Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 2
Шрифт:
Странно, вот зачем уцепилась в него Райка? Хотя, если посмотреть на его одежду, парень далеко пойдёт. Уже начал идти. Думаю, лет через пять, если его бандиты не прижучат, пойдёт совсем далеко.
Игорь смотрел на меня выжидательно, и я ответила:
– Есть ещё одна фраза. И тоже известная. «Не сказать, а показать».
– Ну, показывайте, – кивнул Игорь.
– У вас есть минут сорок времени? – спросила я. – Само «показывание» будет недолгим, просто идти туда минут пятнадцать, если не больше.
– Я на машине, – коротко сказал
– Отлично, – улыбнулась я, – тогда идём смотреть?
Игорь кивнул.
– Минуточку только подождите, – велела я, – тесто переставлю, а то опару на пирожки поставила.
– В машине подожду, прогрею пока, – ответил Игорь и вышел.
А я пошла на кухню. Переставила тесто, вытащила из холодильника фрукты, перемыла, затем налила в баночку домашнего супчика из курочки (а то знаю я, какое там питание, в больнице этой), обмотала баночку махровым полотенцем (чтобы не остыл супчик-то), сложила всё в сумку и вышла вслед за Игорем во двор.
– Сюда! – он высунулся из окна белых «Жигулей» и махнул мне рукой.
Ну ладно. Я села в машину, порадовавшись, что соседские старушки-веселушки сейчас не на боевом посту и не видят мою предсвадебную диверсию.
Сомневалась ли я, что могу расстроить чужую свадьбу? Разрушить чужую семейную жизнь? Нет, я была уверенна, что делаю абсолютно правильно. Игорь этот, сразу видно, хороший парень из порядочной семьи, тяжело работает, тянется, не алкаш какой-нибудь. Толковый он. А вот Райка… здесь другая история. И вот я всегда смотрю на большинство парочек и искренне не понимаю, почему если хорошая девочка, то ей обязательно или алкаш, или лодырь попадётся. Или вообще такой, что колотить её будет. И наоборот, если парень хороший, то обязательно его какая-то стервочка подцепит и потом всю жизнь из него веревки вьёт, пока он после сорока лет от инфаркта благополучно не свалится. А она потом по курортам его накопления поматывает с молодыми любовниками.
– Куда едем? – спросил Игорь, прервав мои мысли.
Он был хмурый и напряжённый. Естественно, ведь, по сути, сейчас решалась его судьба.
– В больницу, – ответила я.
И мы поехали.
Больница встретила нас привычным шумом и специфическими запахами. Я-то уже привыкла, а вот Игорь страдальчески морщился. Я знаю, что мужчины не просто не любят все эти больничные дела, но часто даже панически боятся, начиная от уколов и всего остального.
Поэтому решительно потащила полностью деморализованного и вяло трепыхающегося Игоря за собой наверх.
– Вы куда? – строго спросила дежурная медсестра.
– К Ивановне, – ответила я, – она тут с почками. С улицы Комсомольской. Мы проведать.
– Что же вы за всё время ни разу её не проведали? – попеняла мне немолодая санитарка. – Её как привезли, так и всё. Даже переодеться не во что…
Мне стало стыдно, забегалась и совсем позабыла о старушке. Но, с другой стороны, у неё же есть племянница как-никак, поэтому я больше для Игоря
– Да я соседка её. А у неё племянница есть. В квартире её живёт. Я ведь даже не знала, что Рая её не проведывает…
– Знаем мы таких племянниц, им лишь бы чужое жильё захапать, – проворчала уборщица, которая протирала пол, – проходите давайте тудой, неча по помытому.
– Ага, надеялась, видно, что старушка быстренько преставится, – хохотнула и себе дежурная. – Но Ивановна у нас боевая, она ещё всех своих племянниц переживёт…
– Ага, до седьмого колена, – рассмеялась уборщица и шустрее завазюкала шваброй.
И взглянула на Игоря, тот стоял красный как рак.
– Так мы пройдём? – спросила я и уточнила: – Я супчик куриный ей взяла. Ей же можно?
– Уже можно, – кивнула дежурная, – только пусть по чуть-чуть ест, а то с голодухи может вспучить. На казённых харчах совсем она исхудала, бедняга. Нас не больно-то и финансируют, а оно же для выздоровления и молочка хочется, и вкусненького.
Дальше я слушать словоохотливых сотрудниц не стала и потащила Игоря в палату.
В этом помещении находилось человек десять женщин разного возраста и степени тяжести. Некоторые спали, другие лежали и тихо стонали, кто-то стоял у окна и смотрел на деревья в больничном дворе. На ближайшей к нам кровати сидела девушка в очках и читала книжку.
– А Ивановна где лежит? – тихо спросила я её.
– О! Так вы к Ивановне! – обрадовалась девушка. – Как хорошо! А то к ней единственной никто не приходит. Мы тут уже всей палатой её подкармливаем, но ей же и переодеться нужно, и постирать вещи…
– Так где она? – прервала я поток словоизлияний девушки.
– Вон, – махнула рукой девушка. – На крайней койке, лежит.
Я проследила взглядом и увидела соседку-старушку, которая столбиком лежала на кровати и безучастно смотрела в потолок.
– Идём, – сказала я Игорю, который всё уже понял и не знал, куда деваться, так ему было не по себе.
– Да я понял уже, – вяло попытался отбиться от меня он, – давайте я пойду. Я вас в машине подожду.
– Э нет! – строго сказала я. – Вы же после свадьбы планировали жить где? В квартире Ивановны небось? А старушку куда? Вы почему её не проведываете? Это же элементарная…
– Да я и не знал, – пробормотал тот.
– Не знал или не хотел знать? – безжалостно отрезала я. – Нет уж, пошли.
– Но…
– Не только эта старушка пострадала от Райки, но и я, и двое детей-сирот, которые у меня на руках, – безжалостно сказала я, – поэтому уж будь добр всё послушать и сделать выводы. У меня, можно сказать, кроме тебя и защиты от неё никакой нету. И у сироток. И у этой несчастной бабушки. Так что пошли!
И я потащила Игоря к Ивановне (сама, кстати, не заметила, когда перешла к нему на «ты»).
– Здравствуйте, соседушка! – радушно поприветствовала я Ивановну. – А мы тут как раз мимо проезжали и решили к вам заглянуть. Как ваше здоровье?