Бабочки в жерновах
Шрифт:
«Вот и отлично, займемся пока делом», - поздравил он себя и принялся, как ни в чем не бывало, потрошить свежепойманную рыбу, чтобы успеть до начала грозы.
Периодически он кивал или же, напротив, качал головой, изображая живое участие в разговоре. Мерерид и этого хватало, ведь доводы собеседника её никогда не интересовали.
Оставалось лишь дождаться, пока крикунья не выдохнется и не сбавит обороты. Так оно и случилось примерно часа через полтора. Когда Мерерид устала, а сардины были почищены, к Хилу постепенно стал возвращаться слух.
– …и если на этот раз получится… ноги моей не будет… и пропадите вы оба… сколько можно так жить?..
– Как
Польщенная обращением «правильным» именем, женщина полностью утратила воинственный пыл, смущенно улыбнулась и сказала:
– Хочу. С лимоном?
– Угу.
Она, словно очнувшись ото сна, пригладила всклокоченные волосы, осторожно уселась в плетеное кресло и стала похожей на добрую охотничью собаку, вроде тех, с которыми принято ходить на уток. И не нужно смеяться! Вьющиеся локоны Мерерид такие же блестящие и шелковые, как кучеряшки на собачьих ушках, только седые. А что щечки обвисли, так все мы такие будем на седьмом десятке.
– Вина?
– С удовольствием, - мурлыкнула Дина.
Хил налил полный бокал.
– Тост - прежний.
И выпили до дна, молча глядя в неспокойное море, на белые барашки волн, на клубящиеся дождевые тучи.
– Пойду…
– Погоди, Дина, я потом провожу тебя с зонтом.
Потому что нет ничего лучше, чем сидеть под навесом, по которому тарабанит дождь, есть жареную сардину, пить вино и разговаривать с очень неглупой женщиной о разных вещах и временах.
Глава 4
Конечно, это была далеко не первая засада в жизни Лив. Уж что-что, а сторожить чуткую дичь она умела неплохо. Даже такую осторожную добычу, как Берт Балгайр. Здесь ведь хитрость в чем? Вроде бы и остров невелик, и фарватер сложнее некуда, а все равно Эспитский Лис каждый раз норовит юркнуть в запасную норку. Главное – угадать время и место, потому как побережье Эспита настолько изобилует укромными бухточками и тайными пещерами, что ловить ловкого контрабандиста можно вечно. И безуспешно. Но Скайра за прошедшие годы научилась полагаться на нюх и частенько угадывала, куда именно пришвартуется «Келса». Случались и промахи, конечно. Берт ведь тоже чутьем не обижен, да и наглости ему не занимать. Однажды вообще бросил якорь у главного причала, пока Лив сторожила его в очередном секретном месте. Поддержка других островитян оказалась бы бесценной в деле поимки Балгайра, однако соседи предпочитали не вмешиваться. В конце концов, какая им разница – покупать контрабандные товары из-под прилавка или же помогать потом даме Тенар избавляться от скопившегося в сарае конфиската. Эта игра шла между Бертом и Лив, а эспитцы в любом случае не оставались внакладе.
Поэтому эмиссарша залегла с винтовкой, фонарем и термосом в заранее облюбованном укрытии в одиночку, если не считать Перца. Хотя почему же не считать? Именно пса нужно благодарить за несколько последних удачных поимок. Кабы не Перец, ни за что бы прыткого Берта не догнать по крутым тропкам и скользким камням.
Она лежала в темноте, прислушиваясь, не застрекочет ли вдалеке мотор «Келсы». Забавно, но суда у Берта всегда назывались именно так. Помнит ли он сам, почему это старинное женское имя родом из темных и давних веков неотступно следует за ним? Давным-давно сгинули те, кто называл так дочерей, жернова Вечной Мельницы измельчили в мелкую пыль не только города и язык, но даже и память, а прах тот развеял ветер. И даже древние и ужасные божества острова Эспит, те, кого шепотом именуют морскими и подземными, те, кто не имеет ни облика, ни пола, ни имен — даже и они не ответят. Никогда не отвечают. И лишь в устах рыжего контрабандиста звучит это имя – Келса! Интересно… кто она была? Точнее спросить – кем?
Ночь неторопливо проходила над морем и над Эспитом, Перец, такой же неподвижный и чуткий, как ветер или Лив, согревал бок хозяйки живым песьим теплом. Звенели цикады, шелестели кроны. Скайра ждала. А когда все звуки смолкли, и даже волны умерили свой вечный ропот, ожидание было вознаграждено. Черным пятном на черном шелке безлунной ночи возник из-за оконечности мыса силуэт баркаса.
– Попался! – одними губами шепнула Лив и приникла к окулярам бинокля.
Контрабанда - не самое спокойное занятие на свете. Работать, когда все нормальные люди спят, весьма сомнительное удовольствие. А ведь безлунная ночь и сумерки-обманщики – первые помощники людей, промышляющих сознательным небрежением таможенного кодекса. Поэтому весь последовавший за ночным штормом день «Келса» провела в дрейфе. Чик с капитаном углубились в недра раскапризничавшегося двигателя, измученные пассажиры отдыхали - все ждали ночи. Хотя до острова уже было рукой подать.
Прежде Лансу Лэйгину не единожды приходилось пользоваться своеобразными услугами коллег Берта Балгайра, чтобы проникнуть в места куда более недоступные, чем остров Эспит. Другое дело, что на крошечном кусочке суши негде будет спрятаться от полсотни пар глаз. Не затеряешься на Эспите в толпе при всем желании.
Вирнэйская виза в паспорте у Лэйгина наличествовала, но дурацкий закон требовал еще и соизволения лорда Вардена Тая. Пережиток феодальной старины, не более, а преступить не моги. Такой вот странный юридический прецедент.
Ланс исследовал и этот вопрос. Вдруг лордово разрешение не так сложно получить? А как же! Проще простого, плевое дело! Надо всего лишь быть миллионером, коронованной особой или персоной, приближенной к её величеству, и - добро пожаловать на гостеприимный остров Эспит. Сущие пустяки!
Весь расчет был на легендарное Лэйгиново обаяние, которому поддавались в равной степени туземные князьки, имперские чиновники и профессор Аделард. Лорд Варден тоже не устоит. Эпидемия же ящура только сыграла Лансу на руку. Если на остров никого не впускают и не выпускают, то надо всего лишь оказаться в числе тех, кого не выпустят до окончания карантина.
Ночка выдалась как по заказу – темной и безлунной, а заливчик, где бросила якорь потрепанная штормом «Келса» - настолько укромным, что Ланс порадовался за Берта. Но насладиться пейзажами Эспита ему не дали.
– Эй! Не стой без дела, помогай с разгрузкой. И ты, барышня, тоже, - приказал капитан.
Деревенщина, чудом пережившая шторм, весь день пролежала пластом на палубе. Не узнай Лэйгин, сколько девчонка заплатила за проезд, точно проникся бы сочувствием, а так – увольте. За десятку пусть страдает на две тысячи и это будет куда как справедливо. Хорошенькие мордашки вовсе не повод для снижения тарифа.
– Пошевеливайся, принцесса, - злорадно хихикнул Ланс.
И удержался от шлепка по упругой заднице только под суровым взглядом капитана, который вольностей в отношении Верэн не одобрял. Для себя берег, что ли? А то ведь девчонка в Берте едва ли не дырку просмотрела восторженным взглядом. Ну да что с неё взять, с деревенской дурочки?