Азраил
Шрифт:
Возможно, здесь нет течения времени? Может, его посадили в какую-то стазис-камеру?
Ощутив при этой мысли прилив адреналина, воин с трудом подавил почти неодолимое желание совершить хоть что-нибудь.
«Меня проверяют, — напомнил себе Азраил. — Все вокруг — часть испытания».
— Терпение, — произнес он вслух, хотя внутри хотел бить кулаками об стену.
Когда наконец прояснятся намерения Хранителей? Как долго он уже пробыл тут?
Великий магистр вернулся в центр ублиета и сел, скрестив ноги. Вдруг он вспомнил, что по-прежнему сжимает
Итак, войти и выйти отсюда можно лишь при помощи загадочных умений Хранителей-во-Тьме. Азраил перевел взгляд на меч.
«Иезекииль говорил, что клинок понадобится здесь».
Что же ему, напасть на Хранителей? Вывернуть мечом камни или прокопать лаз?
Затем воин задался другим вопросом: если время тут все же течет, что происходит в мире за стенами? Чем занимаются остальные члены Внутреннего Круга?
Наверное, ждут его возвращения. Или… знают, что он провалился? Что, если темница — не испытание, а расплата за неудачу?
Выходит, тогда он останется здесь навеки и кто-то другой займет пост верховного магистра? Несомненно, прежде уже случалось, что кандидаты не выдерживали проверку.
— Я не безгрешен, — сказал Азраил.
Или же это тест на смирение? Готов ли он принять такую судьбу вместо командования орденом? Что побуждает его стремиться к свободе? Чувство долга? Жажда величия? Гордыня?
— Я провалился, — хрипло прошептал воин, задыхаясь от осознания неудачи.
Сглотнув комок, он заставил себя не поднимать глаз на Хранителей. Космодесантнику хотелось взмолиться о пересмотре дела, возразить против их приговора, но он молчал.
Из гордости? Из восторженного упрямства самодовольного мученика?
Сколько он уже сидит здесь? Сколько еще придется терпеть?
До гибели от обезвоживания. Даже постчеловеческий организм продержится без питья всего несколько дней. В последние двадцать четыре часа его тело начнет поглощать самое себя, отчаянно борясь за жизнь, — так, словно в нем поселится другое существо, отличное от Азраила.
Вероятно, он утратит рассудок. Обучение и психологическая подготовка сдадутся под натиском безумия, обусловленного физиологическими причинами. Разумом ведь управляет не воля, а химия организма, пусть и измененная, как у космодесантника.
Бесславный конец жизни, противоположный всему, о чем мечтал Азраил. Он умрет, низведенный до звериной жажды и бессмысленного бреда, — после того, как столь истово сражался за благородные идеалы цивилизации.
Воин частично выдвинул меч из ножен, обнажив примерно полметра блистающего клинка. При взгляде на острую кромку его посетила мрачная мысль:
«Не выбрать ли более быструю и достойную смерть?»
Иезекииль — самый могучий псайкер ордена. Очевидно, он что-то увидел в будущем Азраила… Или увидел отсутствие будущего. Значит, библиарий передал ему меч из милосердия?
Как скоро? Как скоро он примет решение? Или
Великий магистр ненавидел вопросы, терзающие его разум, и презирал самого себя за то, что нуждался в ответах. Очередное доказательство того, что им управляет гордость; Азраил выбирает не сам — он всего лишь инструмент, орудие, оружие.
Оружие… Космодесантник снова поглядел на меч. Клинок отразил изможденное лицо со впалыми щеками и седые волосы. Похоже, он пробыл здесь гораздо дольше, чем предполагал; или это помешательство уже сплетает образы из его страхов?
Воин поднял глаза — ему вдруг отчетливо представилось, что он остался один.
Хранители безразлично воззрились на него.
Он больше не мог выносить их испытующих взглядов. Пожалуй, пора заканчивать.
Нет, еще рано. Азраил никогда не сдавался просто так и не собирался уступать отчаянию при первой же неудаче.
Загнав Меч Тайн обратно в ножны, великий магистр сделал вдох.
Будем рассуждать объективно, избегая допущений. Часовые-в-Белом сказали, что он должен пройти по дороге между Надеждой и Отчаянием. Возможно, в этом смысл его видений?
Сюда Азраила перенесли Хранители, они же подвергали его проверке. Что искали существа? Его слабости, они сами так сказали. Личностные недостатки, которые помешают ему руководить орденом. Создания признались, что сомневаются в нем.
Но однозначно заявили, что не определяли моменты для видений воина. Они могли солгать, чтобы ввести его в заблуждение и обескуражить, но подобное казалось маловероятным. У Азраила не было оснований думать, что Хранители нечестны с ним. Значит, существа действительно не выбирали картины из его прошлого.
Великий магистр закрыл глаза, стараясь усмирить мысли. Если к верному ответу можно пробиться усилием воли, так он и поступит.
Что, если дело в гордости? Неужели из-за нее Азраил не способен принять неудачу? Тогда это не просто гордость, а строптивость. Но опять же твердость в убеждениях и принципах — хорошее качество. Воин столкнулся с очередным противоречием, и его мысли вновь заметались от одной темы к другой.
Открыв глаза, космодесантник принялся считать камни. Этой простой методике его научил капеллан Аналлей: обыденное, монотонное занятие помогало очистить сознание лучше любой мантры или псалма, поскольку требовало определенной концентрации.
Пора возвращаться к анализу сложившейся ситуации.
Итак, порядок видений определяли не Хранители. Кто же тогда? Азраил чувствовал, что если он разгадает эту головоломку, то на шаг приблизится к успеху.
Все картины основывались на его воспоминаниях. Одна из них даже отсутствовала в сознательной памяти. Несомненно, Хранители участвовали в процессе, выстраивая образы на основе мыслей воина, но не выбирали их. Так кто же составил последовательность и по какому критерию?
Великий магистр вернулся к одному из ранних предположений. Возможно, цель проверки заключалась в том, чтобы выявить сомнения не Хранителей, а…