Бабочки в жерновах
Шрифт:
– О! А это весьма кстати! Дело в том, что допустить вас до пребывания в пределах суверенного Эспита я могу лишь с соизволения лорда и при обязательном сопровождении вас проводником из числа местных жителей, - Лив и не думала скрывать хищную радость. Тысяча республиканских бон – сумма неплохая. Даже если вычесть все штрафы и сборы, добрым подданным лорда Вардена еще кой-чего останется.
– Должен же за вами кто-то приглядывать. Места у нас опасные. Скалы, знаете ли, пещеры, хищники, рогатые гадюки... Без опытного сопровождающего никак нельзя!
Скайра говорила это, а в
Взгляд, которым эмиссарша одарила обоих мужчин, по задумчивости мог поспорить только с многозначительностью, то бишь вполне определенный был взгляд. Лив так в свое время велосипед присматривала. Вроде и выбора нет, а все ж таки приглядеться надо: полезная штука или так, баловство одно?
– А бесплатных проводников у нас нет, - озвучила она очевидное.
– Надо же! Как у вас тут оказывается опасно жить! Уверен, что лорд Эспит даст мне разрешение на пребывание. Как скоро я могу его увидеть?
Такая прыть даму Тенар изрядно насмешила. Видали молодца? Пробрался тайком во владения с неясными, но наверняка ведь преступными целями, да еще и лорда требует! Ну как такого не осадить, скажите на милость?
– Как только лорд Варден сочтет это возможным, разумеется. Но прежде необходимо получить заключение доктора о вашем здоровье. Вдруг вас из карантина выпускать нельзя?
Лив демонстративно развела руками и ухмыльнулась. И вовсе не из стремления посильнее унизить пленника она медленно, размеренно вынула из машинки отпечатанный лист, подошла к огромному несгораемому шкафу, который по размерам спорил с отделением для арестантов, неторопливо погремела ключами, отпирая дверцу этого монстра сейфового дела, достала две картонные папки, снова заперла шкаф и вернулась к столу, чтобы очинить карандаш и аккуратно вывести на обложке одной из папок: «Ланс Лэйгин». Какое унижение, право? Привычка всё делать в строго установленной однажды последовательности всего лишь!
Вложив опросный лист в свеженькое, только что открытое «дело», она завязала тесемки на бантик и удовлетворенно улыбнулась:
– Ну-с, теперь займемся барышней!
И заправила в машинку чистую бумагу.
Кабы сон у Мерерид не был так удивительно глубок, то многих приятных вещей в жизни Фрэн Лисэт Теранс не случилось бы. Мамочка всегда любила поспать, и на склоне лет, подобно другим старухам, вовсе не утратила способности дрыхнуть едва ли не до полудня. Сколько разных дел можно сделать, если встать на рассвете. Ранняя пташка – Фрэн успела не только напечь блинчиков, но и на свидание ускользнуть. Кое-кто уже поджидал в укромном местечке с двумя одеялами. На одно улечься, другим укрыться, чтобы глазастые соседи не высмотрели мелькающих в траве белых ягодиц. На Эспите ни у кого нет тайн, но вся прелесть в том, чтобы не попасться.
Радовало, что, судя по напору и немногословности, Хил тоже соскучился. Они не виделись две недели и теперь наверстывали упущенное, задыхаясь, вздрагивая, дрожа от нетерпения. Время-то уходит, утекают драгоценные минутки. Надо успеть насладиться запахом и вкусом друг друга, и просто насмотреться. На короткий шрамик, рассекающий Хилову правую бровь на две неравные части, на начинающую пробиваться седину на висках, например. Слизнуть соленую капельку пота, прикусить пахнущую табаком губу и на несколько мгновений утратить разум вместе с ощущением реальности, перестать быть Фрэн Тэранс, перестать быть… Потому что это ошеломительное чувство нисходит лишь в объятиях Элисона, к счастью. Элисон… Имя, данное родителями, ей никогда не нравилось. Холодное оно, чужое и какое-то злое. То ли дело эспитское имя – Хил, Хи-и-и-л, Хилер, что означает «радостный». Оно настоящее, оно теплое, как земля этого острова, прогретое до самых корней солнцем и щедро просоленное морем.
– Ох, Хил… - вскрикнула женщина, не в силах сдержаться.
– Лис-с-с, моя Лис-с-с, как же хорошо…
Наедине он тоже предпочитал называть Фрэн островным именем – Лисэт. В промежутках между поцелуями – самое то.
– Откинь чуть-чуть одеяло, а то я задохнусь… Дурачок! Перестань! Что ты делаешь? Что? Ах! Ох!
Прошло еще какое-то время, прежде чем Хил отпустил «жертву» своей порочной страсти к экспериментам и соизволил отбросить покрывало.
– Ну как, я искупил вину?
– Вполне, - смилостивилась Фрэн. – Но за её донельзя довольную физиономию останешься должен.
– Мы всего лишь съели по паре сардинок и выпили бутылку вина.
– Не оправдывайся! Она весь вечер ходила довольная, точно обожравшаяся сливками кошка.
– А ты уже нафантазировала невесть что, - обиженно вздохнул мужчина.
– Мерерид доведет до кипения ледяную статую, - пробурчала Фрэн и демонстративно отвернулась спиной. – О! Смотри, смотри! Кого это Лив повела?
Хил раздвинул траву, чтобы открыть себе лучший обзор.
– Хо-хо! У Лив сегодня богатый улов, - он обрадовано потер ладони.
Фрэн заторопилась близоруко оттянуть внешний уголок левого глаза, и до рези вглядывалась в пленников эмиссарши.
– Ты хочешь сказать, что красавчик в замшевой куртке - наш долгожданный гость?
– Ну-у-у… - без прежней жизнерадостности в голосе протянул Хил.
– Не такой уж он и красавчик, как тебе показалось. Но ты права, это – он.
Рыжий Берт плелся позади всех, то и дело останавливаясь, чтобы подпортить эмиссарше триумф.
– Как бы Лив нам не испоганила всё веселье.
– Не переживай, - заверил любовницу Хил.
– Лорд Эспит примет надлежащие меры. Главное, чтобы доктор нас не подвёл.
– Надо бы зайти к нему.
– Угу. Но сначала…
Мужчина игриво прикусил зубами мочку уха Фрэн, чтобы не дергалась, пока он дает волю рукам. И силы духа ей хватило на парочку недовольных хрюканий. А потом качнулось взад-вперед утреннее небо, и женщина окончательно потеряла счет времени. Столь бережно собираемые в горсточку, волшебные минутки высыпались из расслабленных пальцев, раскатились по траве. Не собрать их теперь нипочем.