выпал из электрички; для тех, кто в вагоне, броситься помочь ему – значит опоздать на работу.
Чувство долга, выработанное на протяжении многих лет безупречной службы, решительно протестует против такого поступка. Остаться в вагоне – значит вступить в конфликт с чувством сострадания к другому существу. Полагаю, этот случай лишил покоя не только тебя, Эдуард, но и многих других пассажиров, так ведь?
– Так-то оно так. Но не хочешь ли ты сказать, что обычный человек (я имею в виду неспециалиста) сможет дойти до понимания природы добра и зла?
– Это уже другой вопрос – мера глубины и точности проникновения в глубь нравственных явлений. Здравый смысл в этом отношении, конечно, уступает специально-этическому анализу. Важно, однако, что здравый смысл для своих целей и нужд пытается найти ответ на те же проблемы, что и этическая наука. Этика органически входит в философское рассмотрение мира. И если философия вообще есть любовь к мудрости, то этику можно охарактеризовать как стремление к жизненной мудрости, к мудрому поведению. А это, согласись, Эдуард, не может быть профессией.
– Тут что-то есть. Слушая твои рассуждения по этике, я мысленно проецировал их на биологию. Разница очевидна. Ведь нельзя сказать, что люди в повседневности задумываются над вопросами о строении клетки и сопряженных с этим проблемах. С какой стати?
– Конечно, и этот вопрос может заинтересовать человека. Но в порядке любознательности. Он не приобретает смысложизненную значимость.
– Вот именно. Решением биологических проблем занимаются соответствующие специалисты, в то время как моральные размышления отнюдь не являются привилегией этиков. Но вот какой возникает вопрос. Каждая наука имеет свой язык, овладение которым требует долгого, систематического образования и по-настоящему доступно только специалистам. Этика, если она вообще наука, не является исключением. Ты, к примеру, употребляешь понятия «мораль», «нравственность». Какая разница между ними, я не знаю. Я думаю, многие не знают. Теперь вдруг обнаруживается, что к ним примыкает и понятие этики. А это вообще запутывает дело.