«Б» – значит безнаказанность
Шрифт:
Мне удалось найти шесть агентств, услугами которых могла воспользоваться Элейн. Затем я позвонила Беверли Дэнзигер и рассказала ей о своей поездке во Флориду. Мне хотелось держать Беверли в курсе, хотя порадовать ее было особенно нечем. К тому же у меня имелось к ней несколько вопросов.
– А что ваша семья? – спросила я. – Ваши родители живы?
– Что вы! Их давным-давно нет в живых. По правде говоря, мы никогда не были особенно близки. По-моему, Элейн никогда не поддерживала отношений с родственниками.
– А работа? Чем она занималась?
Беверли
– Вы, видимо, еще не поняли, что собой представляет Элейн. За всю жизнь она палец о палец не ударила.
– Но у нее же есть карточка социального страхования, – возразила я. – Если она где-то работала, хотя бы недолго, это могло бы помочь в поисках. Кто знает, может, она для смеха устроилась где-нибудь официанткой?
– Не думаю, что она когда-нибудь работала... а если и работала, то первый и последний раз в жизни, – сухо промолвила Беверли. – Элейн всегда была испорченной. Она считала, что все ей чем-то обязаны, и если – упаси Бог – не получала того, чего, по ее мнению, заслуживала, брала сама прямо у вас из-под носа.
Я не была настроена выслушивать ее излияния и постаралась вернуть разговор в деловое русло:
– Послушайте, давайте по существу. По-моему, нам следовало бы заявить о ее исчезновении. Тогда у меня будут развязаны руки. Это устранило бы ряд объективных трудностей, к тому же надо использовать любую возможность.
На том конце повисло тягостное молчание, мне даже показалось, что она положила трубку.
– Алло?
– Да, да, я слушаю, – откликнулась Беверли. – Просто мне не совсем понятно, почему вы так хотите обратиться в полицию.
– Ведь это самое логичное, что следует предпринять в данной ситуации. Возможно, она действительно где-то во Флориде – ну а вдруг ее там нет? Сейчас нам приходится полагаться лишь на слово Пэт Ашер. Почему бы не заручиться более надежной информацией? Пусть они известят все полицейские участки. В Бока-Рейтоне свяжутся с полицией Сарасоты – посмотрим, что им удастся выяснить. По приметам полиция по крайней мере установит, что ее нет среди больных, мертвых или арестованных.
– Мертвых?
– Ну-ну, не стоит так пугаться. Я понимаю, все это звучит довольно зловеще, и скорее всего ничего страшного не произошло, но у полиции на самом деле гораздо больше возможностей, чем у меня.
– Простите, но я не понимаю. Мне нужна была только ее подпись. Я обратилась к вам, рассчитывая, что вы сможете быстро найти ее. По-моему, полиция здесь совершенно ни при чем. Я хочу сказать, что незачем их впутывать.
– Хорошо. Что же в таком случае прикажете мне делать? Сначала вы просите меня разыскать вашу сестру, а потом начинаете вставлять мне палки в колеса.
– Просто я считаю, что это ни к чему. Почему бы вам на этом не остановиться?
Теперь настал мой черед надолго замолчать. Я тщетно пыталась понять, что стоит за этим ее высказыванием и чего вдруг она так переполошилась.
– Беверли, может, я чего-то недопоняла? Вы хотите, чтобы я оставила это дело?
– Не знаю. Я должна все обдумать, я вам перезвоню. Просто я думала, что здесь не возникнет никаких осложнений, а теперь я не уверена, стоит ли продолжать. Может, мистер Уэндер обойдется и без ее подписи. Может, найдет какую-нибудь лазейку в законе, которая позволила бы распорядиться
– Два дня назад вы рассуждали иначе, – заметила я.
– Наверное, я ошибалась, – сказала Беверли. – Давайте не будем пока пороть горячку, хорошо? Я сообщу вам, если решу, что поиски надо продолжить. А пока почему бы вам не прислать мне свой рапорт вместе со счетом? Я должна посоветоваться с мужем относительно дальнейших действий.
– Хорошо, – сказала я, недоумевая про себя. – Но учтите, я начинаю волноваться.
– Так не волнуйтесь, – ответила она; вслед за этим раздались гудки.
В немом изумлении я уставилась на телефонную трубку. Что бы все это значило? От меня не могло ускользнуть то обстоятельство, что она встревожена, но вместе с тем я не могла игнорировать ее слова и действовать на свой страх и риск. Пока еще она не заявила открыто, что отказывается от моих услуг, однако ясно дала понять, чтобы я ничего не предпринимала впредь до ее дальнейших распоряжений.
Я достала карточки с записями и нехотя принялась за отчет, поймав себя на том, что сознательно тяну время, но это дело никак не выходило у меня из головы. Копию отчета я убрала в папку, а оригинал вместе с перечнем своих расходов запечатала в конверт. Согласно контракту мои расходы не должны были превышать тысячи долларов, включая аванс, составлявший семьсот пятьдесят долларов, дальнейшие затраты являлись предметом дополнительной письменной договоренности – иначе говоря, мы были квиты. С учетом стоимости авиабилетов, проката автомобиля, междугородных переговоров и затраченного мной времени (приблизительно тридцать часов) расходы составили девятьсот девяносто шесть долларов. Таким образом, она была должна мне двести сорок шесть баксов. Я подозревала, что она хочет расплатиться со мной и на этом умыть руки. Видимо, ей доставляли удовольствие все эти игры с наймом детектива. Скорее всего она просто хотела досадить Элейн в отместку за то, что та не удосужилась подписаться под завещанием. Теперь, видно, догадавшись, что в этом деле сам черт ногу сломит, решила пойти на попятную.
Я закрыла офис и по дороге домой опустила конверт в почтовый ящик. То обстоятельство, что о местонахождении Элейн Болдт по-прежнему ничего не было известно, не давало мне покоя.
5
Телефон зазвонил ночью, в восемь минут третьего. Не успев продрать глаза, я машинально схватила трубку.
– Кинси Милхоун, – говорил мужчина, тон у него был совершенно отсутствующим, словно он читал телефонный справочник. Я сразу догадалась, что это полицейский. Только у них могут быть такие голоса.
– Да. А кто говорит?
– Мисс Милхоун, это патрульный Бенедикт из полицейского управления Санта-Терезы. Нам поступил срочный вызов – пятьсот девяносто четвертая статья – из дома двадцать-девяносто семь по Виа-Мадрина, квартира номер один. Так вот миссис Тилли Алберг хочет вас видеть. Вы не могли бы оказать нам содействие? С ней женщина-полицейский, но она просит именно вас. Мы были бы признательны, если бы вы приехали.
Приподнявшись на локте, я попыталась напрячь извилины.
– А что это за пятьсот девяносто четвертая? – промямлила я, борясь с зевотой. – Умышленно причиненный вред?