Азбука литературного творчества, или От пробы пера до мастера Слова
Шрифт:
С другой стороны, от людей пишущих запрос на знание стилистики не поступает. Приведенные мною в начале статьи примеры говорят о том, что многие авторы даже не подозревают, что могут допустить стилистические ошибки. Иначе журналистка из "Московского комсомольца" увидела бы в своем тексте речевую недостаточность и добавила бы во фразу "помогает тем, кто катится" нужные слова, а школьные преподаватели иностранных языков подумали бы о многозначности слова "язык". (Действительно, надо только посмотреть на написанное с сомнением, чуть-чуть под другим углом, как многое станет ясно!) Юная же внештатница просто исключила бы из информационной статьи, написанной в публицистическом стиле, разговорную речь. И фривольный диджеевский оборотик "и не только" выпал бы из текста автоматически!
Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость.
Но почему же авторы различных текстов — будь то профессионалы или любители — порой столь невнимательно относятся к собственной литературной речи? Наверное, потому, что становятся жертвой иллюзии малости объекта, с которым имеют дело, — малости слова. Действительно, слово русского языка в среднем состоит из шести букв и трех слогов. Мелочь, казалось бы. К тому же каждое слово, каждая такая мелочь в ячейках нашей памяти располагается среди десятков тысяч подобных мелочей. Мы знаем много слов! Исследователи оценивают объем словаря А.С. Пушкина в 40 тысяч слов, про Толстого говорят, что он знал не меньше 15 тысяч. Скорее всего, наш словарный запас будет победнее, чем у великих. Но даже если мы используем всего 2500 наиболее частотных слов русского языка (словарный "джентльменский" набор любого иностранца, позволяющий ему более-менее сносно понимать, что пишут в наших газетах), все равно: что значит, казалось бы, в таком солидном массиве одна лексема! Отсюда и пренебрежительное отношение к словоупотреблению… Отсюда и неправильный подбор слова: "Но неожиданно Ленин перестал быть культом". И нарушение лексической сочетаемости: "Благоустройство — категория нравственная". Отсюда и повторение однокоренных слов в одном предложении, тавтология: "По существу, существа, обитающие на этой планете, существенно отличались от землян". Отсюда и речевая избыточность, плеоназмы: "Вспомнились ей обрывки фраз, давно забытые памятью"…
Малость слова — великая иллюзия! Неправильное словоупотребление порой извращает смысл высказывания донельзя! Бывает и такое: для того, чтобы исправить ошибку, требуется вывернуть наизнанку все предложение. И это из-за одного слова!
Как-то между протоиереем, настоятелем церкви Пресвятой Богородицы в селе Никольско-Трубецкое отцом Владимиром (Бороздиновым), ректором ИСЭПиМ В.П. Делия и мной состоялся импровизированный обмен мнениями о том, почему датский философ, теолог и писатель Серен Кьеркегор (1813–1855 г.г.) однажды написал, что в печатной краске поселился дьявол. О.Владимир высказал предположение, что Къеркегор говорил о возможной самости литератора. Бывает так, что когда автор видит свою работу изданной, он впадает в грех гордыни, а это работа дьявола. В.П. Делия обратил внимание на то, что в начале XIX века книгопечатание осуществлялось исключительно черной краской и с малым количеством иллюстраций. Возможно, что Кьеркегор посчитал "темные" и "слепые" страницы книг того времени подходящим местом для обитания дьявола, который очень любит темноту. Мне же кажется, что Кьеркегор увидел в литературных текстах того времени огромное количество стилистических ошибок. И решил, что это дьявольские дела. Ведь дьявол любит не только темноту — он "есть ложь и отец лжи". Как же ему не поработать там, где можно наделать ошибок! Не потому ли литературная неграмотность прежде всего приводит к искажению смысла, к двусмысленностям и алогизмам, и столь же часто — к откровенной глупости? Как расценить такой перл корреспондента районной столичной газеты: "Когда женщина с сумочкой показалась в переулке, преступник ударил по голове первую с целью завладения второй"? Глупость, замешанная на использовании канцеляризмов и речевых штампов! Воистину, Кьеркегор высказался недостаточно сильно: дьявол не только поселился в печатной краске — он порой на страницах книг и газет правит настоящий бал!
В Евангелии от Иоанна сказано: "Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков" (Иоан. 1:1,3–4). И эта великая декламация метафизической сущности Слова заставляет нас взглянуть на многие вещи по-иному. Если "все чрез Него начало быть", то, может быть, нам надо прежде всего научиться ценить Его, потом — грамотно обращаться с Ним, и только после этого начинать какие-то жизненные предприятия? Тем более, писать статьи, книги и произносить публичные речи?
Что не нужно плохому журналисту?
Однажды мне открылось сакральное знание: я понял, какие инструменты настоящего журналиста не нужны журналистам плохим…
Мозги. Для журналиста не секрет, что такое авторская модальность. Отношение автора к сообщаемому им в тексте, отношение к реальной действительности. Вообще говоря, это образ автора, образ производителя речи. Журналист незримо присутствует на газетной полосе, он — собеседник читателя. И для того, чтобы наши материалы читались легко, мы должны быть умницами, собеседниками интересными. Даже если мы говорим о вещах скучных, но обязательных для освещения в газете (официальная информация, отчет о банальном мероприятии), мы должны подать их четко, грамотно, возможно стремительно, отлитыми, чеканными фразами. Тогда "сухой" материал "провалится" в сознание читателя без труда, как невкусная пилюля в пищевод, проглоченная одним махом. Справиться с такой задачей репортеру — нужно иметь мозги не хуже, чем у публициста.
Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает.
Мысль, работа ума — первое условие журналистского успеха. А если умные мысли в голову не приходят? Ну, то есть не приходят никогда? "Нет ума — считай калека!" — говорит народная мудрость. Но для дилетантов отсутствие мыслей не проблема. Есть прекрасные заменители — канцеляризмы, речевые штампы, пустословие. "Нелегок и опасен труд пожарного. Каждое тушение — бой. Опасная и непредсказуемая схватка с огнем. Спасая и борясь с огненным противником, пожарный может пострадать, а то и погибнуть" (из газет). Глубоко? Читается? Опубликовано?.. То-то! Ну и тогда зачем они, дилетанту, мозги?
Грамотность. Стилистический анализ вышеприведенной цитаты подсказывает нам, что дилетантам не нужна литературная грамотность. Их перо стремительно, легко и бездумно порхает по странице. Корявый стиль ("спасая и борясь"!), повтор слов и двусмысленности их не смущают. Они также не знают, что такое тавтология, плеоназмы, речевая недостаточность, лексическая сочетаемость; чем речевые стандарты отличаются от речевых штампов и чем одни хороши, а другие плохи; что такое консонантные сочетания и зияния; что такое неуместная метафоризация…
Вольтер сказал, что в шесть лет можно выучиться всем главным языкам, но всю жизнь надобно учиться своему природному. Нам, русским, еще более труда, нежели другим.
Они могли бы пролистать учебник И.Б. Голуб "Стилистика русского языка" или "Справочник по правописанию и литературной правке" Д.Э. Розенталя. И навсегда бы избавились от десятка позорных для профессионала пера стилистических ошибок. Но зачем?.. В редакциях иных газет, похоже, платят не за грамотность — было бы написано.
Компьютер. Многие из дилетантов принципиально не признают современных технологий. Отворачиваются от компьютера, не знают, что такое Интернет, электронная почта. Само собой, пишут авторучкой. В принципе, если человек привык работать пером в буквальном смысле, ему трудно перейти к пользованию текстовым редактором. Здесь дело тонкое: процесс нанесения слов на лист прочно увязан с психологией творчества.
Легко себе представить, какая значительная разница существовала в психологии того, кто писал резцом, и того, кто, как китайцы, пользовался тоненькой кисточкой, не говоря уже о писателях древнего Вавилона, высекавших в глине клинописные знаки.
Все правильно, но… Текстовый редактор — это быстрота и легкость набивки готового материала, это возможность его немедленной правки, это неограниченное число копий, возможность архивирования… Это незаменимый инструмент репортера, которому, как правило, нужно быстро обработать информацию, подать ее на стол редактора "день в день". В конце концов, будущее за компьютерами, это очевидно! Скоро никто не будет перепечатывать или переводить в электронный вид рукописные тексты дилетантов. В штатных расписаниях редакций не значится такая должность — "машинистка" или "оператор компьютерного набора". Есть секретари, но они выполняют обязанности делопроизводителей и референтов редакторов, им набивать чужые тексты, тупо стучать по клавиатуре некогда!