Багдадские повешенные
Шрифт:
– Как? – вздрогнул Малко. – А вы?
Курд покачал головой.
– Нет, я не могу бросить здесь машину. Если ее заметит патруль, они обыщут весь квартал. Значит, так: дойдете до конца улицы. Там вас ждет человек. Скажете ему «Гюле». Он вас отведет.
– А как я вернусь? – беспокойно спросил Малко.
Зубы курда блеснули в темноте, как у хищника:
– Они вас выведут. Но если вы решили ехать на север, нужно уметь рисковать и быть осторожным.
В этих словах Малко уловил затаенный смысл. Вглядевшись в темноту улицы, он вновь почувствовал себя одиноким и уязвимым.
– Ладно, спасибо, – произнес Малко. – Я пошел.
И он уверенно зашагал вперед. Пройдя с полпути, Малко оглянулся: Джемаль исчез. Звук собственных шагов показался ему чудовищно громким, и Малко едва не повернул обратно. Здесь пахло ловушкой! К тому же и Джемаля он знал еще недостаточно хорошо...
В глубине улицы было так темно, что он даже не различал двери домов. Споткнувшись о камень и чуть не растянувшись на земле, Малко выругался по-немецки, проклиная совершенно разбитую дорогу. На каждом из близлежащих пустырей мог скрываться десяток убийц... Малко даже не знал, в каком районе Багдада он находится. Это был явно не центр, хотя и в непосредственной близости от Саадун-стрит можно было встретить ужасные лачуги, где люди жили под одной крышей с козами.
В конце улица поворачивала под прямым углом. Поблизости висел тусклый фонарь. Где-то рядом залаяла собака. Издали ветер принес отзвук автоматной очереди. Малко напрягся, ожидая чего угодно.
Вокруг не было никого. Он досчитал до ста, начиная подозревать, что с ним сыграли злую шутку, затем негромко произнес:
– Гюле!
Ответом была тишина.
Он развернулся и пошел вдоль стены, высматривая хоть какое-нибудь временное укрытие. И вдруг ему в спину ткнули чем-то острым. Малко вздрогнул, хотя и был предупрежден. Оглянувшись, он увидел в полутьме свирепое лицо мужчины, приставившего к его спине кинжал. Оказалось, что тот совершенно бесшумно выскользнул из щели, мимо которой Малко только что прошел на расстоянии вытянутой руки.
– Гюле, – тихо повторил Малко.
Человек не ответил, но подтолкнул его к проему между двумя домами. Малко стал продвигаться на ощупь, натыкаясь на камни, и вскоре оказался перед деревянной дверью. Проводник прошел вперед, толкнул двери плечом и втянул его вовнутрь.
Там царила полная темнота. Малко услышал, как незнакомец шарил по карманам, затем чиркнул спичкой и зажег старую керосиновую лампу. Она осветила пустую комнату с разбросанной по полу соломой. Искоса наблюдая за ним, незнакомец разгреб солому и открыл оказавшийся под ней люк. В ту же минуту Малко заметил в углу комнаты два красных глаза: на них смотрела крыса величиной со взрослого кота.
По знаку проводника Малко по шаткой лестнице стал спускаться в узкий колодец, полностью отдав себя во власть загадочных хозяев.
Поставив ноги на пол, он очутился в каком-то погребе. В нос ему мгновенно ударил отвратительный запах гниющего мяса: он словно попал на скотобойню.
Человек, сопровождавший Малко, надавил ему на плечо, заставляя сесть. В этой комнате тоже горела керосинка, но свет ее был таким слабым, что Малко мог рассмотреть лишь смутные очертания лежавших
Несколько секунд его глаза привыкали к темноте. Затем рядом что-то зашевелилось, и невидимая рука приблизила лампу к его лицу. Но еще раньше он увидел длинный ствол огромного револьвера, застывший в нескольких сантиметрах от его головы. Малко различал даже насечки внутри ствола. Револьвер держала женская рука с чистыми ногтями, не уступавшая по размерам мужской.
Позади револьвера виднелось широкое плоское лицо с огромными золотисто-карими, как у Малко, глазами, прямым носом и чувственно-жестким ртом. Женщина лежала на самодельных нарах; на ней были широкие турецкие шаровары и защитный военный китель, под которым виднелась грязная повязка на груди. За широким кушаком торчали автоматический пистолет, кривой кинжал и длинный деревянный мундштук.
Лампа разгорелась сильнее, и Малко увидел у кровати таз с белой жидкостью и коробки с патронами для двух чехословацких винтовок, висевших на стене.
Он чувствовал себя очень глупо. Что мог означать подобный прием?
Не сводя с Малко глаз, женщина произнесла несколько слов. Человек, который его привел, кивнул головой, и Малко почувствовал, что вот-вот произойдет что-то непоправимое. Женщина повторила ту же фразу еще раз.
– Она говорит, что убьет вас, – сказал мужчина.
Он мало походил на араба: у него были зеленые глаза и рыжие волосы.
Люди, лежавшие на полу, не двигались: даже дыхание их казалось почти беззвучным.
Черная Пантера, похоже, была настроена вполне серьезно. Малко старался сохранять хладнокровие. В любом случае он ничего не мог бы предпринять. Малко посмотрел в глаза предводительнице курдов и спросил по-турецки:
– Почему вы хотите меня убить?
Она заметно удивилась, услыхав турецкую речь, но от этого ее недоверие только усилилось. С гортанным акцентом она произнесла:
– Вы предатель на службе у арабов. Но вы не успеете воспользоваться плодами своего предательства.
– Откуда вы знаете, что я предатель?
– Знаю.
Наступило молчание. Вот так подарок сделал ему Джемаль... Неудивительно, что он отказался его сопровождать.
Напряжение становилось невыносимым. Малко покрылся холодным потом. Женщина равнодушно смотрела на него.
– Ты умрешь, джаш, – сказала она по-турецки. Внезапно бешенство одержало в нем верх над страхом. Пристально глядя в светло-карие глаза женщины, он ответил:
– Можете меня убить, но это будет ошибкой. Я ваш друг. Американец.
– Лжешь, – прошипела женщина. – Ни один американец не рискнет сейчас приехать в Багдад.
К несчастью, Малко ничем не мог подтвердить свои слова. Женщина криво улыбнулась. Ствол револьвера чуть приподнялся. Малко увидел, как поворачивается барабан и как курок отходит назад. Указательный палец медленно и равномерно нажимал на спусковой крючок. Через секунду пуля 45-го калибра должна была размозжить ему голову. Он перевел глаза с револьвера на глаза женщины. Он больше ни о чем не думал, больше не испытывал страха. Время словно остановилось.