Бабочка в гипсе
Шрифт:
Вам этот план кажется наивным? Но обратимся к истории. Начало шестидесятых. В небольшом американском городке убивают местных жителей. Претупник выдвигает требования: из тюрьмы нужно выпустить парня, осужденного за насилие, иначе жизнь людей будет в опасности. В населенном пункте поднялась паника, граждане массово кинулись кто куда. В конце концов губернатор штата выпустил насильника, за которым установили тщательную слежку. Киллер сдержал слово, более он за оружие не брался. ФБР наблюдало за тем, кто столь странным путем обрел свободу, до самой смерти фигуранта. Преступник вел жизнь мещанина, более он закон не нарушал, и убийца
В сумке закричал мобильный, я вынула трубку. Номер был засекречен. Очень не люблю отвечать на подобные вызовы.
– Лампа, ты где? – проворковал бархатный голос. – Это Сеня, жду тебя в ресторане.
Только сейчас я вспомнила про свидание с Арсением и разозлилась на себя за то, что согласилась поужинать с назойливым кавалером. Но отступать было поздно – на часах без пятнадцати семь.
– Мчусь во весь опор, – соврала я, – попала в пробку.
– Где ты находишься? – деловито спросил Сеня.
Пришлось ответить честно:
– На Звенигородском шоссе.
– Как думаешь ехать? – заволновался Арсений. – По прямой, мимо Зоопарка, потом на Садовое кольцо?
– Верно, – согласилась я.
– Не меняй маршрут, я распоряжусь, чтобы тебе помогли.
– Как? – не поняла я.
– «Нам нет преград на море и на суше…» – процитировал известную советскую песню Арсений. – Рули к зверинцу.
Наверное, я не сумела до конца изжить в себе подростка: очень не люблю, когда кто-нибудь принимает за меня решения, даже по такому незначительному поводу, как проезд по Москве. Если вы спросите: «Лампа, хочешь ехать по Тверской или по Петровке?» – то я спокойно отвечу: «Мне без разницы». А если категорично заявите: «Направляйся по центральной магистрали», я из вредности покачу по другой улице.
Но я почему-то не стала спорить с Сеней, а мирно добралась до Зоопарка, где была остановлена гаишником. Он повел себя странно. Бойким ястребом подлетел ко мне и вежливо попросил:
– Подождите секундочку, я сейчас, только вон того идиота отпущу.
Я кивнула и оставила окно открытым – захотелось подышать свежим воздухом.
– Командир, – заныл сбоку мужской голос.
Я повернула голову и увидела огромную фигуру, упакованную в «дутую» безрукавку. Чуть поодаль передними колесами на тротуаре стоял серебристый «Форд».
– Не виноват я, – нудил великан, – встал на светофоре, гляжу – в соседней машине баба глаза красит, в зеркальце заднего вида пялится. Ну кто таким дурам права выдает? Вот придумала! Разве можно от дороги отвлекаться? Мартышка, блин, с педалями. Дали зеленый свет, эта чучела пудру не бросила, сыплет ее на щеки и на мою полосу вылетает, прямо перед капотом вынырнула. Я сто лет шоферю, но тут чуток припух, выронил телефон, смс жене набивал. Сотовый упал прямо в стакан с супом, я его в кафе купил и ел потихоньку, бульон выплеснулся, попал на телик, он у меня на пассажирском сиденье лежал, я одним глазком футбол зырил. Ну я и выскочил на тротуар! Никого не задел, только снес ограждение. Какого хрена на меня протокол составляете? Баба виновата! За рулем надо не рожу мазать, а за дорогой следить. Отберите у обезьян права! В движении могут участвовать лишь такие внимательные и аккуратные водители, как я!
Обличительную речь женоненавистника, любителя супа, футбольных матчей и автора эсэмэсок прервал короткий звук сирены. На небольшую площадь въехали четыре мотоциклиста.
– Евлампия Андреевна Романова? Велено доставить вас по назначению.
– Мне придется пересесть к вам? – слегка струхнула я.
Гаишник кашлянул:
– Нет. Идем в сопровождении: один впереди, двое по бокам, четвертый замыкает.
Думаю, москвичи, стоявшие сегодня в пробке, надолго запомнили крошечную иномарку, которую с воем и кваканьем сопровождал по левому ряду эскорт мотоциклистов. Уж не знаю, что подумали прохожие: домработница депутата Госдумы повезла в ветеринарную лечебницу любимого кота хозяина? Некий олигарх заказал пиццу, и теперь ее торопятся доставить горячей? Сотрудники ГАИ совсем обнищали и согласились поучаствовать в рекламной акции автосалона по продаже малолитражек? Но, полагаю, в мой адрес летело много «комплиментов».
На встречу я припозднилась всего на пару минут.
– Хорошо доехала? – спросил Арсений, заботливо усаживая меня в кресло. – Подушку под спину подложить?
– Спасибо, все нормально, – кивнула я, решив дать понять, что прогулки по Москве в сопровождении парней на мотоциклах для меня – будничная забава.
– Не дует? – не успокаивался Сеня.
– Свежо, – кивнула я.
Арсений поманил официанта пальцем:
– Отключи кондишен.
– Простите, – залебезил халдей, – но дама за соседним столом задыхается от жары.
Сеня окинул взглядом особу, обвешанную золотом:
– У нее климакс. Никакой обдув не поможет. Вырубай.
– Но… – попытался спорить лакей.
Арсений поднял правую бровь.
– Иес! – подпрыгнул официант. – Уже бегу! Вот меню!
Арсений с улыбкой подал мне кожаную папку:
– Выбирай, дорогая.
Я кинула взор на лист шикарной бумаги с водяными знаками. Цены не указаны, значит, они беспредельные. Ну, посмотрим, чем тут угощают. «Биф бер бэкон». Это, похоже, свинина. «Муль каск фран», «Бутер кот». Масло из Барсика? Ни за какие деньги на это даже не посмотрю. «Лош фром гуль из рамкотана с енотом». Час от часу не легче! Енот тоже, на мой взгляд, не годится в пищу. Хотя я непоследовательна: если ем курицу, то отчего отвергаю енота? Небось наседке тоже не нравится плавать в супе.
– Люблю «Лакре из физиле», – потер руки Сеня, – а ты?
Я скорчила гримасу гурмана, которому в ресторане высокой кухни предложили селедку с картошкой.
– Мне это приелось. Лучше… э… «Винт с минтом».
– А на второе? – еще шире заулыбался Арсений.
Ага, значит, «Винт» – это суп.
– Не уверена, что в мой желудок войдут два блюда, предпочту легкий десерт. Какой вы посоветуете? – обратилась я к официанту.
– Для дамы вашего деликатного сложения идеален «Бам тараньон», – склонился он в поклоне. – Вот папироли не берите.
– Отлично, тогда хочу папироли, – заявила я, – еще, пожалуйста, минеральной негазированной воды.
Халдей испарился, мы с Сеней вели ничего не значащий разговор, в конце концов беседа коснулась работы.
– Тяжело служить у идиота, – откровенно признался Арсений, – а уж если он богат, то совсем кранты.
– Лев Георгиевич – миллионер? – усмехнулась я.
Сеня щелкнул языком:
– В смутные девяностые годы мой начальничек занимался стремным бизнесом. По документам он профессор, ректор вуза, а его учебное заведение неведомыми путями получило налоговые льготы на торговлю.