Бабушки, бабки, бабуси
Шрифт:
— Я в отношении этой девчонки…
— Васютиной? — сразу же поняла Марья Максимовна.
— Вот именно. С нею надо кончать. Сегодняшний день она опять меня спрашивала: «На каком основании Прохорчук вчера вынес из магазина ветчину?..» Потом высмотрела, как ваша мамаша заходила за сливками и теми же яичками… Пора, пора убрать ее от нас!
— Я уже давно говорю, Иван Евдокимыч: Васютина нас до добра не доведет!..
— Еще бы! Ну, вот я тут кое-что придумал в этом отношении… Вон видите? Сверточек. Надо данный сверток, понимаете
Тут заведующий сделал выразительное движение жирной ладонью, словно схватил кого-то за шиворот и опустил того — схваченного — головою к земле…
— Понимаю. Так и сделаем, Иван Евдокимович. Только…
— Что только?
— Только кто будет подкидывать? Мне самой неудобно: эти девчонки-продавщицы вертятся вечно около своих шкафов: кто там пудрится, кто платочек берет, а кто и…
Тут заведующая секцией, в свою очередь, сделала жест, на сей раз означавший, что девчонки тоже «не теряются», как говорят в подобных случаях лихие пошляки, и кладут в шкафчики нечто, о чем лучше умолчать…
— Верно! Значит, надо тово: девчат предупредить, что на сегодня вызваны контролеры. А этой бузотерке как раз мы и подсунем товару рублей на пятнадцать… Вы вот что: позовите ко мне уборщицу тетю Варю.
— Верно! Вот это правильно, Иван Евдокимыч! Тетя Варя — самый подходящий человечек для такой операции… Она у нас тихая, как мышка, все знает, можно сказать, ко всему попривыкла… И никто не удивится, если она задержится возле тех же шкафов…
Открыв дверь чулано-кабинета, Марья Максимовна возопила:
— Тетю Варю там кликните!.. Я говорю: уборщицу тетю Варю к заведующему, вы слышите, девчата?..
И через короткий промежуток времени маленькая старушка в синем халатике с веником и тряпкой в руках предстала перед обоими руководителями магазина. Выслушав указания и пожевав губами крошечного впалого ротика безо всяких признаков губ, старушка произнесла тихим голоском:
— Нук-что ж… это завсегда можно… Где сверточек-то?
— А вот он. Значит, ты поняла, тетя Варя? Чтобы не дай бог эта Зинка Васютина не заметила, как и что ты кладешь, — так наставляла уборщицу Марья Максимовна.
— Сделаем… неужто не сделаем?.. Комар носу не подточит! Ключ вы мне дадите?.. Хотя у нас ко всем шкафикам ключи одинаковые… Давайте его сюда, кулечек…
И тетя Варя, имитируя осторожную походку пограничника, крадущегося вослед овчарке за нарушителем границы (как это изображается в приключенческих фильмах), со свертком в руках направилась к выходу из кабинето-чулана…
…— А это чей шкаф? — строго спросил контролер.
— Это лично мой! — с достоинством ответствовала Марья Максимовна.
— Та-ак… Посмотрим, что тут у вас имеется с точки зрения санитарии и гигиены…
И контролер открыл створку узенького «личного» шкафчика. Взглянув вовнутрь, он заметил:
— Нет, у вас все, конечно, в порядке… А это что?.. Позвольте, позвольте… Кулечек-то довольно солидный… Что в нем? Ага! Так и надо было думать… Ассортимент вашего магазина?.. Ясно!
Марья Максимовна, выпучив глаза, смотрела на известный уже ей увесистый пакет, покачивавшийся в руках контролера. Из-за ее спины вытянул голову завмаг Иван Евдокимович и, раскрыв рот, дышал, как сазан, выброшенный на берег. Сзади скопились продавцы.
Наконец, Марья Максимовна обрела вновь дар речи и визгливым фальцетом произнесла:
— Клянусь вам, я просто не понимаю, как это так он сюда попал!
— Ясно! — кивнул головою контролер. — Это всегда так говорится. Что ж, придется составить актик, товарищ заведующий. Где ваш кабинет?..
— Та… та… там кабинет… Попрошу налево…
В кабинет шли, как за гробом: медленно, печально глядя перед собою. Замыкал шествие завмаг. Вдруг он увидал в дверях, ведущих в подсобное помещение, тетю Варю. Старушка, задрав голову, смотрела с нескрываемым любопытством.
— Ты это что ж наделала, старая карга?! — прошипел завмаг, поравнявшись с уборщицей.
— А что? — быстрым шепотом ответила она. — Как вы сказали, я так и сделала: выждала, пока Васютина занялась с покупателями, и сунула Марь’Максим’не эту вот благостыню…
— Так разве ж тебя о том просили?!
— А о чем же? Слава те, господи, не первый раз мы Марь’Максим’ну выручаем: то то ей подкинешь в шкафок, то другое… А этой новенькой, Зинке то есть, так разве ж ей всучишь что? Она ж вас и так срамит, где может…
И столько убежденности в собственной правоте было в глазах старухи, в выражении ее маленького личика и даже в энергичных складках вокруг сжатого ротика, что завмаг только рукою махнул. К тому же он услышал голос контролера:
— Товарищ заведующий, давайте уж сперва мы напишем акт, своих сотрудников инструктировать будете потом!
Через сорок минут Марья Максимовна, выходя с заплаканным лицом из знакомого нам чулано-кабинета, повторяла между бесконечными сморканиями:
— Погубила меня проклятая старушонка! Без ножа зарезала! Убила и голову оторвала!
А в другом конце магазина «проклятая старушонка» горячо оправдывалась перед обступившими ее продавщицами:
— А я что? Я ведь, как всегда… У меня уже привычка: что мне даст Марь’Максим’на, несу ей в шкафчик. Что Иван Евдокимыч — ему в шкафчик. А как же? И пускай меня теперь спрашивает самое высшее начальство, я всем так скажу: как всегда, так и сегодня… Я что?..
Продавщицы хмуро поглядывали на старуху. И только «бузотерка» Васютина веселым голосом отозвалась: