Бабье гнездо
Шрифт:
* * *
Поблизости «бабьего гнезда» жил высокий мужик Иван, по прозвищу полтора Ивана, ростом два метра. Не живут с ним бабёнки. Сколько он их перебрал, но не уживаются, и всё тут. То к одной сосватывается, то к другой, ночь переспят, на другую ночь женщина убегает. А тут прибилась к нему маленькая Фрося, и живут. Он её по головке гладит, она его - по животу. Полтора Ивана смирный мужик, безобидный, молчаливый, как будто в глубокую думку ушел, и оттуда его ни чем не вызволить. Привыкли друг к другу, вроде бы жизнь подогнали, всё ладненько стало. Во время выпивки, полтора Ивана мог съесть тазик пельменей, после чего становился багрово-синим
– Леонтьевна! – Открыла посиделки Фрося. – Ты такая женщина, что ты не найдешь какого-нибудь себе мужичонку? Хоть какой-нибудь мужичишка, да все ж таки прикрышка.
– Какого-нибудь мне не надо. Какие-нибудь только для ночи. А для жизни, счас не найти, вывелись. Да и зачем искать, всё это напрасно.
– А ты чё себе не найдёшь коку-нибудь прикрышку? – Не стерпела Катерина.
– Ну где мне с тобой сравнятся, - обиделась Фрося, - хотя тоже сидишь одна, кукуешь.
– Завидуешь?
– А чему завидовать-то? По напрасным слезам.
– Да из тебя слезу не выбьешь, у тебя вместо слезы хрящ вырос.
– Не хрящ у меня вырос Катерина, а горе. Выплакала я все свои слезы. Семья у меня осталась под Сталинградом. Муж погиб, и сынишку малолетнего убило. Оголила меня война, скитаюсь теперь по земле. Вот прибилась к Ивану, хороший он был мужик, царство ему небесное. Жила я с ним, а во сне семью свою видела. И пока я живу, будут они меня посещать все время. Такая моя учесть. Жить я должна за себя и за их, и не тешу я себя счастьем, а благодарю бога, что живу.
* * *
Не заскучаешь в «бабьем гнезде». Прихватила где-то соседка Клавдия гармониста Кольку и привела его в «бабье гнездо». Как придут с работы, выпьют, и Колька наигрывает на гармошке так ловко, что все соседи в «бабьем гнезде» слушают через стенку, наслаждаясь певучей гармошкой. Колька – искусный гармонист, самородок, так гармошкой крутит, что от её плача сердце обмирает.
Ползимы играл Колька, потом стихла гармошка. Слышали соседки громкий голос, да рёв Клавдии, и всё стихло. Исчез Колька, ушёл к бывшей товарке. Бросил Клавдию. Притихла она, впала в грусть и даёт волю слезам.
Девчонкой пришла из деревни Клавдия к тётке на шахты. А после смерти тётки быстро повзрослела. Не по годам стала отыскивать своё место в жизни. Но жизнь ей не даётся. Она мечтала: «Был бы отец живой, он бы своими добрыми руками смастерил бы колыбельку для её ребёночка, и она бы с благословления родителя любила бы и с радостью растила бы дитя». Наплакавшись, Клавдия стала ходить на посиделки.
– Леонтьевна, погадай на короля – просит она.
– Что гадать-то, наших королей война побила. Нет счас королей, что зря душу бередить.
– Ну, погадай, не томи сердце, Леонтьевна, легче, всёшь, будет. Хоть потешимся.
Утолив жажду в гадании, она выкладывает душу.
– Завидую я тебе, Катерина, ты красивая. Ты, если любишь – так любишь, а не любишь – так рвёшь всё, не жалея. А у меня так не получается, мне счастье волк заказал.
– Что за волк?
– Насторожились женщины.
– Девчонкой я была, когда отец ушёл на заработки в город, да так и не пришёл. Слух дошёл, что зарезали. Мать после этого заболела и через год померла. Нас осталось трое: сестра да брат. Тётка взяла нас к себе. Но держать такую ораву в то время было трудно, и она раздала нас по людям. Я попала к зажиточным людям Зубаревым, которые и за человека-то меня не считали. Была я у них навроде щенка. Стерегла гусей да овец. Когда волк зарезал овечку, я с перепугу
* * *
Весной люди жгут костры и восторженно воодушевляются после зимнего пробуждения. Перед пасхой «бабье гнездо» бурно оживает. Варят и красят яйца, пекут куличи. Детвора с удовольствием, в состязании бьёт яичко об яичко, проверяя, у кого яичко крепче. у того и жизнь будет крепче. Никому не хотелось проигрывать, чтобы отдавать яйцо. Взрослые при встрече приветствуют друг друга: – Христос воскреси! Воистину воскреси! – И целуются. Всё это делается с радостью и восторгом. Тёплый солнечный день забавляет детей в играх, скачут на досках с «подшибалами», высоко взлетая и звонко крича.
Оп-па, оп-па
Америка, Европа.
Америка, Европа.
Оп-па, оп-па.
От весёлого возбуждения, от яркого тёплого дня захватывает дух. Наскакавшись на досках, ребятня стала играть в баши. Играя, Ванюшка взобрался на забор. Голивший подбежал к нему, с желанием «забашить», Ванюшка стал прыгать, чтобы убежать, но ветхий забор сломался, и он упал, разбив нос. Наблюдавшая за игрой Клавдия подбежала к Ванюшке, схватив его за руку, увлекла к болотинке и стала умывать. А в прозрачной воде кипело оживление. В прогретом лучами солнца водоёме бойко сновали головастики. Водоросли набухли зеленью, всё дышало новой жизнью.
Добрые Клавдины руки ободрили Ванюшку, и он как заново родившийся побежал играть с прилитой силой. А Клавдия с жадностью смотрела вслед, и сожалела, что это не её ребёнок, что некуда ей приложить свою заботу. С какой бы бережливостью и лаской она бы любила своего ребёночка.
* * *
Саша устроился на работу стрелочником на железную дорогу. Появился в семье третий ребёнок, и хлопот прибавилось. Саша очистил от бурьяна и раскопал огород, засадил его картошкой. Всё лето ходит с тяпкой, полет да окучивает. Нравилось Ванюшке наблюдать, как дядя Саша окучивает картошку. Сядет рядышком и смотрит, как бережно он огребает куст, танцует вокруг кудрявой ботвы, словно перед невестой.
Стал Саша захаживать к соседкам, то поговорит, то бражонкой угостится. Как-то уследила Рита, что Саша зашёл к Катерине. Она приставила чашку к стенке, ухо к чашке и слышит, как Александр жалуется Катерине, «что Рита не ценит его, не в грош ставит». Не стерпела Рита, бросила чашку и ходу к сопернице. В буйной горячке она выхлестала окна избёнки.
– На вот тебе, будешь знать, как приваживать чужого мужика.
Рита – женщина упитанная, с полными икрами ног, горячая и быстрая на скандалы. Она девчонкой была сослана на Урал со своей семьей из Горьковской области. Здесь и нашла своего суженого. Нажили двух детей, теперь от мужа осталась одна похоронка. Где-то в Будапеште его могила.