Багровая ночь
Шрифт:
— Я сказал, уйди, или будешь наказана.
— Делай со мной что хочешь. Я уже всё стерпела от тебя, а её оставь в покое.
— Не всё, — его глаза побагровели. Он схватил свою девушку за волосы и выволок за дверь. Загнул, лицом в пол, поднял юбку платья и, разорвав панталоны, всунул палец в анус.
— Этого ты ещё не стерпела.
— Не надо! Если ты сделаешь это со мной, я не буду с тобой. Не буду жить!
— Ты не жива.
— Не буду и как вампир.
Вдруг они услышали отчаянный крик Вероники из–за дверей, вернее даже душераздирающий вопль. Колин, отпустив Владиславу, вошёл обратно. Она метнулась за ним и от увиденного полезли глаза на лоб.
Волан лежал спиной на полу, на нём Вероника, его член в её влагалище. Карл сверху долбился в анусе. Девушка кричала и вырывалась, но тщетно, их руки крепко держали за горло и руки.
— А ты говорила она не шлюха.
— Её же насилуют. Она не была согласна.
— Это неважно. У нас мнение баб не спрашивают. Себя уже забыла?
— Меня насиловал только ты.
— А её — они. Какое это имеет значение?
— Ненавижу тебя, всех вас, — выскочила из комнаты и побежала вниз. Колин не стал задерживать, надеясь, что она быстро придёт в себя и вернётся сама. Карл и Волан пришли к бурному апогею и, отбросив девушку, заправились.
— Хороша шлюха. Ты отдашь её нам?
— Забирайте, только после того, как выпьем. Пошли в погреб. Они оставили бьющуюся в истерике Веронику и спустились в подвал. Колин взял один из контейнеров с кровью и разлил по трём бокалам.
— С ума сойти, откуда столько крови? — Карл обвёл пытливым взглядом погреб.
— Из мира людей.
— А ты не промах.
— Повезло.
— Где твоя девка?
— Убежала, но ничего, побегает и прибежит. Летать она ещё не умеет, так что деваться ей некуда, а солнца сегодня нет.
Братья рассмеялись.
— Узнаю своего друга — истинного вампирского самца.
— Она не имеет права вмешиваться в наши дела, как бы я к ней не относился.
— Это да, бабы должны знать своё место, даже если они… не шлюхи.
Колин кивнул и выпил кровь залпом. После последовало отменное вино. Владислава выскочила за ворота, юркнув мимо охраны, как мышь, завернувшись в покрывало, висящее на верёвке, будто она всего лишь крестьянка. «Дура. Ты думала, сможешь изменить похотливого жестокого вампира. Это невозможно. Он такой, какой есть». Ноги несли с бешеной скоростью, голова не соображала, мысли путались, глаза застилала слезливая пелена.
— Стой! — послышалось за спиной. Она оглянулась.
— Вероника!
Девушка подлетела.
— Окна в комнате легко открываются.
— Куда ты? От них не убежишь.
— Я хочу, чтобы ты убила меня.
— Я… не могу, — Владислава попятилась.
— Вырви у меня сердце или оторви голову. Мне не нужно такое существование.
— Не могу! Я не убийца.
— Но ты же пьёшь людскую кровь.
— Это другое, — продолжила пятиться, как вдруг из груди вампирши вышла рука с когтями и её сердцем. Она выкатила глаза и обернулась. Перед ними стоял высокий мощный, как богатырь мужчина с голым торсом и рыжей щетиной по нему в разных местах. Тонкие миловидные черты лица и острый подбородок не совсем вязались с мощным торсом. Его бугристые мышцы играли под бронзовой кожей. Глаза медового оттенка буравили хищным взглядом. Волосы цвета спелого апельсина лежали на широких плечах.
— Зачем?
— Она просила тебя о смерти. Ты не можешь, я избавил тебя от этого бремени.
— Кто ты? — опять стала пятиться.
— Лис — оборотень, Робаган вожак лисьей стаи. Ты вначале моего леса.
— Но здесь всё принадлежит Колину.
— Это ему так кажется, однако этот лес — наш.
— Я хочу уйти.
— Куда? — начал наступать.
— Обратно. Я — невеста Колина.
— То, что ты не шлюха вижу.
— Как?
— Ты одета, а всех их шлюхи всегда голые, как была эта.
— Она не была шлюхой.
— Непохоже, от неё несло спермой так, что я чуть не задохнулся. Вот от тебя не несёт, — сделал несколько широких шагов. Тут Владислава вспомнила, что они едят вампиров.
— Меня будут искать.
— И что? В моём лесу у твоих вампиров нет такой свободы действий, как в городе.
— Зачем я тебе?
— Ты очень вкусная, сперма в тебе была давно и её запах не мешает мне сейчас полакомиться тобой.
Она побежала в противоположную сторону от леса, не понимая уже кого звать на помощь: сумасшедших садистов — братьев или Колина, в котором тоже уже была не уверена. «Такое ощущение, что он снова поменялся, увидев этих извращенцев». Владислава неслась с вампирской скоростью: деревья мелькали сплошным пятном, ветер завывал в ушах, где–то ухал филин. В страхе оглянулась, лис гнался за ней и уже почти дышал в спину, как вдруг врезалась во что–то твёрдое и от боли зажмурилась.
— Юная вампирша… наконец–то, мы опять повстречались.
— Пошли вон из нашего леса, проклятые волки!
— Заткнись, драный лис. Мы давно уже положили глаз на эту девку.
— Насрать! Она — моя.
— Облезешь, тебе всего лишь надо её сожрать, а нам она нужна, как красивая шлюха. Так что убирайся, девка останется с нами и будет жить, вечно ублажая нас в нашем лесу.
Владислава стояла между ними, со страхом, поглядывая на оборотней: то на лиса, то на двух волков.
— А меня вы спросили, чего я хочу? Я не шлюха. Вы что не видите, что на мне одежда рода Колина.
Лис оскалился.
— Я тоже это заметил, когда убивал их шлюху.
— И она не была таковой, её изнасиловали братья — вампиры. А ты сволочь убил несчастную девочку.
— Она сама молила тебя о смерти. Я всего лишь ей услужил.
Волки с интересом наблюдали за ними.
— А кто же ты теперь для вампиров?
— Моя невеста, — послышалось с дерева и все подняли взгляды. На нижней ветке сидел Колин, чуть выше Карл и Волан.
Владислава изумилась этим словам так, что раскрыла рот.
Волки, недолго думая, обратились в людей и заслонили её могучими спинами.
— Хрен вам всем. Мы давно уже ищем эту девку, и она будет наша. А ты — кровосос найди себе другую шлюху и сделай невестой. Владислава попыталась опять убежать, но волки перехватили быстрее, чем она успела сделать шаг.
— Отпустите, я не буду не вашей шлюхой, не едой лиса! — глаза уставились на них и девушка опешила. Они имели порочную дьявольскую внешность: курчавые длинные волосы цвета спелого каштана, пронзительные умные взгляды, способные поспорить с безлунной ночью и мелкие звездочки, пляшущие по краям, выдающие в них нелюдей. Рост под два метра как у всех представителей этого мира, крупные оголённые торсы в татуировках и золотых украшениях. Низко на бёдрах сидели чёрные брюки, заправленные в кожаные полусапоги.