Багдадский вор
Шрифт:
– Не помню, – на ходу огрызнулся Лев, – нам, красивым бабам, это без надобности.
– О блистательная и восхитительнейшая роза эмирского сада, а в какой же комнате и кто тебя поселил, ибо память всё чаще изменяет мне, а на евнухов помоложе никогда нет надежды.
– На евнухов вообще надежды нет! Не мужики, а тьфу – сплошное недоразумение! Хуже голубых, ей-богу…
– Такими нас создал Аллах! – попытался оправдаться заведующий гаремом, но получил в ответ только короткий взрыв издевательского басовитого хохота:
– Что, вот так, своей собственной рукой и создал?! Не срамись, дедуля, Аллаху больше
– Вижу, понимаю, опыт есть… – уныло повесил голову евнух, а Оболенский прошествовал мимо двух страшно суровых стражников, не удержался и свистнул у обоих по кошельку (у одного из-за пояса, у другого из-за пазухи).
– Ладно, отец, извини за грубость. Прими в качестве презента, не такая я уж сволочная стерва… – Пересыпав монеты из кошельков в трясущиеся руки старого евнуха, он позволил беспрепятственно проводить себя в мужскую часть дворца, где трое невольников с обнажёнными мечами торжественно отвели их в церемониальную залу.
Эмир возлежал на низкой кушетке, утопая в шёлковых подушках, и медленно посасывал кальян. Вокруг плотной толпой стояли придворные, из знакомых лиц выделялся только господин Шехмет, начальник городской стражи Багдада. Здесь же стояла парочка имамов и невысокий благообразный старец с необычайно длинной бородой.
– Салам алейкум, граждане! – Мой друг так и не понял, почему после его общего приветствия в зале повисла нехорошая тишина.
– Это она? – прозвучал наконец ровный голос эмира, и старец с бородой рухнул ему в ноги. Собственно, специально он этого делать явно не собирался, просто запнулся ногой о полы своего полосатого длиннющего халата. Или ноги сами собой подкосились, это вернее…
– Она! О Аллах, благослови великого и мудрого правителя города Багдада за то, что он вернул мне мою давно потерянную дочь!
Эмир глянул на Оболенского, Оболенский на эмира, что-то где-то шло не по плану. Вместо ожидаемой свадьбы смутно вырисовывалась пародия на телепередачу «Моя семья». Впрочем, она и так является пародией…
– Мы с моей благопристойной супругой Айшой жили в большом доме, в самом центре Бухары. Я тогда был знаменитым купцом, и мои караваны ходили во все стороны света!… Когда Всевышний подарил нам дочь, вся Бухара плясала на этом празднике…
– М-м… но ведь эта девушка из Самарканда? – уточнил владыка.
– Воистину так! Ибо сразу же после первого месяца мы переехали в этот замечательный город, где у меня жили бедные родственники. Аллах заповедал помогать ближнему – и моя маленькая Фатима…
– Положим Фёкла, – ещё раз поправил эмир.
– Какого шайтана? – не выдержал старец. – Кто мог так обозвать мою возлюбленную дочь?!
– Она сама сказала!
– Вай мэ… премудрый и учёнейший из всех мужей, великий Саади как-то сказал: «Слова женщины – истина лишь для самой!» Разве отец не лучше знает имя, которое он дал своему ребенку?
Оболенский украдкой оглядел присутствующих. Вроде бы все были согласны…
Старик подмигнул ему и продолжил тем же менторским тоном:
– Иди сюда, о дочь моя, украденная злыми разбойниками Кадиса и воспитанная в беззаконных землях франков, откуда тебя вовремя спасли вольные сыны моря – пираты Алжира, и доставили халифу
– Мог бы и не разжёвывать… – удовлетворённо мурлыкнул Лев и с разбегу бросился «на ручки» вставшему с пола другу. – Папа! Сколько лет, сколько зим, как я скучала, кто бы знал… Ой-ё, шире вселенной горе моё! Прижми меня покрепче, я твоя маленькая зайка…
– За-а-души-шь… – едва не поперхнулся бородой несчастный Насреддин. – Слезь, зараза!… Я же живот надорву…
– Вах, вах, вах… – искренне умилились все присутствующие. Встреча двух родственников после долгой разлуки казалась безмерно мелодраматичной. Вид двухметровой «девицы» на руках у почти падающего «папочки» вызывал слезы на глазах и обращал взоры к высоте небес, соизволивших пролить на землю такое счастье…
– Клянусь бородой пророка, когда стражники доложили мне, что благообразный старец ищет свою дочь в моём гареме, я не сразу поверил, – начал Селим ибн Гарун аль-Рашид, когда ахи и охи несколько приутихли. – Но ныне стыжусь своих подозрений… Хотя всякому правоверному свойственно совершать ошибки, ибо шайтан не дремлет!
– Как ты узнал, что я – твоя дочь? – не разжимая зубов, спросил Лев.
– «Я – в гареме!» Кем ещё ты там мог вырядиться?! – так же, не снимая улыбки, пояснил Ходжа.
– Но сегодня у всех нас будет радостный день, – тем же тоном продолжал эмир, – ибо намерен я взять эту девушку в жёны! Достойно истинной мусульманке во всех странствиях и напастях сберегла она свою честь и готова принести её мне на брачном ложе.
– Ты не говорил, что выходишь замуж за эмира, – тихо процедил домулло.
– Можно подумать, меня спрашивали?! – скорбно ответил Оболенский и приветливо помахал правителю рукой.
По знаку эмира вперёд вышли два имама, на чалме каждого сверкал кусок зелёного шелка – знак паломничества в Мекку. Один ловко установил нечто вроде пюпитра, а другой торжественно возложил на него Коран. Брачная церемония на Востоке проводится быстро и по-деловому…
Глава 77
Герой делает трупы, а трупы делают из него героя.
А вы обратили внимание на то, что в этом романе еще ни разу никого не убили? Во всех моих предыдущих книгах трупы если и не громоздились горами, то уж по меньшей мере без трех жмуриков повествование никак не складывалось. Фэнтези – литература сильных страстей и ярких характеров, соответственно, без убийств в ней ну никак нельзя обойтись! Если уж не главный герой и не его возлюбленная, то хоть какой-нибудь второстепенный злодей точно должен примерить белые тапки. «А как же Ай-Гуль-ага?» – скажете вы и будете уличены в невнимательности. Старого вампира никто не убивал – он сам отравился. Так же как и прочие гули, решившие полетать с минарета под воздействием опиумных паров. Вот видите, это еще одно весомое доказательство, что весь роман не выдуман, а почти дословно списан со слов прямого очевидца. Ведь сочиняй его я, Багдадский вор уже давно бы избавил город от деятельного эмира посредством волшебного ятагана с именем, ничего не говорящим непосвященному лицу.