Азуми

Кентий Инна

Поведения Кейташи я не понимала.

Он вел себя ровно, очень удивился моим навыкам владения катаной, но ничем кроме взгляда этого не выдал. Это мне напомнило его поведение на Зимнем Балу. Он опять боится моей истерики? Не знает как вести себя со мной в подобной ситуации?

Держится отстраненно. Я безразлична ему и если бы не обещание оберегать меня, данное Ама-но-Хико, он не кинулся за мной в портал? Даже не похвалил за меткость, хотя если бы я промахнулась, мы так легко не отделались.

Повезло. До сих пор, как вспоминаю те минуты боя, начинают слабеть колени.

Может и хорошо, что Таши не торопится меня

утешать, а то я бы не сдержалась. Только позорной истерики и орошения кустов содержимым желудка мне не доставало.

После того объяснения на балу, у нас установились ровные дружеские отношения. Он часто проводил время со мной, ни чем, при этом, не выказывая своей симпатии ко мне, как к девушке. Мы гуляли, ходили на театральные представления, посещали танцевальные программы, организуемые на сценах дорогих изакая, где можно было и поужинать, и насладиться искусством танцовщиц. Мы беседовали на разные темы, узнавая друг друга все лучше и лучше, но никаких намеков на то, что он допускает мысль о нашем совместном будущем, Таши не делал. И мне становилось обидно.

А, собственно, чего я ожидала? Как он еще мог относится к исчезнувшей на два года из его жизни женщине? Поискал и задвинул в дальний уголок памяти. Да, волновался пока не убедился, что я жива и здорова. Объяснился, понял причины моего поступка, что не держу на него зла, и успокоился. Неужели я ждала пылких признаний в любви и обсуждения будущего наших отношений? Опомнись, Ми! Каких таких отношений? Ведь отношений как таковых, и не было. Какие могут быть отношения между игрушкой и ее хозяином? Купил, поиграл, потерял из вида, потешил свое самолюбие, узнав, что до сих пор игрушке люб, и успокоился.

Зачем ему проблемы с подданной другой Империи, тем более, бывшей кейнаши? Лишние сплетни, слухи, осложнения, трудности. Гораздо проще поискать спутницу среди кизоки.

Но внутри, я, видимо, надеялась и ждала, что он, раз уж не оттолкнул меня при первой встрече и объяснился, захочет вновь быть со мной, и сейчас внутри меня обида на него за то, что он не проявляет ко мне никакого интереса, кроме как к просто знакомой, росла и все глубже пускала корни.

А может, он прав, оставив романтику в прошлом?

Готова ли я отказаться от интересной, постоянно подкидывающей требующие расширения моего сознания задачи, тешащей мое самолюбие работы помощницей Императора, ради присутствия в моей жизни Таши? Достаточно ли мне будет ни к чему не обязывающих занятий ради занятий, встреч с ним по вечерам, когда он возвращается со службы, и милых бесед за столом? Смогут ли страстные ночи заменить мне увлекательные дни?

А, в то же время, буду ли я так же радоваться, приходя по утрам на работу через год, два, три… если мои ночи будут до отчаяния одиноки? Заменит ли мне работа теплый взгляд Таши и его легкий поцелуй по утрам? Не посчитаю ли я слишком высокой платой за возможность самой решить идти или не идти мне на прием, устраиваемый по очередному какому-то поводу, отказ от трепета сердца, жара тела и ощущения мурашек бегающих по мне в ответ на жаркие слова любви и крепкие объятья Таши. Стоит ли интересная работа тех страстных ночей, по которым я до сих пор тоскую.

И есть ли она, эта золотая середина? Где она? Не окажется ли так, что попытавшись усидеть на двух стульях, я и на работе окажусь обузой Императору, и дома Таши стану не интересна?

Как ни крути,

а быть кейнаши, то есть быть той, к кому влечет мужчину, кто вызывает у мужчины восторг и дарит ему отдохновение от дневных забот – это тоже работа. И она тоже требует не мало сил и времени…

Нет, я не собиралась решать за Кейташи, быть ли нам вместе, кокетничать с ним и вешаться ему на шею, как это делали многие кизоку, мечтающие получить его в мужья. И я не хотела повторять наши прошлые отношения, основанные лишь на связи между кейнаши и знатным кугэ, купившим ее. Мне хотелось построить новые отношения, отношения равных. Хотелось, чтобы он принял меня изменившуюся, принял такой, какой я стала, со всеми моими недостатками, с появившейся ершистостью, неспособную усидеть на месте, влезающую во все проблемные проекты... Отсутствие даже малейших попыток с его стороны придать нашему общению романтическую нотку не давало мне покоя, сидело занозой в душе.

Я была не правильная кейнаши и теперь стала не правильной свободной женщиной. Слишком самостоятельная, себе на уме, я пугаю своей манерой поведения, своей непредсказуемостью. Видимо, не родился еще тот, кто сможет принять меня такой какая я есть, не требуя преклонения перед ним, готовый смириться с моей жаждой приключений, и находящей постоянные проблемы на свою ... голову, вот как сейчас.

Ведь, при всей неопределенности благополучного будущего этого происшествия, всех моих страхах и опасениях, мне было интересно. Это был новый вызов моим умениям, моей выдержке, и я с азартом принимала его.

Ну что ж, передержанное вино не стоит подавать к столу, дружба с Таши – это тоже отличный вариант. Возможно, лучший после двух летней разлуки.

Заметив на огромном кусту нечто похожее на грозди спелых бананов, я попросила Таши сделать остановку, взяла у него мачете и пошла собирать урожай. Он молча наблюдал за моими действиями. При моем маленьком росте срезать на высоте тяжелые, крупные грозди было не просто. Поняв, что я пытаюсь сделать, Кейташи отобрал у меня мачете и скупыми, точными движениями срезал банан столько, что потом нам пришлось вязать из гибких веток и лиан авоську и складывать все не уместившиеся в наших животах бананы в нее.

– Ты принципиально не хочешь меня ни о чем просить? – хмуро поинтересовался Таши, укладывая очередную гроздь бананов на траву. – Для тебя важно во всем быть наравне с мужчиной?

От его вопроса я ошарашенно застыла на том месте, где стояла. Я никогда не думала, что мои действия можно так истолковать.

– Совсем нет! Не думала, что ты воспримешь мои действия таким образом…

– А как я должен был это понять? Неужели так сложно сказать: «Таши, там, на кусте, висят плоды, срежь их, пожалуйста»?

– Извини, если я обидела тебя. Мне просто ужасно неловко чувствовать себя обузой.

– О Создатель! Какой обузой, Ми?!

– Ну как же?! Я ничем не помогаю тебе, из-за меня ты попал в эти неприятности и, теперь, ты тратишь силы, прорубая нам путь, а я лишь иду за тобой совершенно бесполезная. Я хотела, чтобы ты отдохнул немного, пока я соберу нам поесть.

– Глупенькая, ты уже мне помогаешь, тем, что не ноешь, не требуешь развлекать тебя, позволяя мне сосредоточиться на дороге. Ты нашла нам еду. Разве это не помощь? - вмиг перестав хмуриться, он осторожно провел пальцами по моей щеке.