Бабур-Тигр. Великий завоеватель Востока
Шрифт:
А сам Бабур остался ни с чем – всего с двумя-тремя сотнями голодных сподвижников и сладкоречивым Баки, а также огромным лагерем примкнувших к нему беженцев, которые называли его своим государем. Он заставил себя стряхнуть оцепенение и приступить к действиям.
Поставив Касима, который теперь занимал должность начальника стражи, во главе небольшого отряда всадников, Бабур поручил ему отогнать ближайший караульный отряд узбеков и обследовал оставленные Хосровом склады, где обнаружил более семи сотен единиц оружия и припасов, которые поспешно раздал своим людям. Затем, – на дороге еще не улеглась пыль, поднятая верблюдами Хосрова, – он устремился на юг в сопровождении добровольцев, семьи которых следовали за
Об этом он сообщает с непривычным смирением: «Мы выступили из своего лагеря и двинулись в сторону Кабула» – превосходная иллюстрация старинного военного изречения насчет того, что отступление – это наступление в обратном направлении.
Они спешно двигались на юг, и голубоватая стена гор росла перед ними на горизонте. Преодолев предгорье, отряд начал подниматься на голые склоны Гиндукуша. Здесь Бабур, недоверчиво настроенный по отношению ко всем предвестиям, увидел знамение.
«Мы шли всю ночь и на заре достигли перевала Хупиан. Я еще ни разу в жизни не видел звезду Сухейль [в европейской астрономии – Канопус, звезда, невидимая в северных широтах]. Когда мы поднялись на гору, низко на южной стороне неба виднелась яркая звезда. Я спросил: «Не Сухейль ли это?» Мне ответили: «Сухейль». Баки из Чаганиана прочитал такой стих:
Как далеко сияешь ты, Сухейль, и где ты восходишь?Ты предвестник счастья тому, кто тебя увидит».Перевалив через Гиндукуш, Тигр мог больше не опасаться узбеков, но, как никогда, нуждался в удаче. По дороге на юг неразбериха вокруг него усугубилась, когда на пути через горные высоты к его сторонникам начали присоединяться горные племена, рассчитывающие под знаменами военного вождя на безопасность и добычу. Дикие хазары и остатки победоносной армии монголов явились в лагерь, чтобы сопровождать Бабура и по дороге разграбить лежащие на их пути долины. Его неуправляемые новобранцы рыскали по деревням в поисках провизии. К тому же путь пролегал по пастушьим тропам, а не по наезженной караванной дороге. Пешие головорезы Бабура угоняли лошадей с пастбищ; его вооруженные воины силой отнимали еду у деревенских жителей – так продолжалось до тех пор, пока он не велел забить палками грабителя, укравшего кувшин оливкового масла. «Этот пример, – записал он, – положил конец подобным деяниям».
Пример был необходим. Как понимал Бабур, участники его похода приблизились к окрестностям Кабула, охваченным междоусобными волнениями, вызванными недавней смертью последнего правителя-Тимурида – это был еще один дядя Бабура, носивший имя великого ученого, Улугбека, и вызывавший вполне обоснованную ненависть своих подданных, – после его кончины власть в городе узурпировали родственники покойного. Монголы Бабура и Хосрова ворвались в самую гущу этой неразберихи, – здесь их никто не ожидал и даже не подозревал об их существовании, – а за ними следовали хазары и другие племена. Бабур лично вывел свою мать и других женщин из семейного каравана, который уже нагоняли распаленные воины, и устроил их в относительно безопасном месте на просторном нагорье, среди пастбищ.
Перед путниками открылась впечатляющая картина. В широкой чаше гор, возвышающихся посреди жаркой пустыни, угнездился зеленый оазис, вытянувшийся вдоль берегов серебристой реки. Это и был Кабул – горная цитадель, находившаяся в то время в руках узурпатора, Мукима Аргуна, который едва ли успел как следует подготовиться к обороне.
Баки настаивал на немедленном штурме, и Бабур дал согласие. Опыт научил его, что в этих диких краях у полководца, идущего в наступление, сторонников всегда больше, чем у того,
«Наши люди рассыпались вдоль реки возле моста Кутлук-Кадам, но в то время моста еще не было. Некоторые из них из озорства проскакали до самых Ворот Кожевников. Малочисленные отряды противника, не ожидая сражения, укрылись в крепости. Многие жители Кабула вышли за высокую насыпь арка, чтобы посмотреть на бой. Поднимая в воздухе густую пыль, враги бросились с насыпи вниз. На высоком холме между мостом и воротами, посреди дороги, выкопали много глубоких ям и прикрыли их хворостом. Султан Кули Чанак и некоторые йигиты, тесня друг друга, падали на всем скаку. На правом крыле два-три йигита несколько раз дрались на саблях с врагами, выезжавшими из садов и с улиц. Так как приказа начинать бой не было, с тем они и воротились».
Этой убедительной демонстрации оказалось достаточно, чтобы посланцы Бабура получили ответ, а Муким лично сел с ним за стол переговоров об условиях своей капитуляции. Муким обязался оставить город на следующее утро, – хотя и без воинских почестей, но, по крайней мере, вместе со всем своим добром, челядью и домочадцами.
Наутро, не без оснований ожидая беспорядков во время этого ухода, Бабур направил доверенных людей к воротам, чтобы предотвратить волнения. Однако вскоре его военачальники послали за подмогой. Кавалькада побежденного противника вызвала горячий интерес у подданных Хосрова. «Пока вы не прибудете сами, – доложили Бабуру его военачальники, – мы не сможем держать в узде этих людей».
Бабуру пришлось лично наблюдать за исходом.
«Я поехал сам и приказал трех или четырех смутьянов застрелить из луков, а одного или двух разрубить на куски. Муким и его люди, целые и невредимые, вышли из города и водворились в Тепа. В конце месяца раби первого [октябрь 1504-го] Аллах великий по своей милости и великодушию без боя и сражения подчинил и отдал мне царство и область Кабула и Газны».
Знакомство с Землей Каина
Первым и вполне естественным побуждением Тигра было идти дальше, чтобы выяснить, сколько еще земель он сможет завоевать. Узнав, что узенькая речка, протекающая через его новую столицу, несет свои воды на восток, к Инду, за которым лежит Хиндустан, он хотел немедленно отправиться туда. Однако, вняв предостережениям Баки, согласился, что сначала необходимо навести порядок в своем новом доме. Прежде чем поворачиваться спиной к окрестным племенам, разумно было сначала заручиться их дружбой. Баки объяснял ему, что Земля Каина (Кабул) отличается многими странностями, главной из которых является нетерпимость к правителям.
Помня об этом, Бабур с присущим ему энтузиазмом погрузился в изучение своего нового города, страны и народа. Хотя свое занятие он называл «вынужденным знакомством», однако каждое новое открытие вызывало у него неподдельный интерес. Сможет ли эта странная и прекрасная земля, с ее упирающимися в небо горными хребтами и необозримыми пространствами, стать новым Самаркандом?
«Земля узкая, – рассуждает Бабур, – вытянутая с востока на запад. Стена гор Гиндукуша отделяет ее от области Кундуза и Андар-Аба на севере, а с юга с ней граничат Фармул, Банну и Афганистан. К западу находится горная страна, в которую входят Кар нуд и Гур; теперь в этих горах обитают племена хазар и никудери. На восток лежат Ламганат, Пешавар и некоторые области Хиндустана».