Азиатская Европа (сборник)
Шрифт:
А Смута разгоралась и разгоралась.
Филарет остался в Мариенбурге, он не вернулся на родину. Католики оказали ему внимание, ему не возбранялось посещать академию в Вильно, где он мог совершенствовать свой латинский язык, которому в детстве его обучил один иезуит…
Плен, учеба, как и война в Московии, затянулись на годы, это другая история, в ней примечательно одно. Академию, которую посещал Филарет, основали по приказу папы римского для «избранных юношей из лучших литовско-русских семей», учителями там были иезуиты. Они учили теологии, истории и методам воздействия на православных христиан, чтобы склонить их к тайному переходу в католичество.
Иначе говоря, там была «кузница кадров» для Смуты.
Эта «кузница» работала не быстро, римский папа Климент VIII, ее основатель, не верил в успех. До июня 1605 года не давал он ход делу Лжедмитрия, хотя и вел с ним переписку. Он так ничего больше и не сделал до самой смерти. Новый папа, принявший имя Павла V, по-настоящему вдохнул жизнь в русскую Смуту. Вот кто был ее «мозговым центром», это он приказал кардиналу Рангони начать подготовку «агента внедрения», Рим начертал судьбу самозванца, выделив значительные средства и силы прикрытия.
Папа Павел V был увлечен идеей приобщения славян к католическому миру и не останавливался ни перед чем. Возможно, его интерес к Востоку объяснялся тем, что в нем самом кипела тюркская кровь, в чем убеждает папский герб, на котором изображен дракон. Древний знак его рода точно такой, как на гербе Казани… Возможно, светское имя папы было отголоском прошлого — Камилл Боргезе. Даже переделанное на европейский манер, оно остается понятным для тюрка.
В Вильно, вот где размещался штаб иезуитов, там разрабатывалась церковная Уния, то есть план объединения Восточной и Западной церквей под главенством папы римского. Собственно, эту идею и воплощали на «смутной» Руси. Из русских делали славян — военного монстра, пса, послушного папе, который захватит Дон и Кавказ, присоединит к себе Персию и потом с востока ударит в тыл мусульманскому миру. То есть защитит империю папы от внешних врагов. Своих планов католики не скрывали.
Для реализации задуманного Западу и понадобилась московская Смута, не сама по себе. Она — шаг колонизации Востока. Этот замысел еще в 1584 году 29 августа впервые обнародовал в письме кардиналу ди Комо папский легат Поссевино (тот самый, что склонял Ивана Грозного на службу папе). Он контурно дал сценарий Смуты, предложив трехлетний срок завоевания Польшей Московии. И будущий поход славян на Кавказ с последующим захватом ими Персии, и удар с тыла по мусульманам Турции тоже придумал он… В штрихах иезуит показал контуры внешней политики, которую потом почти три века проводили в жизнь цари Романовы.
Персидские и турецкие войны, унесшие тысячи жизней, велись по заказу Рима… Они были выгодны только ему.
Уже тогда, травя Ивана Грозного, Запад стал готовить бояр-изменников, которые, в конце концов, убили законную власть в Москве. Уже тогда Запад начал склонять на свою сторону влиятельных славян, им сулил награды и выгоды. Он соглашался на все, лишь бы завладеть Русью — этими огромными воротами на Восток…
Русь, ставшую союзницей Запада, Поссевино в письме кардиналу назвал Россией. Он первый, кто произнес это слово! Новый топоним был составлен строго по иезуитским правилам: окончание «-ия» указывает на это, оно в традиции латинского языка. Отсюда — Франция, Англия, Италия и так далее. То есть «страна», вместо тюркского «стан».
Но у иезуитов, этих авторов современной европейской топонимики, всегда были просчеты. Во Франции, например, провинцию, где говорили на диалекте «ок», прежде называли Лангедок или Окистан. Добавка к тюркскому топониму латинского окончания «-ия» дало Окситанию, и получилось вроде масло масленое. Подобная ошибка и в самой Франции, которая прежде называлась Эль де Франк.
Распространенное в топонимах Европы окончание «ленд» произведено от тюркского «ил», «ел», «эль» (народ, страна), которое через «елен» (чья-то страна, персонифицированная земля) иезуиты преобразовали в «лен», «ленд»… Это в их традиции: где-то букву в слове меняли, где-то само слово. И факт, стоящий за этим словом, обретал совсем иной смысл.
…Лжедмитрия I готовили тоже в Вильно. Иезуиты нашли его в Запорожье, где он скрывался от русского царя. Симпатичный монах числился писарем патриарха Иова, за дерзкие речи против царя Бориса чуть не угодил в ссылку, но спасся бегством в Литву. Вопреки мрачной российской легенде, он не был глупым, «царская» биография сочинена очень правдоподобно, профессионалами, и он соответствовал своей роли: его поведение отличали царские поступки и манеры. Правда, часто он переигрывал, за что и впал в немилость. Например, когда требовал от польского короля, чтобы тот называл его царем, а не великим князем.
В остальном же воспитанник иезуитов оправдал себя полностью.
Н. М. Карамзин довольно подробно описывает «признание» царицей-инокиней своего «сына» Лжедмитрия I. Она согласилась «на обман, столь противный святому званию инокини и материнскому сердцу», потому что ей не оставили выбора — смерть или царская жизнь.
Добродушный русский народ обливался слезами, когда «мать» и «сын» вышли из шатра и обнялись после долгой разлуки… Однако тот же русский народ очень изумился, услышав слова иезуита Николая Черниковского, который приветствовал «нововенчанного монарха» на непонятной народу латыни.
Подготовленного самозванца «узнала» и приняла столичная знать, понимавшая толк в манерах, тех самых манерах, так не хватавших царю Борису. Это говорит о знании католиками обстановки в Москве. Их мягкая неправда, приятная всем, лучше яда травила Годунова, обессиливая его власть. Он не смог противиться их искусной лжи и умер от невыносимой тяжести на душе, обвиненный в смертном грехе.
Слово сразило царя, не яд, и уже столько веков убивает его, мертвого…
Второго самозванца на московском престоле тоже подготовили иезуиты. Они разнесли слух, будто «царь Дмитрий» жив, вместо него, мол, убили царского кучера. Католики знали: доверие к молве отличает тюрков, простых, как дети. Потому что католики сами были такими же детьми: они лгали и верили своей лжи.
Уловка иезуитов удалась вполне. Услышав желанную новость о спасшемся царе, черный люд валом потянулся к самозванцу, их и возглавил патриарх Филарет. Иезуиты, покорившие Европу, всегда воевали ложью, в этом им не было равных. Москва жила по их сценарию, бурлила, не ведая причин своих волнений. Так, очередной заговор в 1610 году стоил политической смерти Василию Шуйскому, последнему в русской истории законному царю. Он сам отказался от престола, переехал из царских палат в свой старый боярский дом, оставив страну на произвол судьбы.