Баба Люба. Вернуть СССР
Шрифт:
— Обувайся! — велела я Тамарке.
— Ты что, выгоняешь меня? — изумилась любашина сестра, до которой только-только начало доходить.
— Обувайся, я сказала! — припустила металла в голосе я. — Бегом!
— Не буду! — упёрлась Тамара.
— Будешь! — заявила я, — или я сейчас милицию вызову!
— Ты что, сучка, родную сестру мусорам сдать решила?! — взвилась Тамарка и попыталась пнуть меня.
— Так! Всё! — моё терпение закончилось, я распахнула дверь, схватила Тамарку за шиворот и выпнула из квартиры. Следом полетели
— Ты ещё пожалеешь, мразь! Кровью умоешься, сука!
Она ещё что-то там верещала, но я уже захлопнула дверь.
— На этом, я надеюсь всё, — выдохнула я и посмотрела на пребывающего в немалом изумлении Ричарда, — извини. Что тебе пришлось увидеть всё это.
— Да ничего, — пожал плечами Ричард, — у нас дома мамка, когда в запой уходила, тоже так кричала.
— В запой? — удивилась я, — так она разве не в Америке?
— В Америке, — вздохнул Ричард, — она же потом закодировалась.
— А как она в Америку попала?
— Замуж вышла.
— За американца? — удивилась я.
— Ага.
— А где она американца нашла? Если я не ошибаюсь, она же на севере где-то жила?
— В Нефтеюганске, — уточнил Ричард, — он из Корпуса мира, американец этот. Приезжал к нам сюда. Она с ним познакомилась, замуж вышла и уехала потом.
— А вы?
— А нас сначала дядя Коля к себе забрал, — вздохнул Ричард. — У дяди Коли хорошо. Он охотник. Он мня стрелять учил и капканы ставить!
— А где дядя Коля? Почему вы не с ним?
— Так его в тюрьму потом посадили…
— Ну ничего себе, — вытаращилась я.
— Ага. А нас к себе тётя Света забрала. Но мы у неё не очень долго жили.
— Почему?
— Она хахаля нашла и с ним в Воркуту уехала. А отец нас сюда привёз.
— Понятно, — вздохнула я и обняла ребёнка, — всё хорошо, Ричард. Зато теперь у тебя есть свой дом и семья. Всё будет хорошо.
— Ага, — улыбнулся Ричард и вдруг добавил, — вот только Белку жалко.
— Какую белку? — не поняла я.
— Сестру нашу.
— Подожди, у тебя есть ещё сестра?
— Ага, Изабелла, — улыбнулся Ричард.
— А где она? Почему её отец не привёз?
— А он ей не отец. Он только нас привёз.
— А Изабелла где?
— В детдоме она, — вздохнул Ричард, — только плохо ей там. Она же у нас не вполне нормальная.
— Почему?
— Ну ей уже восемь лет, а она не разговаривает, — объяснил Ричард.
Ну капец.
И вот как теперь?
— Тёть Люба, я уроки уже почти доделал, вы дадите мне в игру поиграть? — как и любой ребенок, Ричард был непосредственным и легко перескакивал с одной темы на другую.
— Конечно дам, — сказала я, — мы же с тобой договаривались. Только сперва ты мне тетради с выполненными домашними заданиями покажешь, я проверю. И дневник!
Ричард тяжело вздохнул, и поплёлся в комнату доделывать домашку. А я поплелась на кухню мыть пол после Любашиной сестрицы.
Ах сколько нам открытий чудных готовит просвещенья
Мысли роились у меня в голове, и я не знала, что вперёд обдумывать. Во-первых, угроза Тамары рассказать Любашиному мужу о её любовнике — это не просто угроза. Я всегда к таким вещам относилась серьёзно. Такие люди, как эта её сестрица, они не перед чем не остановятся. Особенно если на кону «бизнес».
В то, что у них хоть что-то получится, я не верила от слова вообще. В девяностые многие люди, ринулись изображать из себя бизнесменов, и хорошо, если сразу повезло и бизнес зачах и сдулся. А тем, у кого что-то начало получаться, «помогли» бандиты.
Кроме того, чтобы вести бизнес, нужно или иметь поддержку опытного партнёра, или самому изучать основы. А она даже не знает, о чём будет этот их бизнес. Бизнесменша недоделанная! Все хотят быстрых денег и чтобы не заморачиваться. А о том, что бизнес делать очень тяжело — никто и не думает.
И Любашиного отца жалко. Она таки его выживет из дома. Я понимала, что рано или поздно придется ехать знакомиться с родней Любаши, но надеялась, что это будет не так быстро. Но теперь, после разговора с Тамарой, я понимаю, что нужно поехать и посмотреть документы на дом. Если что, переоформить, чтобы она не имела к ним доступа и никаких прав. А то не удивлюсь, если сбагрит старика в какую-то богадельню, а сама втихушку дом продаст.
Но больше всего меня потрясла биография Ричарда. Ну и Анжелики. Я даже не думала, что у них есть сестра. Младшая сестра. Которая сейчас находится в нефтеюганском детдоме. И вот как? С одной стороны, ребёнка жалко. Братья и сёстры должны быть вместе. А, с другой стороны, мне и эти дети чужие. Но они хотя бы нормальные.
Мда. Дилемма.
Честно говоря, я растерялась. Вот как нужно поступить, чтобы правильно было?
Так ни до чего внятного не додумавшись, я собрала бутылку из-под портвейна бутылку, недоеденное Тамаркой рагу, испорченные портвейном сырники, сложила всё в мусорное ведро и решила вынести мусор. Нет, я тоже считаю, что вечером выносить мусор — плохая примета, но с другой стороны это очень глупая примета. Если я сейчас не вынесу, то до утра весь этот натюрморт так завоняется, что не продохнём же. Кроме того, мне рано вставать завтра на работу.
Поэтому я накинула старую Любашину куртку, пихнула ноги в разбитые бурки «прощай молодость», на голову повязала платок (зато тепло), схватила ведро и потащила его на мусорку.
Было уже поздно (я ещё поворчала, что Анжелка никак со своей этой дискотеки не возвращается. Уж я ей задам. Было сказано до девяти, так нечего нарушать). Я шла и мысленно ворчала на Анжелку. Внутри у меня было смятение от всего этого, и опоздание Анжелки было прекрасным поводом сбросить напряжение. Пусть только вернется! Устрою ей трудотерапию за непослушание. Все равно прогенералить в квартире нужно. А раз труд создал человека, то я даже знаю, кто будет генералить!